Бенджамин Нер - Остров Бога Страница 11

Ну вот, опять совесть подняла свою змеиную голову, потому что был среди них один умный, образованный и приятный человек по имени Сергей. Но он был производственник с Дальнего востока, кораблестроитель, не банкир какой-нибудь! Что-то в этом есть, а?

Мне, надо сказать, на хороших «Сергеев» везёт необыкновенно, то из Ростова — на — Дону, то из Донбасса, то из Саратова подъезжают — один лучше другого. Как какой Сергей позвонит, и просится на экскурсию, почти никогда не отказываю, сразу говорю: «Я согласен»!

Приехали эти банкиры пробовать наше местное вино. Неделю пробовали, плевались продуктом в специальные кувшины, полоскали свои вкусовые сосочки, в общем, перевили хорошего вина, оскорбительное для живущего во мне алкаша, количество.

Но это всё пустяки. Катаясь по винодельням, я вновь открывал для себя места мной давным-давно позабытые, а то и вовсе невиданные: дикие пейзажи Иудейских гор, обрывы — пропасть слева, пропасть справа, а вокруг, степенные, поросшие, иерусалимской сосной, отвесные скалы и дубовые рощи. Однажды, удалившись в подручные кусты, я нос к носу столкнулся с волчищем, очень смурным и нахальным, который, по-моему, был всё-таки волчица, потому что, натурально, подглядывал. И сказанное царём Соломоном пусть и совсем по другому поводу: «не насытится око зрением», приобрело для меня в этой поездке вполне прикладное звучание. Благодаря неожиданным интересам моих друзей, я подчас оказываюсь в местах хорошо и основательно забытых. Однажды мне позвонил достойнейший, но, к сожалению, очень сильно хворавший коллега, историк-античник. Он желал посмотреть на мозаики изображавшие «Праздник Нила», весьма популярный эллинистический сюжет. И мы отправились в Ципори, а затем в Бейт Шеан, и церковь «умножения хлебов и рыб», что на побережье Галилейского моря. Очарование Израиля ещё и в том, что практически ежедневно, годами, здесь можно не повторяясь, искать и находить удивительные следы, прокатившихся по стране времён. В Ципори, который за свою длинную историю, послужил местом жительства Великих раввинов, столицей для Ирода Агриппы, и аренной кровавых восстаний, находится «вилла Диониса» с потрясающей красоты, мозаичным полом. Там среди других сцен весёлого праздника, изображён прелестный юный лик, прозванный мечтателями «галилейской Монной Лизой».

Что до меня, то я уверен, что под видом свежей юницы, художник изобразил самого Диониса. Уверен, и оснований у меня предостаточно. Автора мозаик совершенно не смутило, что заказчик попросил разместить практически рядом с «Монной Лизой», другую композицию, «блюющий Сатир». Его вот не смутило, а меня немножечко коробит.

Из Ципори, на закате его истории, вышли крестоносцы в несчастливом 1187 году, что бы сразиться с Салах-ад-Дином на поле Карней Хаттин, и сюда же в Ципори бежали уцелевшие, бросив своего короля и Святой Крест Христов, на поруганье сарацинам. Между Ципори и Бейт Шеаном, находиться национальный парк «Ганн Шлоша», названный так в память о трёх убитых арабами мальчиках, сажавших на горе Гильбоа деревья. Как говаривал один не трусливый арабист, «араб не живёт в пустыне, он её создаёт». Наверно на него произвело огромное впечатление разительное отличие еврейских, христиански, друзких и черкесских посёлков от арабо-мусульманских. У арабов лысо, совсем ничего «не содют», толи оттого, что хочется, глядя в окно вспоминать прародину, толи оттого, что просто очень лень. Лень, это такое специфическое состояние головы, когда её всё устраивает, кроме усилий. Вот на той самой прародине арабской аж до середины прошлого века пропитаться было не просто, нефть в цене не росла, хоть плачь, а доходы с неё прятали от трудящихся злые шейхи. Беда безденежья довела благородных, но кочевых арабов до того, что жили по описаниям очевидцев, скудно, в прохудившихся шатрах или пещерах бок о бок со своею вонючей скотиной. Счастливые владельцы ишака и рала процветали в глинобитных хижинах, но от солоноватой воды и те и другие мучились камушками в почках, язвами в кишках и желчью чёрной в усталых печёнках. Привередливые европейские доктора прятались, когда их звали спасать очередного камнеродящего бедуина, не желая его обонять из-за страшного запаха его же многолетнего трудового пота. Местные же целители советовали пить такое, что даже правоверные отказывались разжимать зубы и умирали страдая. Маленьких новорожденных бедуинчиков, хорошеньких, как все детки, подмывали верблюжьей мочой, той самой, которую отказывались пить их родители, а сухой помет всё той же скотины использовали в качестве присыпки и от этого природного «талька» помирали 3\4 новорожденных. То же самое, если не хуже, творилось и в наших родных палестинах, где отсутствие природных арабских ископаемых, никак не компенсировалось обилием Святых мест и сострадательностью паломников. Но сейчас они под железной пятой сионистского врага, расцвели, и даже возят детишек, хорошо пахнущих Johnson & johnson по израильским паркам, выросшим на их любимой арабской земле, на месте кошар и соленых колодцев.

Рядом с парком «Ганн шлоша» есть другой поменьше «Ганн гуру» — маленькая Австралия и бедуинов от него не отогнать. Гуляя по нему, одна моя знакомая, другая, не «голгофская», о которой речь впереди, набрела на маленький «джунгль» в центре парка. Она довольно долго таращилась, не понимая, почему участок окружен высокой оградой, пока из «джунгля» не вышел казуар. Это такая большая, ростом со страуса, птица, со злобными глазками, на боевой раскраске, страшной морды. «Ах, как я бежала, как я бежала» нежно посматривая на окружающих и ожидая крепкого мужского состраданья, шёптала она. Видел я тех казуаров — действительно страшенные. В этом же парке можно покормить сухим кормом, добытым из автомата за деньги, разнообразных кенгуру, среди которых встречаются и мелкие, хлипкие и большие, суровые виды. Все они шляются вокруг без охраны и беспрестанно канючат. Один здоровенный самец, валявшийся в пыли с рваными ушами и, по-моему, даже с фингалом под глазом, имел такой мускулистый торс, что мог накостылять без особого труда, самому Майку Тайсону.

Но народ едет в «Ганн-Гуру» не только кенгуру кормить, а жаждет посмотреть на настоящих коала! Мест, где гордые аборигены, позволяют содержать, это национальное своё достояние, раз два и обчёлся, а в Израиле разрешили! Смотреть особенно не на что, честно говоря: ну, висит на дереве какой-то сонный бурдюк с ушами, писает-спит, ест-спит, смотрит вокруг подслеповато, всё равно спит. Служители говорят, что запросто может во сне свалиться с дерева и продолжать дрыхнуть на земле, когда любой другой зверь поотшибал бы себе все печёнки и окочурился бы в судорогах. И как их динго до сих пор всех не сожрали на родине их безжалостной?! Однако мы с коллегой — античником, направлялись в Бейт-Шеан и судьба обездвиженных коала, нас не волновала вовсе.

Приехали мы рановато, это моя вечная трагедия, не опаздывать, а ждать, и араб-охранник завёл с нами научный разговор, потчуя правильно поджаренными чёрными семечками. А вы вот говорите, что все арабы гады! Что, что?! Это я так говорю?! Не может такого быть! Не все!

В Бейт-Шеане, в теплые летние вечера, показывают весьма прилично сделанное лазерное шоу, с почти натуральными криками и визгами погибающих горожан. Затем местные хорошо тренированные гиды, ведут желающих по развалинам. Нам повезло — мы получили натурального «бейтшаанца», уроженца города, который всю жизнь провёл среди этих руин. В самом начале, он подвёл нас к высоченной коринфской колонне и сообщил, что в годы его юности он, с товарищами, играя на этом месте в футбол, использовали торчащую из земли капитель, как одну из штанг. Детишки, гоняя мяч, и думать, не думали, и представить не могли, что это единственная не упавшая колонна, стоит на древней улице погребённого города.

За эти столетия город поменял множество имён — «Бейт-Шеан» в честь местного языческого божка, «Ниса», в память о Нисейской долине, населенной нимфами, где они прятали от злокозненной в силу постоянных измен супруга, богини Геры, юного Диониса, его дорого сыночка, «Скитополис», в напоминание о скифах бывших солдатах армии Александра Великого, поселившихся в этих краях и охранявших гробницу, в которой была погребена вскормившая Диониса нимфа. Греки, те которые древние, считали, что здесь разразилась грандиозная битва между Титанами и отцом их Ураном, а тот самый разлом от Сирии до Африки, страшный шрам на лице Матери- Земли, остался от их грандиозного сражения. Бейт-Шеан «спрятан» в 18-ти культурных слоях своей четырёх тысячелетней истории. Здесь селились, сражались и исчезали, растворившись во времени: египтяне, евреи, филистимляне, повесившие на городских башнях головы царя Саула и Ионафана, друга Давида. Затем опять въехали евреи, за ними греки, римляне, сначала подарившие город Клеопатре, а потом отобравшие назад в связи с её и дарителя безвременной кончиной. Тут опять вернулись настырные евреи, спасшиеся от резни последовавшей за восстанием Бар-Кохбы. Затем подоспели греки-византийцы, персы, сарацины, крестоносцы и, мамлюки. Все что-то строили, одни мамлюки, переломавшие до этого пол королевства Иерусалимского, не построили ничего.