Исраэль - КАББАЛА ВЛАСТИ Страница 42

1 Эту идею поддерживал Бакунин, заклятый враг бюрократии, и ее же прекрасно обосновал В. И. Ленин в своей лучшей книге «Государство и революция».

— 183 —

и способствовал концентрации власти в руках лидеров еврейских шовинистов в Америке и по всему миру. Однако, у сионизма имелась «уважительная причина», хотя, увы, о ней неприлично говорит в эпоху политкорректности. Позвольте нам смело заявить о ней. Сионизм и антисемитизм не только поддерживали и питали друг друга, как привыкли говорить антисионисты. Ранние сионисты вообще полагали, что некоторые специфически еврейские качества следует искоренить, лучше же всего - перевоспитанием евреев в суровых условиях Палестины или Уганды. Сионисты назвали традиционную еврейскую ментальность словом «галутиют» (от слова «галут», рассеянье), что можно перевести как «особенности диаспоры», и считали ее производной от жизни в Рассеянии, но она была в основном идентична «еврейству», как его определяли антисемиты.

Недавно остроумный американо-еврейский антисионист Ленни Бреннер прокомментировал письмо Хаима Вейцмана, написанное в 1914 году. Вейцман, ведущий сионист своего времени и первый президент Израиля, пишет о своей беседе с лордом Бальфуром (автором Бальфурской декларации), в которой лорд доверительно поведал ему, что «разделяет ряд антисемитских идей». Вейцман ответил лорду, что и сионисты согласны с «культурными антисемитами». Бреннер торжествующе заключил, что «в переводе на простой английский, Бальфур поблагодарил Вейцмана за подтверждение его антисемитских воззрений».

Молодые читатели, привыкшие к самовосхваляющим еврейским сочинениям, могут отнестись к подобным фактам с недоверием, но первые сионисты относились сурово к евреям, которых они знали не понаслышке. Для них масса еврейских адвокатов, порнодилеров, торговцев валютой, представителей лобби, банкиров, медиалордов, магнатов рынка недвижимости и либеральных журналистов была, по словам Вейцмана, «нежелательным деморализующим феноменом», иначе говоря - «отбросами общества» (как резко выразился Давид Бен-Гурион). Сионизм принял главную посылку антисемитизма и предложил средство: перевоспитание по-маоистски - в изолированной, удаленной сельской местности.

Но История распорядилась иначе. После поражения национал-социализма и коммунизма «галутная еврейская менталь-ность» оказалась побеждающей стратегией на поклоняющемся Мамоне Западе. Те самые «отбросы общества» - адвокаты и медиалорды - заворожили Америку и стали примером подражания для многих американцев, как евреев, так и неевреев. Израильский сионизм потерял свой боевой дух, выродившись в военную диктатуру, и выживает сегодня только благодаря субсидиям взятой в заложники Америки. Однако, это не означает, что «антисемитские» обличители из ранних сионистов были совершенно не правы, поскольку мирской успех - не единственная мера вещей.

Одна черта еврейской (галутной) ментальное™ особенно, удивительна и необычна. Когда российские еврейские пай-мальчики конца XIX века покинули тепличную жизнь еврейских местечек и оказались лицом к лицу с большим миром, они узнали об одном трагическом элементе еврейского существования: разрыве с природой. Евреи не проявляли интереса к природе, они не описывали ее в стихах или прозе, не рисовали ее, не имели с ней контакта. Их не заботил ландшафт за пределами их местечка. Молодые люди чувствовали, что такое положение вещей следует изменить. Некоторые из них отправились в Аргентину, где барон Гирш пытался привязать евреев к земле. Другие основали колонии в Крыму или Палестине.

Они мечтали избавиться от своей еврейской ментальное™. Не звание еврея их беспокоило (некоторых беспокоило и оно, и тогда они требовали, чтобы их называли израильтянами или ивритянами, или хананейцами) - их не устраивали «еврейские» качества, от которых они хотели избавиться, воссоединившись с природой. Не будучи строгими сионистами, скажем, что некоторые из них сумели избавиться от «еврейства» и не переезжая в Палестину. (Вероятно, их следует называть скорее потомками евреев, чем евреями). Большинство израильских евреев не смогли привязать себя к земле Палестины, поскольку это едва ли можно было осуществить без смешения с местными жителями.

Причину еврейского разъединения с природой объяснял другими словами, но примерно так же видный русский историограф, «русский Тойнби» - Лев Гумилев. Он считал, что «этнос» - это качество конкретной группы людей, связанной с конкретным ландшафтом. Этнос не может существовать вне экологической ниши. Гумилев определял евреев (или «неисправленных галутных евреев», как сказали бы сионисты), как людей антропогенного (рукотворного) ландшафта. Именно поэтому еврею так легко изменить место проживания: он игнорирует природу, тогда как современные города - все на одно лицо. Поэтому еврей обладает преимуществом перед конкурентами: если, скажем, часть сознания англичанина обращена к навыкам, необходимым для жизни в естественной окружающей среде Британских островов, еврейское сознание чудесным образом сконцентрировано на достижении успеха в рукотворной окружающей среде.

Гумилев заменяет традиционную дихотомию «евреи-гои» другой: «люди рукотворного ландшафта - люди естественных ландшафтов». Она не совпадает с дихотомией город-деревня, поскольку и городской обитатель может быть неотъемлемой частью ландшафта. Люди живут в красивых старых городах, Флоренции и Оксфорде, Иерусалиме и Мекке, Суздале и Лионе. Эти города росли как цветы, в них процветало искусство, строили соборы и мечети, они были уникальны, локальны и универсальны в одно и то же время. Есть место и для самых больших городов мира: Париж, Лондон, Бомбей, Шанхай - места встречи цивилизаций.

Однако, современные искусственные города, такие как Мильтон-Кейнс, Лютон, Сен-Дени, разросшиеся пригороды Нью-Джерси, израильские Холон и Афула, советские городки - безлики, похожи друг на друга и «освобождены» от культуры. Но и старые города подвергаются натиску и превращаются в искусственные. Когда в них возникают магазины и кафе больших международных сетей, они лишаются своих особенностей.

Все города, в которых есть «Мовенпик» или «Хилтон», «Старбакс» или «Барклайз Банк» уже похожи друг на друга, уже лишились своей уникальности. Они становятся клонами одного протогорода, и их жители терпят поражение при столкновении с мобильными пришельцами.

— 186 —

Этнос добивается успеха в своей собственной экологической нише, но его постигает неудача в чужеродной среде. Чтобы победить в соревновании с другими этническими группами, этнос пытается приспособить себя к окружающей среде или приспособить окружающую среду к своим потребностям. Подобный процесс можно наблюдать при ловле большой рыбы: рыба пытается затянуть рыбака в собственную окружающую среду - в воду - поскольку справедливо предполагает, что может победить там. Рыбак тянет рыбу в свою собственную окружающую среду, на сухую землю, ибо уверен, что там сможет победить.

Именно поэтому (галутные) евреи стремятся исключить чуждые (для них) естественные ландшафты и вытеснить их искусственными, где они могут применить свою стратегию. Это такое же инстинктивное побуждение, как попытка рыбы утянуть рыбака в море. Пример именно такой стратегии дает канадская еврейская династия Рейхманов.

Эта набожная ортодоксальная еврейская семья активно занималась продажей недвижимости в Канаде, Англии и в других местах. Они иммигрировали в Канаду из Австрии во времена Гитлера, и в 1980-х годах их богатство оценивалось в 40 миллиардов долларов. Рейхманы изобрели shopping mall или торговый центр - городской проект, который изменил жизнь людей на всем земном шаре. Эти «плазы» или «моллы» подорвали социальную структуру городов, убили традиционные небольшие магазинчики, разорили ремесленников и поддерживали фирмы с известными брэндами, большие компании, автомобильную промышленность, неуемный рост пригородов и социальный распад. Моллы устранили преимущество местных изделий или производителей в пользу импортируемых или централизованно производимых продуктов, ибо в молле нет традиционных магазинов или традиционных покупателей, нет мастерства.

Моллы принесли Рейхманам сказочное богатство. Канадцы говорят: есть богатые, сверхбогатые и Рейхманы. Этот клан поддерживал еврейскую благотворительную деятельность и израильские проекты, потратив много денег на иммиграцию российских евреев в Израиль. Но они причинили больше зла, чем добра нарождающемуся израильскому обществу. Их мол-лы опустошили Тель-Авив и Западный Иерусалим, так как относительно богатые покупатели переключились на моллы, а местные магазины, местные кафе, локальные пункты социального общения, потеряли своих клиентов. Израильское общество, одно время довольно связное, рассыпалось на амальгаму разных групп. Дети иммигрантов с их поверхностной и сомнительной связью с местным пейзажем перестали играть на склонах Иудейских Холмов и стали проводить свободное время, бесцельно слоняясь по моллам, привыкая к искусственной окружающей среде, к посещению магазинов как к развлечению. Дети моллов способны запросто шагнуть из молла в Иерусалиме в молл в Торонто, где продаются те же брэнды, да и построены они теми самыми Рейхманами. Таким образом еврейская (галутная) тенденция подорвала и сионистскую утопию, гак же, как социальную жизнь и традиции многих стран по всей планете.