Исраэль Шамир - Каббала власти Страница 46

И всё же благодаря триумфальным статьям в еврейской прессе мы можем узнать, что, например, в 1973 г. 75–80 % из 2 500 значимых персонажей на рынке искусства в США — торговых агентов, кураторов музеев, искусствоведов и коллекционеров — были евреями. По данным ARTnews, в 2001 г. восемь из десяти крупнейших коллекционеров в США были евреями: Дебби и Леон Блэк, Эдит и Эли Брод, Дорис и Дональд Фишер, Ронни и Шмуэль Хейман, Мари-Хосе и Генри Р. Кравиц, Эвелин и Леонард Лаудер, Джо Кароль и Рональд С. Лаудер и Стефан Уинн.

«Сегодня, — писал еврейский американский искусствовед Джеральд Крефец в 1982 г., - евреи представлены на всех ступенях мира искусства: они и художники, и агенты, и коллекционеры, и искусствоведы и критики, и кураторы, и консультанты музеев, и филантропы. Современное искусство говорит с заметным еврейским акцентом. В определённых кругах воротил бизнеса от искусства именуют «еврейской мафией», поскольку им принадлежат влияние, престиж и в первую очередь — деньги».

В 1996 г. искусствовед Юнис Липтон писала, что она избрала эту профессию, чтобы работать в еврейской среде:

«Я хотела быть среди евреев, я искала такую профессию, которая бы позволила мне молчаливо утверждать своё еврейство самим кругом моего общения… В области искусствоведения было множество евреев. Можно сказать, что они его формировали».[55]

Еврей-издатель New York Times Артур Оке Сульцбергер стал председателем совета попечителей Музея Метрополитан в Нью-Йорке. Он руководил организацией, в которой евреи, как пишет Джордж Гудман, «обогатили все без исключения разделы музейных коллекций: доколумбовой керамики (Натан Кам-мингс), африканского искусства (Клаус Перле), древнего ближневосточного и левантийского искусства (Норберт Шиммель), старых мастеров (Лора и Рудольф Хейнеман), французского декоративного искусства (Белл и Сол Лински), современного европейского искусства (Флоренс Мэй Шонборн), современного американского искусства (Мюриель Каллис, Стэйнберг Ньюман; Эдит и Мильтон Ловенталь), индонезийской бронзы (Самуэль Эйленберг) и коллекцию южного и юго-восточного азиатского искусства (Энид Хаупт и Лита Хазен, сестры Уолтера Анненберга)»[56]. В самом музее галереи, залы, лектории и скверы названы именами спонсоров-евреев, среди которых Ирис и Б. Джеральд Кантер, Эллен и Мишель Давид-Вейл, Лоуренс и Барбара Фляйшман, Ховард Гильман, Леон Леви, Генри Р. Кравиц, Дженис X. Левин, Кэрол и Милтон Петри, Артур Мортимер и Раймонд Сакер, Лоуренс Тиш, Рут и Джеральд Юрис. А американскую живопись и скульптуру курирует Барбара Вайнберг, одна из нескольких еврейских кураторов.

К середине 80-х годов четверо из десяти членов правления фонда Мак Артура, раздающего «гранты для гениев» были евреями; два еврея заседали в правлении фонда Рассела[57]. Фонд Каплана тоже играл важную роль в формировании художественного вкуса своими крупными грантами и премиями. Одна из дочерей Дж. М. Каплана была председателем совета по искусству штата Нью-Йорк.[58] Джоан Каплан Давидсон была назначена распоряжаться бюджетом совета (34 миллиона долларов) в 1975 г., несмотря на отсутствие профессионального образования в области искусств. Её мать Алис Каплан была в своё время председателем Американской Федерации Искусств.

Музей Гетти, основанный нееврейским нефтяным магнатом Дж. Полом Гетти (4 миллиарда долларов фондов — богатейший музей планеты) тоже управляется евреями. В 1998 г., после 17 лет бессменного руководства, Гарольд Вильяме ушёл в отставку с поста президента фонда Дж. Пола Гетти. Вильяме, как отмечает Джордж Гудман, «рос в социалистической сионистской семье в Восточном Лос-Анджелесе».[59] Новым президентом фонда стал другой еврейский администратор — Барри Муниц, бывший ранее президентом Калифорнийского Государственного и Хьюстонского университетов. Этот список можно продолжать до бесконечности.

Почему это произошло? В чем причина еврейского успеха в области современного искусства? Его нельзя объяснить шедеврами еврейских мастеров: их достижения довольно скромны. Несмотря на мощный пиар, поддержку еврейских коллекционеров, кураторов и критиков, достижения евреев не выходят за рамки того, что можно ожидать от 15-миллионной богатой общины. Но взаимодействие состоятельных еврейских коллекционеров и филантропов с еврейскими критиками, действующими в принадлежащих евреям СМИ даёт нам ключ к частичному объяснению еврейского успеха.

Учтём, что евреи были крайне плохо подготовлены к завоеванию художественного Олимпа, который ранее занимали итальянцы, народ Джотто и Леонардо, голландцы, породившие Ван Эйка и Кранаха, французы, давшие Пуссена и Гогена. В течении многих поколений евреи не посещали церквей и практически не видели изображений: до XIX века европейское искусство было в основном религиозным, то есть христианским. Заядлые иконоборцы, евреи традиционно отвергали изображения. В ходе своего рода тысячелетнего отрицательного отбора визуальные таланты евреев не развивались, в отличие от способностей дискутировать и убеждать, отточенных до совершенства в талмудической среде. В то время как мастерство евреев в вербальной и идеологической сфере градуируется выше среднего уровня (100–130), средние визуальные способности евреев невысоки (75).

Отрицание Богочеловека, одного из главных источников творчества — фундаментальная причина еврейской ограниченности. Не верившие в очеловечивание Бога, евреи не могли обожить и человека. Поэтому еврейское искусство уступает и искусству буддистов, верящих в божественность Будды, и индийскому искусству, да и любому «языческому» искусству, стирающему грань между человеком и божеством. Это можно считать доказательством того, что нет искусства без Богочеловека — вкупе с тем фактом, что евреи, преодолевшие еврейское богоборчество (Шагал, Левитан, Модильяни), смогли создать шедевры.

До недавнего времени не было значительных еврейских мастеров в области визуального искусства. Иудейские храмы были предположительно построены финикийцами и греками, и даже средневековые еврейские манускрипты, как правило, иллюстрировались нееврейскими художниками, которые делали очевидные ошибки в попытке скопировать еврейское письмо. Несмотря на этот исторический и идеологический гандикап, евреи стали лидерами современного искусства. Нечто подобное могло бы сложиться в мире спорта, если бы Олимпийский спортивный комитет наполовину состоял из инвалидов, значительное число спортивных комментаторов были бы калеки, а победители в соревнованиях — хромцы. При таком раскладе, продолжая параллель, главным олимпийским спортом под непосредственным влиянием хромых спонсоров Олимпийского комитета неизбежно станет бег в мешках или шахматы.

Визуально ограниченные евреи повернули вектор развития искусства к бегу в мешках, поощряя не визуальное, а концептуальнос искусство. Концептуальное искусство поддаётся полному описанию и объяснению, оно нарративно: Трэйси Эммин выставила «Неубранную постель» — название работы полностью отражает все её свойства. Скульптура Алигьеро Боэтти «Годичная лампа» — это лампочка, которая зажигается раз в 12 месяцев, и её название полностью соответствует её описанию. Еврейская художница из Франции Клара Халтер выставляет повсюду свои работы — холсты, шатры, металл и стекло, на которых написано слово «мир» на десятках языков. Её инсталляции стоят миллионы долларов, которые ассигнуют французское государство и различные организации. Изготовление таких шедевров не требует особых талантов — их может сделать любой. Такое искусство вполне в пределах еврейских способностей. Евреи, хорошо производящие идеи, были обречены на успех в этом направлении. Концептуальное искусство не нарушает заповедь «не сотвори себе кумира». В отличие от боговдохновенной Мадонны Мартини, «Годичная лампа» не заставит вас преклонить колена. Более того, такое искусство является новой формой иконоборчества, этого традиционного еврейского способа борьбы с Божественным присутствием.

Мы можем отмахнуться от попыток «демонизации» евреев, «которые разрушают искусство, чтобы сломить арийский дух». Евреи направляют искусство так, чтобы оно соответствовало их способностям, и вело бы к успеху в этом, трудном для них занятии. Они не задумываются о разрушении или сохранении «арийского духа», хотя объективно их действия разрушают христианскую составляющую европейской культуры. Пока есть состоятельные евреи, которые покупают произведения искусства и помогают художникам, делающим то, что они любят, пока в СМИ есть сообразительные евреи, которые хвалят искусство, которое нравится евреям (то, о котором легко писать), они будут способствовать той тенденции в искусстве, которая им нравится и которую они понимают. Но как они оказались на таких позициях в мире искусства? Как хромые бегуны пробились в Олимпийский комитет? Несмотря на капиталы и господствующие позиции в СМИ евреи не смогли бы преуспеть, если бы чуть раньше не состоялись: