Магия из котла: тайны валлийских легенд и преданий - Кристоффер Хьюз Страница 57

принадлежат перу известных исторических личностей. Сатира в этих стихах, как вы увидите дальше, убеждает, что их сочинил действительно талантливый бард. Но есть среди стихов и такие, что рассказывают о сверхъестественных событиях. Ученые веками пытались объяснить такую разницу в тематике, и в результате теперь все работы Талиесина принято делить на две группы. В одной – стихи, написанные реально существовавшим бардом VI века, которого назвали или прозвали по неизвестным причинам Талиесином. Другая группа – несколько поэм загадочного, легендарного происхождения, созданных в период, намного более продолжительный, чем любая человеческая жизнь. Творчество Талиесина связывает поэта с историческими лицами, разделенными друг с другом веками. Это, конечно, свидетельствует в пользу того, что Талиесин не был обычным человеком. Маргид Хэйкок писала:

Поэмы, представленные в этом собрании, рассказывают о необычном, легендарном существе, которое, по его собственным словам, возникло в один миг с миром, у которого нет ни отца, ни матери, которое было знакомо с божественным семейством Дон и прожило множество жизней в разных обличьях[103].

Мы не можем принять как факт существование одного реального Талиесина. Слишком много в его работах исторических противоречий. Да, в VI веке действительно мог жить бард по имени Талиесин, прославлявший сильных мира сего, но он мог быть лишь одним из череды Талиесинов, тянувшейся невообразимо долгое время. Тогда можно предположить, что Талиесин – это нечто, над чем не властно ни время, ни что-либо еще; вероятно, это Дух, что снисходил на разных поэтов, живших в разное время, хранивших и передававших людям кельтскую культуру. Скорее всего, мы никогда не узнаем настоящих имен тех, кто написал большую часть работ Талиесина, но скорее всего все эти люди называли себя теми, на кого снизошел Пророческий дух, а значит, все они были «Сияющим челом», Талиесином. Я убежден, что Талиесин – не имя, но титул, который мог получить любой поэт – адепт кельтского тайного знания. Титул, который говорит о том, что на челе его носителя третьим глазом горит свет Авена, а в голове огнем пылает мудрость веков. Эта глава посвящена именно такому, мифологизированному Талиесину, а также его анализу как эмпирического компонента духовных практик.

Несомненно, исторические поэмы об Уриене Регедском и Майлгуне Гвинеде – реальных исторических личностях – также невероятно важны, но в этой книге мы оставим их без внимания: чтобы их проанализировать, придется уйти слишком далеко от нашей темы, кроме того, для этого требуются знания, которыми я не обладаю. В этой книге нам достаточно рассмотреть Талиесина с точки зрения мистика, с точки зрения, которая, по словам ученого Айфора Уильямса, также имеет право на существование. В книге Chwedl Taliesin он писал, что нет никакой разницы между Талиесином и старыми богами, что он занял среди них свое место рядом с Ллеу и Диланом, Гвидионом и Манавиданом, Матом, Дон и Арианрод – со всем пантеоном британских кельтов[104]. Поэтому мы с вами, говоря о Талиесине, будем исходить из того, что он был сверхъестественным существом и обладал божественным знанием, ибо это необходимо для постижения тайного знания о трансформации, заложенного в легенде о его рождении. Но, чтобы понять природу трансформированного Гвиона Баха, переродившегося Талиесином, мы должны свериться с несколькими книгами, в которых лучше выражена вся суть найденного в запруде воплощения мудрости.

Кроме, собственно, нашей легенды и рукописей, в которых она записана, Талиесин фигурирует и в некоторых других валлийских документах. Как вы, должно быть, заметили, при работе над этой книгой я часто обращался к огромному труду под названием Книга Талиесина. Он появляется в Мабиноги, конкретно, во второй ветви и Черной Книге Кармартена, на фрагменты которой я ссылался, говоря о Керидвен. Упомянут он и в «Триадах острова Британия», а также в книге Vita Merlini, то есть «Жизнь Мерлина». Все эти источники невероятно важны, достойны изучения и укрепляют отношения читателя с Талиесином. Однако сперва нам следует заглянуть в те книги, авторы которых задаются вопросом: что же за существо такое – Талиесин?

Очевидно, его личность затмевает первое его рождение как Гвиона Баха, второе – из утробы богини-ведьмы и третье – в запруде из коракла. Пытаться идентифицировать Талиесина как конкретного исторического персонажа, таким образом, было бы глупостью. Это означало бы попытаться ассоциировать себя с носителем сверхъестественного знания, и никакая связь не была бы возможна. Вместо этого давайте рассмотрим природу и рождение Талиесина в контексте легенды. Он прошел инициацию, обрел вселенское оккультное знание, что очевидно и можно выразить словами. Думать о Талиесине как о конкретной исторической фигуре – значит пренебрегать огромной мудростью, которой он пытается нас научить. Чтобы язык и идеи, которыми делится с нами Талиесин, стали петь нашему духу, для начала нужно понять природу перерождения, причем не только разумом. Нет, тайное знание Талиесина и его всемогущество не охватить одним лишь интеллектом. Их нужно постичь духом, как постигают опыт. И именно легенда учит нас тому, как это осуществить. В процессе ассимиляции во чреве богини и в кожаном мешке тайные знания обретают смысл. И только после этого мы будем способны понять, что описания различных состояний бытия и обличий в поэмах Талиесина отражают состояние его духа, а не смертной оболочки. Понять эти аспекты духа как идеи – прекрасно, ибо они красивы, поэтичны и полны глубокого смысла, но чтобы наш дух понял, о чем идет речь, мы сами должны переродиться, как показывает Талиесин на личном примере.

В прошлой главе, когда мы прощались с переродившимся Гвионом Бахом, он уплывал по реке в коракле, или кожаном мешке. Неизвестно, почему Керидвен решила снарядить его таким образом в плавание на невозможно долгий срок, зато понятно, что это необходимая часть трансформации. Часть процесса усвоения знаний, судя по всему, происходила в утробе богини, но дело в том, что кожаный мешок обозначается в легенде валлийскими словами bol croen, при этом первое из них означает и мешок, и сумку, и утробу[105]. А значит, можно предположить, что в утробе богини-ведьмы протекала только первая часть процесса усвоения знаний, ибо, чтобы на Талиесина действительно снизошел Пророческий дух, он должен был пройти ассимиляцию еще раз, но уже в искусственной утробе, а не в живой, человеческой. Как пишет кельтист Анджела Грант, в кельтских легендах это не единичный случай: Ллеу Ллей, герой Четвертой ветви Мабиноги, также, после пребывания в утробе Арианрод был помещен в искусственную утробу, волшебный сундук. Такое «вынашивание» неантропоморфным предметом неоднократно встречается в кельтских