Эллис Поттер - Три мировоззрения: монизм, дуализм, тринитаризм. Взгляд на историю реальности Страница 14

Многое из того, о чём вы говорили, как объективность и субъективность, форма и свобода, не упоминается в Библии напрямую. Приходилось ли вам встречаться с теологами, которые утверждают, что эти представления слишком абстрактны, умозрительны и не находят подтверждения в библейском тексте?

Люди очень редко утверждают, что идеи, о которых я говорю, не являются библейскими. Гораздо чаще они спрашивают, как я их обнаруживаю в Библии, а это вдохновляет. Затем я стараюсь разобраться в самом вопросе. Например, в таком: «Почему Вы употребляете слово „Триединство“, если оно не встречается в Библии?» С моей точки зрения Триединство — это символ, выраженный словом, который отражает природу Бога, как она описывается в Библии. Другим примером такого символа может служить исповедание отцов церкви. Мы говорим, что это их кредо , потому что данное слово, выражающее систему убеждений, восходит к латинскому глаголу credo , в переводе означающему «я верю». Однако, сами отцы церкви называли его символом или определением, потому что оно представляло собой всю истину, содержащуюся в Библии. Вообще говоря, вы никогда не найдёте полного соответствия между символом и тем, что он символизирует. Точно так же вы не найдете его между словесными символами (такими, как Триединство, форма и свобода, динамизм) и теми словами, которые есть в Библии, даже если эти символы находят полное подтверждение в самом библейском тексте.

Можете ли вы подробнее рассказать о том, что значит спастись, и что затем происходит?

Спастись — это значит из мертвого, эгоцентричного создания преобразиться в живого человека, не замкнутого на самом себе. Спастись значит выйти из состояния духовной надломленности и начать движение к исцелению. Это значит принять исцеление и трудиться ради исцеления или, как поётся в одной старой песне, доверять и повиноваться . Это реальность, построенная по принципу взаимодополняемости и составляющая все 200 %. Мы спасаемся не потому, что только доверяем Богу, и не потому, что только повинуемся Ему, а потому, что делаем и то, и другое. Некоторые попадают в ловушку, считая, что надо делать что-то одно. Мне кажется, что в данном случае вопрос о выборе нашёптывает дьявол. Ты веришь в Божье исцеление или трудишься ради него? Дьявольский вопрос. Это всё равно что спросить у Шалтай-Болтая, на какую сторону стены он хотел бы упасть. Бог говорит, что мы можем иметь обе. Иисус говорит: «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком. Я не призываю вас выбирать только то, что вам больше нравится. Берите всё. Живите полной жизнью» . Другим примером того, как нам может быть брошен вызов после спасения, могут служить слова из 22 псалма: «Чаша моя преисполнена». Когда наша жизнь бьёт ключом, мы обычно реагируем так: «Ах, как всё сложно, надо с этим что-то делать!» Мы не любим, когда что-то выходит из-под контроля и становится непредсказуемым. Но недостаток контроля плох только тогда, когда наш путь определяется тем, что мы видим перед собой. Если же наш путь определяется верой, то мы доверяем Богу, зная, что Он укрепит нас в жизни, где «чаша преисполнена». Вера может пугать, потому что веря, мы не видим, не контролируем ситуацию и не имеем полного понимания того, что происходит. Мы просто идём и доверяем Богу. Это похоже на то, как если бы мы, оказавшись в тёмном туннеле, шли к выходу на Его голос. Но люди хотят потрогать стены, пробежаться вперёд и назад, самостоятельно сориентироваться на местности, что вполне естественно. А путь, совершаемый в вере, — это духовно. Нас тянет к естественным вещам, потому что мы — существа надломленные и падшие, а нам необходимо духовное преображение. Это не значит, что надо совсем отказаться от всех естественных вещей, просто использовать естественное в полноте Божьей истины и реальности. Некоторые считают, что естественное — это одно, а духовное — другое, и потому, обретя спасение, надо оставить первое и обратиться ко второму. Но Библия говорит нам о том, что естественное осуществляется в контексте духовного, в контексте господства Иисуса Христа. Тогда ничто не утрачивается, а только приобретается. Жизнь становится больше и полнее.

Если после обретения спасения жизнь становится больше и полнее, тогда почему так часто мы видим противоположную картину, когда христианская жизнь делает человека более ограниченным и жёстким?

Бывая в разных странах, я нередко завожу с людьми такую беседу. «Предположим, — говорю я, — вы пошли в свой город и, встретив там человек десять, спросили их: „Скажите, вот если бы вы сегодня стали христианами, как бы изменилась ваша жизнь? Стала бы она более содержательной, наполненной, динамичной или, наоборот, более скованной, скудной, ограниченной?“ Что бы ответили вам ваши соотечественники, если бы вы спросили их об этом?»

Обычно все говорят, что они услышали бы второй вариант: «Жизнь стала бы более скованной, скудной, ограниченной». Я думаю, что так оно и есть. Но когда я спрашиваю: «Говорит ли об этом Библия?», они отвечают: «Нет, Библия ни о чём таком не говорит». Да, на самом деле не говорит. Почему же тогда человек решает, что если он станет христианином, его жизнь будет более ограниченной? Иногда люди начинают так думать, начитавшись газет, насмотревшись телевидения и услышав какие-нибудь неоправданные нападки на христианство, но в ещё большей степени они делают такой вывод, глядя на самих христиан. Если картина на самом деле такова, тогда всякую христианскую апологетику следовало бы начать с извинений. Возможно, нам надо просить прощение за то, что мы создаём у людей неправильное представление о том, что значит быть христианином. Нам также надо стремиться к тому, чтобы Иисус Христос был Господом всей нашей жизни, а не только жизни религиозной.

Ключевой образ христианства — это распятие Иисуса Христа и тот факт, что наши грехи были омыты Его кровью. Всё это кажется довольно жестоким, многие приходят в смущение и не могут сразу это принять. Можно ли как-нибудь по-другому передать главную весть христианства?

Кровь реальна, и смерть реальна. И это никогда не будет выглядеть милым и славным. Иногда я говорю, что всё это скорее похоже на визит к стоматологу. Если у вас хороший стоматолог, вы вряд ли ждёте от него какого-то веселья. Предположим, у вас ужасная зубная боль, а врач говорит: «О, вы, наверное, страшно страдаете. Вот вам мое благословение — примите немного морфия». Если на этом всё и заканчивается, значит, он не благословил, а проклял вас. Для того чтобы по-настоящему вас благословить, сначала надо усилить боль, и в данном случае пример со стоматологом хорошо показывает, что такое благословение через страдание. Иногда полезно напоминать, что жизнь — это не всегда праздник, а возможность обрести ещё больше жизни — это не какое-то увеселительное занятие. Зачастую люди склонны думать о спасении, как о чем-то приятном и веселом. Можно вообразить его на какой-нибудь буддийский лад, что многие и делают, ведь вполне естественно и даже романтично представить какое-нибудь приятное спасение. Но Библия такого спасения не предлагает. Настоящее спасение шокирует, и об этом говорит сам апостол Павел. Именно такое спасение всегда было истинным. Нередко Иисуса изображают как некое милое и славное существо, но Он не таков. Он — настоящий.

Об этом хорошо говорится в книге Клайва Льюиса «Лев, колдунья и платяной шкаф» . В этой истории дети, восхищаясь львом Асланом, который является неким образом Иисуса Христа, спрашивают: «А он не опасный?» Им отвечают: «Конечно, опасный, но хороший». Не опасный или милый не значит хороший, и наоборот. Другой пример — мать, которая пересекает улицу вместе со своим трёхлетним ребенком. Если тому вдруг вздумалось бы бежать прямо в гущу машин, материнская любовь проявила бы себя очень жёстко. Мать изо всех сил схватила бы и оттащила его в сторону, и она непременно бы так сделала, даже рискуя сломать ему руку. Она бы кричала, чтобы заставить его испугаться, но все это потому, что она по-настоящему любит его. Если бы она предпочла оставаться милой и славной мамой, то ребенок бы просто погиб. Поскольку ситуация, в которой мы находимся, требует экстренных мер, поэтому и решение, которое предлагает Бог, является радикальным и эффективным.

Является ли Бог, согласно Библии, мужчиной, или в Нём есть что-то и от женщины?

Бог — это абсолют, в котором берёт начало как мужчина, так и женщина. Библия называет Бога Отцом , но в различных библейских отрывках мы видим, что Он также и Мать. В Ветхом Завете сказано: «Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас» (Ис. 66:13). В Новом Завете, обращаясь к Иерусалиму, Иисус говорит, что Он хотел собрать его детей, как птица собирает птенцов своих под крылья (Мф. 23:37). Мы обычно называем Бога Отцом, и это, в какой-то степени, вытекает из Его отношений с Иисусом. Также некоторые важные особенности Божьего характера, явленные на протяжении всей истории, показывают нам, что Бог — это властный Законодатель, что опять заставляет думать о Нём как об Отце. Итак, молиться Богу как Отцу было бы правильно, но воспринимать Бога во всей Его полноте только как Отца было бы неверно, потому что Бог больше этого.