Джордж Вандеман - Истина или пропоганда

Джордж Вандеман

ИСТИНА ИЛИ ПРОПАГАНДА

Предисловие

Книга «Истина или пропаганда» составлена из сценариев телевизионных выступлений пастора Вандемана, в которых он исследует основы христианской веры. Читатель обнаружит здесь оригинальное и захватывающее расследование события, происшедшего на Голгофе.

В разделе «Совершил Он это или нет?», открывающем ряд уникальных телевизионных передач, автор добросовестно анализирует обстоятельства, позволяющие считать Книгу Бытие достоверным свидетельством нашего происхождения. Рассудительность и откровенность размышлений пастора Вандемана заслужили уважение многих зрителей и читателей Америки, Европы и Австралии.

Третья часть настоящего тома — это разоблачение тайны. Священное Писание предсказывает, что истина, трагически запутанная и утраченная в период смутного средневековья, будет заново открыта в последние часы мировой истории.

В заключение пастор Вандеман рассказывает волнующую историю о том, как он сам столкнулся с требованиями Христа.

ЧАСТЬ I: ЛИЧНОСТНЫЙ КРИЗИС

Униженные и оскорбленные

На заре христианства языческий писатель Цельс, насмехаясь над Иисусом, презрительно называл Его самым странным из учителей. Почему? Да потому, что, «в то время как другие взывали: «Придите ко мне, достойные и добродетельные», этот одинокий Учитель провозгласил: «Придите ко мне, отверженные и растоптанные жизнью». В результате эти ужасные люди поверили Его словам, и за Ним потянулся самый разнообразный человеческий сброд».

Христианский мыслитель Ориген дал сокрушительную отповедь писателю-язычнику. «Верно, Иисус призвал униженных и оскорбленных, — говорил Ориген, — но Он не позволил этим людям остаться никчемным сбродом; из материала, который вы отбросили как бы негодный, Он вылепил людей, вернув им самоуважение и дав возможность встать на ноги и посмотреть в глаза Господу. Они были забитыми, ничтожными и жалкими существами; Сын сделал их свободными».

Вы, должно быть, замечали, что порой труднее всего иметь дело с теми, кто якобы абсолютно безгрешен. По крайней мере с теми, кто нетерпим к чьим-то недостаткам. В Библии сказано: «Все согрешили» (Рим. 3:23). Но некоторые люди считают себя исключением из этого правила.

Предполагается, что все люди добры. Верно? Тогда почему с некоторыми святыми так трудно уживаться? Почему столь многие явно хорошие люди выглядят так, будто их выстирали, но забыли отутюжить? Вы не замечали за собой грешных мыслей, что предпочли бы жить на небе по соседству с каким-нибудь террористом, чем со своей теткой Кейт?

Почему же рядом с Иисусом, несмотря на Его совершенство и Божественную природу, было так легко и свободно? Почему даже последний из грешников находил в Нем понимающего Друга? В то время как религиозные деятели того времени, с их надуманными суровыми требованиями и вечной гримасой неодобрения, держали людей в страхе и напряжении?

Дело в том, что Иисус любил грешников — даже тех, кого остальные считали отщепенцами и ни к чему не годными человеческими отбросами. Он ел вместе с ними, утешал, исцелял и подбадривал их. Если Он и не мог терпеть кого-то, так это тех, которые считали себя безгрешными. До них Он никогда не мог достучаться. Он любил их, но они не желали, чтобы их любили. Он хотел спасти их, но этих людей оскорбляло малейшее предположение о том, что они нуждаются в спасении

Иисус пришел «призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9:13). Он пришел «в мир спасти грешников» (1 Тим. 1:15). Только грешники являются предметом Его заботы!

Означает ли это, что Иисус был снисходителен ко греху? Нет. Нисколько. Скорее всего, Он обладал удивительной и неоценимой способностью ненавидеть грех и в то же время любить грешника. Ему всегда удавалось стать на сторону грешника, не попустительствуя при этом греху.

Однажды, когда Он проповедовал, к Нему бесцеремонно притащили какую-то женщину. По словам обвинителей, ее застигли в момент прелюбодеяния. Следует ли побить ее камнями, как то заповедано законом Моисея? Стражи нравственности делали вид, что нуждаются в Его совете. Но за этим скрывалась тщательно продуманная интрига. Если Он ответит, что ее не следует[1] побивать камнями, они обвинят Его в забвении Моисеева закона. А если Иисус ответит, что согрешившую следует наказать, то они донесут на Него римским властям, ибо римляне, как вам известно, не желали, чтобы иудеи развлекались такими вещами, как смертная казнь.

Иисус сразу же заметил подстроенную фарисеями ловушку. Он, казалось, не обратил внимания на их вопрос. Низко склонившись, Он стал что-то писать на земле у Себя под ногами, как бы ничего не слыша. И это разозлило книжников и фарисеев. Они приходили в негодование, когда на них не обращали внимания.

Законники придвинулись ближе, настаивая, чтобы Иисус ответил. Затем, посмотрев вниз, прочитали написанное Им. И были поражены. Возможно ли это? Неужели там, на песке, начертаны позорные тайны их собственной жизни?

«Хорошо, — согласился Он, — побейте ее. Только первым пусть бросит камень тот, кто никогда не грешил!» И продолжал писать.

Знал ли Иисус, что обвинители этой женщины как раз и были теми, кто довел ее до греха? Я думаю, знал. Неудивительно, что все блюстители законности разошлись. Опасаясь, как бы толпа любопытных не заглянула через их головы и не прочитала то, что было написано на земле, они незаметно улизнули, оставив женщину наедине с Иисусом.

Парализованная стыдом и страхом, ожидая, что в нее вот-вот полетит первый камень, женщина боялась взглянуть вверх. Но вот она услышала ласковый голос Иисуса. «Где твои обвинители? Осудил тебя хотя бы один из них?»

«Нет, господин», — ответила женщина.

И тогда раздались самые прекрасные слова, какие ей только приходилось слышать: «И Я не осуждаю тебя. Иди и впредь не греши».

У Иисуса была прекрасная возможность устроить перекрестный допрос и прочитать лекцию, которую грешница никогда бы не забыла. Но Он этого не сделал, напротив, Он постарался пощадить ее стыдливость. Он произнес только: «Иди и впредь не греши». И этого было достаточно. Согрешившая женщина знала, что Иисус беспощаден к греху. Но она знала и то, что обрела понимающего Друга. Надо ли удивляться, что она навсегда полюбила Его?

Да, именно лицемерные обвинители, а не их жертва, вышли из этого столкновения пристыженными и уязвленными.

Иисус пришел «исцелять сокрушенных сердцем» (Лк. 4:18), а не наносить новые раны. Он всегда проявлял чуткость к чужим чувствам. Он не ставил людей в неловкое положение и не разоблачал виновных публично. Даже Иуду пощадил Христос. Он неоднократно мог бы уличить в преступных замыслах того, кто Его предаст, но, не желая зла, Христос пытался любовью уберечь Иуду от этого ужасного поступка.

А вот иной пример. Барбара Уолтерз брала интервью у Патти Херст. Кто такая Патти Херст? Похищенная в девятнадцатилетнем возрасте девушка, «с которой никогда не происходило ничего плохого», в течение пятидесяти семи суток содержалась взаперти в чулане, в кромешной тьме. Ее пытали, допрашивали, насиловали. Непрестанно угрожали смертью. Принудили участвовать в ограблении банка. Так Патти стала преступницей, которую разыскивало ФБР. Убежденная в том, что родители от нее отказались, что они никогда не захотят иметь с ней ничего общего, что она никогда не сможет вернуться домой, убежденная в том, что это конец, что она — конченый человек, и ей надо смириться и присоединиться к своим похитителям, убежденная в том, что агенты ФБР расстреляют ее на месте, а если не они, то это сделают ее преступные компаньоны, — Патти Херст настолько отчаялась и уверилась во всем этом, что ей даже в голову не приходило бежать, хотя возможностей для этого было предостаточно.

Барбара Уолтерз — прекрасная журналистка, но она забрасывала девушку все более мучительными вопросами, которые иногда казались просто безжалостными. «Почему вы не отказались? Почему не сказали им, что не желаете в это впутываться? Почему вы вели себя именно так? У вас было много возможностей бежать… Почему вы ими не воспользовались? Несколько дней вас никто не охранял… Вы могли найти телефон и позвонить родным. Почему вы этого не сделали?»

«Это просто не приходило мне в голову», — отвечала несчастная девушка.

Мы не можем ее понять. Мы не можем понять, почему кто-то не делает того, что мы, как нам представляется, обязательно сделали бы. Мы совершенно уверены, что в подобных обстоятельствах мгновенно бросились бы к телефону; или издали такой душераздирающий крик, что его услышали бы во всей округе; или стремглав бросились бы к первому полицейскому. Мы уверены, что, освободившись и оказавшись в дружеских руках полиции, мы не стали бы сжимать кулаки, демонстрирующие преданность революции, и не выдавали бы свою сомнительную деятельность за «партизанскую войну».