Ян де Гроот - Демонология Древнего Китая Страница 3

Но не будем больше утомлять внимание читателя своими рассуждениями — ведь его ждет книга самого де Гроота!

Евгений Торчинов

Часть первая

Демонология

В начале данного раздела, посвященного китайскому миру призраков, духов-искусителей и демонов, мы считаем необходимым напомнить о самых основных представлениях и идеях, их касающихся. Хотя практически каждый шэнь и гуй может выступать как в доброй, так и в злой ипостаси, тем не менее специфические функции гуй как частицы инь, начала мироздания, отождествляемого с мраком, холодом, смертью и разрушением, связаны в первую очередь с несением воздаяния: вознаграждения за добро и кары за зло с санкции высшей силы — Неба. Далее мы видели, что в большинстве своем гуй — это духи умерших, а потому они обладают человеческими атрибутами; они являются живым при самых различных обстоятельствах и могут быть настроены по отношению к ним как дружески, так и в высшей степени недоброжелательно. Наконец, эти призраки умерших вершат справедливость — то есть воздают должное тем, кто причинил им вред тогда, когда они еще были живыми людьми.

Сейчас перед нами стоит цель: обрисовать в нескольких главах ту чрезвычайно важную роль, которую мир демонов оказывал на сознание и религиозные представления китайцев, а также на те народные обычаи, которые благодаря ему возникли как в их семейной, так и в общественной жизни. Приступая к выполнению столь ответственной задачи, мы обязаны неуклонно придерживаться того же подхода, которому старались следовать до сих пор, а именно: относиться к интересующему нас предмету исторически. То есть, чтобы пролить свет на представления и обычаи как существующие поныне, так и уже исчезнувшие, мы обязаны последовательно обращать свой взор в прошлое, дабы проследить их древние истоки и последующее развитие. Подобный метод обладает и еще одним неоспоримым преимуществом: он еще раз подтверждает ту великую истину, к которой приходит каждый, сколько-нибудь серьезно занимающийся историей Китая и его народа — что их настоящее практически во всех отношениях есть их прошлое, а их прошлое есть их настоящее.

Хотя с древнейших времен несущие воздаяние и кару духи обозначались в литературе иероглифом гуй и реже иероглифом шэнь, существовали и иные варианты. Однако к настоящему времени они вышли или почти вышли из употребления, и если и встречаются в сочинениях самого разного времени, то только как проявление педантичной учености. Среди них термин цзи, упоминаемый только Лю Ганем: «У людей Цзин есть свои гуй, у людей Юэ есть свои цзи» («Хун ле цзе», гл. 18). «Шо вэнь» дает нам слово сюй в значении «разрушительный, злой призрак», а в словаре Канси Шо вэнь (Шо вэнь цзе цзы — «Истолкование знаков простых и сложных») — классический этимологический словарь иероглифов, составленный в I в. н. э. ученым Сюй Шэнем.

Словарь Канси (Канси цзыдянь) — классический иероглифический словарь (49 000 знаков), составленный в период правления императора цинской династии, правившего под девизом Канси (1662–1722 гг.) упоминает целый ряд терминов: си, лин, су, чжэ, юнь, люй, ю, изян, вэй и, далее, цзяо — своенравный и несущий вред призрак, дэн — призрак, летающий по воздуху, гу — безголовый призрак, ци — дух дождя и лэй — дух грома. В большинстве своем эти редкие иероглифы представляют собой разнописи многочисленных местных названий как уже не использующихся, так и встречающихся время от времени то тут, то там. Ни один из них не употребляется в канонических сочинениях. Гораздо чаще в текстах можно увидеть иероглифы мо и е-ча, которыми транскрибируются индийские термины мара и якша. Они будут интересовать нас, когда мы непосредственно обратимся к буддийской религии. Кроме того, существуют специальные термины, определяющие классы, или виды, духов и призраков; их мы также упомянем в свое время, когда будем говорить об этих видах.

Точно так же особыми понятиями обозначаются и влияние призраков на мир людей, и последствия такого влияния. На первое место мы должны поставить слово сюн, обладающее наиболее общим значением «зловещий, неблагоприятный». Как мы видели, в этом значении его использовал уже Ван Чун[2] в первом столетии нашей эры. Противостоит ему слово цзи, «счастье», которым одаривают добрые духи шэнь и божества, особенно в качестве вознаграждения за приносимые им жертвы. Вредное и пагубное воздействие призраков нередко выражается и иероглифом яо. Но, пожалуй, ни одно слово в сходном значении не встречается так же часто, как се.

Чтобы понять это слово, читатель должен вспомнить о главной и фундаментальной доктрине всей китайской космологии, философии, психологии и теологии, а именно — что шэнь составляют ян, а гуй составляют инь, и что если ян и инь конституируют Дао — порядок природы, то шэнь и гуй являются теми самыми силами, посредством которых Дао функционирует. Далее следует помнить, что Дао олицетворяет собой все «правильное, естественное и должное» во вселенной, все, что есть чжэн или дуань, в том числе и все правильные и справедливые дела и поступки людей и духов, которые в значительной, если не в абсолютной, степени только и составляют всеобщее счастье и подлинную жизнь. Все прочие действия, противоречащие Дао, являются бу чжэн или бу дуань, то есть «неестественными, неправильными», и как таковые обозначаются как се или инь. Инь символизирует «избыточность, преступание пределов» и потому тоже в целом несет отрицательный смысл, как и се. Оба этих иероглифа встречаются в канонической литературе, а потому, можно утверждать, имеют весьма древние корни.

Понятно, что противоречащие естественному порядку поступки, которые есть се или инь, могут совершать как люди, так и духи. Такие действия наносят вред всему доброму в мире, прерывают процветание и спокойствие, являющиеся высшим благом для человека, и как следствие гуманное и справедливое правление; значит, они таят в себе опасность для Поднебесной и трона. Если они исходят от людей, то каждый человек обязан бороться с ними и искоренять их; естественная обязанность справедливых и приверженных порядку правителей и государственных чиновников заключается в том, чтобы покончить и с ними, и даже с речами и мыслями, порождающими их, ведь они вредят и добродетели и нравственности, без которых гуманность не может не только процветать, но даже сколько- нибудь прочно укрепиться. Если же такие действия совершают духи, то от них следует защищаться всеми силами, с помощью добрых духов и божеств или без оной; посредством искусных уловок надлежит бороться с нападками злых призраков, отражать их, отгонять духов прочь, заклинать и при возможности уничтожать. Таких уловок и приемов человек за все время своего существования придумал великое множество, ведь по сути «война» с духами никогда не прерывается, она происходит ежедневно и ежечасно во всех уголках империи. Описанию ее будет посвящена четвертая часть настоящей книги.

Таким образом, се, как говорят о них сами китайцы, есть бу чжэн чжи ци, «неестественные, неправильные действия», или гуй ци, «действия призраков». Естественно, что их также называют бу дао, «не дао», как идущих вразрез с правильными и должными законами природы и космоса. Едва ли стоит говорить, что, раз слово се всегда предполагает наличие призраков, оно и имеет значение «призрак» или «призрачный».

Деятельность духов также именуется суй. Данный иероглиф означает то, что может быть произведено или проявлено (элемент чу) посредством функционирования (ши). Известный ученый Янь Ши-гу в своем комментарии к «Истории Ранней Хань» указывает: «Графема состоит из двух элементов: чу и ши, причем последний элемент свидетельствует, что именно через суй гуй и шэнь являют себя человеку» («История Ранней Хань», изданная в годы Цяньлун»[3], гл. 45, 1.15). Иероглиф суй встречается еще в «Цзо чжуань»[4], так что он, очевидно, весьма древний.

Наконец, мы должны упомянуть еще два иероглифа: шэн и цзай, которые можно перевести как «несчастья, насылаемые природой». Они тоже присутствуют в литературе с незапамятных времен. Так, их можно видеть в одном из древнейших разделов «Шу цзина[5] — «Каноне Шуня». Там мы читаем следующее: «Он прощал (своих чиновников), если происходили несчастья (не по их вине); если же они намеренно и многократно совершали преступления, он карал их смертью разбойников». В другом разделе «Шу цзина», представляющем собой своеобразный наказ одному из князей при получении им инвеституры на одно из царств, говорится: «Если люди ответственны за незначительное зло, вызванное не несчастьями (шэн), а их собственными поступками, произволом, беззаконием и дурными намерениями, то даже если совершенное ими зло незначительно, их нельзя не предать смерти. Если же совершается большое зло, но причиной его являются не намеренные действия людей, а несчастья и бедствия (шэн и цзай) или же случайность, то, если они полностью признают свою вину и раскаются, не следует казнить их».