Суфии - Идрис Шах Страница 9

В тот вечер, о котором пойдет мой рассказ, один из новичков спросил у нашего учителя, Аги, существует ли общее для всех людей стремление к мистическим переживаниям.

– На этот вопрос можно ответить одним словом, – сказал Ага. Оно заключает в себе описание всего того, что мы делаем, и суммирует наш образ мышления. Это слово поможет вам постичь подлинный смысл нашего существования, а также причину, почему человечество во все времена сопровождают раздоры. Это слово – «Ангуризюминабстафил». Затем Ага пояснил свои слова с помощью традиционной суфийской истории.

Четыре человека – перс, турок, араб и грек – остановились на деревенской улице и стали что-то с жаром обсуждать. Они вместе путешествовали, стремясь достичь некоего отдаленного места, но в настоящий момент у них разгорелся спор о том, как потратить ту единственную монету, которая у них осталась.

– Я хочу купить ангур, – сказал перс.

– Я хочу изюм, – сказал турок.

– А я хочу инаб, – сказал араб.

– Нет! – заявил грек, – Мы купим стафил.

Мимо проходил другой странник, знавший много языков. Он сказал: «Дайте эту монету мне, и я постараюсь удовлетворить желание каждого из вас». Сначала они не хотели ему верить, но в конце концов отдали монету. Человек отправился в лавку и купил четыре маленькие кисти винограда.

– Вот мой ангур, – сказал перс.

– Это как раз то, что я называю изюмом, – сказал турок.

– Вы принесли мне инаб, – сказал араб.

– Нет! – воскликнул грек. – На моем языке это называется стафил.

Они разделили виноград между собой, и каждый понял, что их разногласия возникли только потому, что они не понимали друг друга.

– Путешественники, – продолжал Ага, – это обычные люди. Человек их рассудивший – суфий. Люди чувствуют, что они чего-то хотят, ибо у каждого есть внутренняя нужда. Они могут по-разному называть ее, но это одна и та же вещь. Те, кто считает ее религией, не только дают ей разные названия, но и развивают разные идеи по поводу того, чем она является. Те, кто считает это честолюбием, пытаются разными способами определить его пределы. И только когда появляется лингвист, знающий, что именно они имеют в виду, они могут прекратить споры и начать есть виноград.

Далее Ага сказал, что группа путешественников, которую он описал, более продвинута, чем основная масса людей в том смысле, что они, по крайней мере, имели какие-то позитивные идеи относительно своей цели, хотя и не могли их выразить. Чаще всего люди находятся на более ранней стадии развития, чем им кажется. Человек хочет чего-то, но не знает, чего именно, хотя и может думать, что знает об этом.

Суфийский образ мыслей в особенности актуален сегодня, в мире массовых коммуникаций, где людей пытаются заставить желать определенные вещи, или испытывать нужду в них, внушают им верить в то или другое и, вследствие этого, совершать действия угодные их манипуляторам.

Суфий говорит о вине – конечном продукте винограда – и его тайном потенциале как о средстве достижения состояния «опьянения». Виноград считается исходной формой вина. Таким образом, под виноградом подразумевается обычная религия, в то время как вино представляет собой реальную сущность этих ягод. Четверых путешественников следует считать представителями четырех религий. Суфий показывает им, что основа их религий фактически одна и та же. Однако он не предлагает им вина, сути, являющейся внутренним учением, его еще надо произвести и использовать в мистицизме, т. е. на более высокой стадии, чем обычная организованная религия. Это следующий шаг. Но роль суфия как слуги человечества состоит в том, что хотя сам он оперирует на более высоком уровне, последователям формальной религии он помогает, по мере сил, осознать принципиальную идентичность всех религий. Он, конечно, мог бы поговорить и о достоинствах вина, но путешественники хотели винограда и получили его. Согласно суфиям, когда утихают споры вокруг тривиальных вопросов, появляется возможность передать людям великое учение. Между тем, первый вводный урок был дан этой историей.

В неизмененном человеке общее для всех тяготение к мистицизму никогда не станет ясным настолько, чтобы он мог осознать, что это такое.

Руми в своей версии этой истории («Маснави», книга 11) намекает на суфийскую систему подготовки, когда говорит о том, что виноградные кисти, сжатые вместе под прессом, могут дать только один сок – вино суфизма.

Суфии часто начинают с нерелигиозных позиций.[7] Они говорят, что ответ следует искать в человеческом разуме. Разум необходимо освободить, чтобы с помощью самопознания в нем проснулась интуиция, которая приведет его к завершенности. Иной путь, путь тренировки, только подавляет и сдерживает интуицию. Несуфийские системы превращают человечество в обусловленное животное, одновременно внушая ему, что оно свободно в выборе образа действий и мышления, и само творит свою жизнь.

Суфий – это индивидуум, который верит, что с помощью поочередного отождествления с жизнью и отстранения от нее можно стать свободным. Он – мистик, так как верит, что может настроиться на цель всего творения. Его можно назвать и практичным человеком, потому что он верит, что этот процесс должен осуществляться в рамках обычного общества. Он обязан служить человечеству, т. к. является его частью. Великий Эль-Туграи, современник Омара Хайяма, в 1111 г. сделал такое предупреждение: «О человек, искусство это пронизано сведениями, проникающими в тайны: слушай же, ибо в молчании спасение от ошибок. “Тебя взлелеяли для определенной цели, если бы ты только понимал это\ Вереги себя, чтобы не стать овцой, которую откармливают на убой”». Эти слова были переведены Эдвардом Пококом в 1661 г.

Для того чтобы преуспеть в этом деле, суфий должен использовать методы, разработанные ранними суфийскими мастерами. Эти методы позволяют проскользнуть сквозь комплексную систему натаскивания, которая превращает большинство людей в пленников их окружения и их собственных переживаний. Суфийские упражнения разрабатывались с учетом взаимодействия двух вещей – интуиции и меняющихся аспектов человеческой жизни. Различные методы сами предлагают себя к использованию в контексте различных сообществ и факторов времени, их выбирает интуиция. В этом нет никакой непоследовательности, потому что подлинная интуиция сама по себе всегда последовательна.

Суфийскую жизнь можно прожить в любое время и в любом месте. Она не требует ухода от мира, участия в каких-либо организованных движениях или соблюдения религиозных догматов. Жизнь суфия стыкуется с жизнью человечества, как единого целого, поэтому суфизм нельзя назвать чисто восточной системой. Суфизм оказал глубокое влияние не только на восточную, но и на саму основу западной цивилизации, в условиях которой живут многие из нас и которая является смесью христианского, иудейского, мусульманского и