Идеже хощет Бог. Жизнь и чудеса старца Порфирия - Анаргирос Калиацос Страница 43

И это благодаря присутствию и предстательству Батюшки, потому как, надо признаться, я боюсь трех вещей: болезней, землетрясений и молний. Думаю, что никто из смертных от них никогда не застрахован. Именно эти три опасности вызывают у меня прямо-таки животный страх.

Что же происходило тем временем за окнами моей машины? Передо мной явилась фантастическая картина: келья Батюшки, его духовные чада, сидящие вокруг, и сам Батюшка. Келья мне представилась большим гнездом, в котором в поисках спасения, словно птенцы, попрятались его чада. Батюшка же, раскрыв над ними свои огромные крылья, защищал их от ненастья!

Этот образ глубоко запечатлелся в моей памяти, и каждый раз, когда я приезжаю в это место, я переживаю те же чувства.

Наконец гроза прекратилась. Я вошел в келью Батюшки и убедился в том, что он только что проснулся и был свежим, отдохнувшим и в хорошем расположении духа. Я спросил его:

- Как вы могли, Батюшка, спать во время такого стихийного бедствия?!

- А в чем дело?

- Да здесь многие были почти при смерти, а вы спрашиваете, в чем дело!

- А что случилось, дитя мое?

- Страшная гроза!

- А! Кто боится Бога[50], не доверяет Ему или не любит Его, тот боится грозы и всего прочего. А поскольку я Ему доверяю и Его люблю, то ничего не боюсь!

Батюшка прав!..

"БОГ ЛЮБИТ ТЕБЯ!"

В 1991 году в Великую Субботу мы всей семьей отправились к отцу Порфирию в Милеси, чтобы поздравить как его самого, так и всех насельников скита с великим праздником Пасхи и пожелать им в радости встретить Светлое Христово Воскресение.

Надо сказать, что в те дни меня постигли крупные неприятности, и, соответственно, настроение было подавленным.

Итак, обуреваемые самыми тягостными мыслями и чувствами, мы прибыли в скит, во дворе которого (впервые за последние десять лет) не оказалось ни единой машины и ни одного человека! Отсутствовал и скитский персонал. Все находились в подсобном помещении и занимались подготовкой к празднику Пасхи.

Таким образом, мы оказались в келье Батюшки совсем одни, то есть Батюшка и мы! Это нам напомнило старые добрые времена, когда отец Порфирий был в нашем полном распоряжении.

Он выглядел хорошо отдохнувшим и принял нас с необычайной радостью. Мы долго беседовали с ним, и он успел нам рассказать много интересного. Я заметил, что Батюшка был весьма озабочен моей проблемой, и все, что он ни говорил, так или иначе имело к ней отношение.

Было совершенно очевидно, что он пытается духовно меня поддержать, так как, по его признанию, благодать Божия ему все открыла еще до того, как мы приехали в Милеси!

Когда время нашего пребывания подошло к концу, наш святой отец надел епитрахиль и, покрыв нас ею, вдохновенно прочел над нами молитву. Пожелав радостного и благословенного Воскресения, долгих христианских лет жизни и благословив нас, он с миром нас отпустил.

Моя жена с ребенком отправилась поздравить с праздником насельников скита, а я еще остался с Батюшкой один на один. Беседа стала более откровенной. Он так много рассказал мне, делал такие проницательные замечания, главным образом относительно моих служебных дел, что, признаюсь, я изумился. Можно было подумать, что обо всем, что со мной произошло, он где-то прочитал.

- Что касается тебя, — сказал он мне, — то чем больше тебя мучают, тем больше венцов славы тебе уготовляют! Имей в виду, что все это случается по Божиему попущению и для пользы твоей души! Все эти неприятности имеют одну цель — спасение твоей души. Кроме того, преследования христиан закономерны.

Разве ты забыл, что говорил Иисус? Если забыл, я напомню: Если Меня гнали, будут гнать и вас[51]. Если ты хотя бы раз в день будешь это припоминать, твои проблемы перестанут тебя занимать, потому что ты будешь считать их естественными, закономерными.

А теперь пришло время последнего откровения: у тебя хорошая душа! Поэтому Бог очень любит тебя! Ты слышишь? Этим все сказано! Давай, иди с Богом и желаю тебе хорошо встретить Воскресение Христово!

Это откровение Батюшки произвело переворот в моей душе. Мой образ мыслей в корне изменился! Моя великая скорбь обернулась безграничной радостью! Печаль перешла в веселие! Разочарование — в веру! Разве этого мало — узнать из уст праведника, из уст святого человека, из уст отца Порфирия о том, что тебя любит Бог?! Да еще очень любит!

Представьте себе, что некий человек в этом мире любит другого человека из "сильных мира сего", который тоже любит его, и человек не только радуется этому, но и чувствует уверенность в сильном друге, в его помощи!

А теперь представьте, какую уверенность ощущает человек, когда тот, кто его любит, есть Сам Бог! Бог, Который лишь призыванием имени Его сокрушает народы: Вси языцы обыдоша мя, и именем Господним противляхся им[52]!

С этими благостными мыслями и чувствами провел я пасхальную ночь и следующие пасхальные дни. Пасху, которую злые силы намеревались сделать самой худшей в моей жизни, любовь Божия сделала лучшей из всех, какие я только пережил до сегодняшнего дня.

И быть может, так случилось потому, что это была последняя Пасха приснопамятного отца Порфирия на этой грешной земле… Быть может, именно поэтому Батюшке удалось обратить мою печаль в радость…

О НЕНАВИДЯЩИХ И ЛЮБЯЩИХ НАС

Как-то раз, накануне одного из последних свиданий с отцом Порфирием, во дворе скита я встретил трех моих любимых друзей. Мы вместе вошли в келью Батюшки, который нас принял с большой радостью. Он нас очень любил! Мы немного поговорили, затем все вышли из кельи, кроме меня и одной из сестер. Нас двоих было не так-то просто выдворить.

Когда время нашего визита все же истекло, я дал отцу Порфирию листок бумаги с двумя именами и попросил его поминать этих людей в своих святых молитвах, потому