Из давних времен Христианской Церкви - Алексей Петрович Лебедев Страница 57

многие не видели ее совсем или видели на самое короткое время и, однако же, достигли высокой святости. Он замечает: «Антоний и весь сонм монахов Египта, Месопотамии, Понта не видели Иерусалима, и без этого города им отверзлись райские врата. Блаж. Иларион был из Палестины и жил в Палестине, но только один день был в Иерусалиме, чтобы и не показать пренебрежения к святым местам, по их близости, но вместе с тем, чтобы и не показать, что он ограничивает Господа только этим местом (II, 132). Затем Иероним внушает путешествующим во Святую Землю, чтобы они не думали, будто в будущей жизни при раздаянии мзды прежде всего примется во внимание этот подвиг, а не дела вообще. Иероним, указывая на свой собственный пример, говорит: «Чтобы ты не считал каким-либо ущербом для своей веры, если ты не видал Иерусалима и не предпочитал меня, что я нахожусь в этом месте, ты приимешь одинаковую мзду за дела твои от Господа нашего» (133). Григорий Нисский со своей стороны развивает мысль, что было бы неосновательно думать, что, побывав в Иерусалиме, человек становится более верующим, чем прочие люди, и что он становится святее, особенно если помыслы его остаются греховными. Он пишет: «Что явившийся Христос есть истинный Бог, это мы исповедывали и прежде, чем были на месте (в Палестине), и после сего вера не уменьшилась и не увеличилась. О вочеловечении через Деву мы знали и прежде, чем были в Вифлееме; и воскресению из мертвых мы веровали прежде, нежели видели гроб; что истинно было вознесение, исповедали прежде, нежели увидели гору масличную. Посему боящиеся Господа хвалите Его в тех местах, в которых находитесь. Ибо перемена места не приближает нас к Богу. Но где бы ты ни был, Господь придет к тебе, если обитель души твоей окажется такой, чтобы Господь мог вселиться в тебе и ходить (Лев. 26, 12). А если внутренний твой человек полон лукавых помыслов, то хотя бы на горе масличной, хотя бы над памятником воскресения, ты далек от принятия Христа в себя. Итак, советую братьям из тела путешествовать ко Господу, а не из Каппадокии в Палестину» (Твор. 459 460). Наконец, блаж. Иероним и св. Григорий в своих описаниях весьма ясно дают замечать, чтобы путешествующие не воображали себе, что земля святая по имени есть святая и на деле, что много соблазнов и греха и в Палестине, и что путешественник и здесь может также впадать и сам в грех, как и дома. Иероним говорит, что и в Иерусалиме, «этом знатнейшем городе есть казармы, публичные женщины, комедианты, шуты и все, что обыкновенно бывает в других городах», и что небезопасно «оставлять родину, покидать города, считаться монахом и среди большего многолюдства жить совершенно так же, как жил на родине. Сюда стекаются со всего света. Город наполнен людьми всякого рода, бывает великое стеснение обоего пола, и чего в другом месте отчасти избегал, здесь все вынужден терпеть» (II, 133–134). В том же роде пишет и Григорий. «Так как по обыкновению для человека трудно наслаждаться каким-нибудь благом без примеси зла, то и у меня, по вкушении сладкого (во Св. Земле), примешалось некоторое ощущение горького, от чего после приятного наслаждения радостным, снова возвращался я в отечество опечаленным, рассуждая, что справедливо слово Господне: весь «мир во зле лежит» (1 Ин. 5, 19). Поелику в восточных странах, на постоялых дворах, в гостиницах и городах много распущенности и повода ко греху, то как может быть, чтобы у ходящего в дыму не стало резать глаза? Где оскверняется слух, оскверняется зрение, там оскверняется и сердце, принимая непотребное через зрение и слух. Нет вида нечистоты, на который бы не дерзали живущие в Иерусалиме; у них и лукавство, и прелюбодеяния, и воровство, и идолослужение, и отравление, и зависть, и убийство; особенно между ними обыкновенно последнего рода зло, так что нигде нет такой готовности к убийству, как в сих местах. Если бы большая была благодать в местах иерусалимских, то грех не водворился бы в живущих там» (Твор. 457–458,462). (Принимая во внимание, что у бл. Иеронима есть мысли, которыми он поощряет путешествие к св. местам, но также есть и такие мысли, которые предостерегают против путешествия сюда, как сейчас приведенные, немецкий археолог Августа (X, 126–128) считает Иеронима за противника путешествий, находя, что в последнего рода мыслях он высказывает свой истинный взгляд на дело. Но нам кажется, что с одинаковой же и даже большей основательностью за выражение истинного взгляда учителя Церкви нужно почитать первого рода мысли, как скоро мы знаем, что целую часть своей жизни он провел в странствовании по св. местам. С гораздо большим правом тот же Августа считает Григория Нисского противником путешествий в Святую Землю (X, 119–121). У него действительно встречаются выражения резкие, которые легко истолковать в духе неблагоприятном для странничества в Святую Землю. Но чтобы судить правильно об истинных взглядах св. отца, нужно принимать во внимание следующие обстоятельства: 1) сам он почитает себя счастливым и исполненным радости, что он посетил «спасительные следы Бога» (см. выше); 2) справедливо думают, что Григорий удерживает от путешествий не всех христиан, а монахов, ибо он говорит: «Поелику есть люди из избравших иноческую и отшельническую жизнь, которые считают делом благочестия посетить места Иерусалимские, в которых видны памятники пребывания во плоти Господа, то хорошо было бы им смотреть на правило, и если требует этого руководительство заповедей, то делать это дело, как повеление Господне. Если же нет этого в заповедях Владыки, то не знаю, где бы заповедано было желать делать что-либо, ставя самого себя законом в выборе доброго. Там, где Господь призывает благословенных к наследию царства небесного, путешествие в Иерусалим Он не поставил в числе добрых дел. Имеющий же ум пусть размыслит, зачем стараться делать то, что не делает ни блаженным, ни к царствию небесному близким? Но это дело, по тщательном размышлении, оказывается приносящим и вред душевный избравшим строгую жизнь» (Твор. 455^456); 3) Из лиц монашеского чина, или пожалуй, из числа вообще христиан, св. отец предостерегает от путешествий, как могущих приносить «душевный вред», в особенности женщин, как имеющих нужду в проводнике мужчине, но, как справедливо замечает Григорий, «вверяет ли себя (путешественница) чужому или своему, знакомому или наемнику – все не сохраняет закона целомудрия, неизбежно нарекание» (стр. 457); 4) На Григория произвела Палестина тяжелое впечатление в особенности потому, что нашел он здесь много еретиков. Одни из них были так горды и