Константин Зноско - Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер Страница 10

Побуждаемый императором Сигизмундом, а главным образом возмущением народа в его владе­ниях и пошатнувшимся вследствие пререканий с Собором авторитетом, Евгений вынужден был при­знать законными как Базельский Собор, так и все принятые на нем до того времени решения, что и подтвердил своей буллой, которая начиналась сло­вами: «Определяем и объявляем реченный Собор, со времени вышесказанного начала своего, закон­но продолжавшимся и продолжающимся».

Во время этих пререканий папы с Собором им­ператор Иоанн Палеолог и Патриарх Константи­нопольский прислали к тому и другому послов с предложением начать переговоры об унии. По­нятно, что и папа, и Собор всевозможными спосо­бами старались привлечь греков на свою сторо­ну. Между тем посольство, ввиду решительного отказа императора послать представителей на Собор в отдаленный от Константинополя Базель, требовало соединения Собора в каком- либо из го­родов Италии так, чтобы на нем мог присутство­вать и сам папа. Вопрос этот вызвал среди отцов Собора настоящий раскол: одни назначали Ави­ньон, другие — Флоренцию, и в силу этих несог­ласий приверженцы папы Евгения покинули Ба­зель. А между тем враждебные отношения между папой и Собором разрастались. Евгений, видя, что Базельский Собор совершенно уничтожает его власть, и желая парализовать его действия, издал буллу, которой повелевал перенести Собор в Фер­рару и на нем соединиться вместе с восточными епископами всем участникам Базельского Собо­ра. Последние, раздраженные такими решитель­ными действиями Евгения, объявили буллу его не имеющей никакого значения и угрожали низ­ложить его, если только он окажет неповинове­ние Собору. Но Евгений отказался от повинове­ния, и тогда Собор потребовал от него явиться в двухмесячный срок в Базель, чтобы оправдаться перед Собором по поводу ослушания его поста­новлений. Не действовали на Евгения и эти призы­вы, ввиду чего он временно, до окончательного при­говора, был лишен Собором епископской власти.

Несмотря на все эти угрозы, Евгений открыл свой Собор в Ферраре при 23 епископах, своих еди­номышленниках, и повелел им продолжать дела, начатые в Базеле, объявив при этом продолжаю­щийся в Базеле Собор беззаконным и таковыми же все его последующие решения. На втором заседа­нии этого Собора собралось уже более 70 еписко­пов, и все базельские отцы объявлены были Собо­ром отлученными от Церкви с угрозой такого же наказания базельским гражданам, если они не разгонят Собор. Таким образом, стали одновремен­но действовать два Собора, и каждый из них стал считать себя и Вселенским, и полномочным. Но в то время как Базельский Собор стремился ограни­чить папскую власть и ввести ее в рамки постанов­ления Вселенских Соборов, папа Евгений, наоборот, добивался не только укрепления своего само­властия в Западной Церкви, но и подчинения себе Восточной Церкви. В этом духе, не брезгая ника­кими средствами, он действовал на Феррарском и Флорентийском Соборах.

Глава VIII

ПРИГОТОВЛЕНИЯ К ПРЕДПОЛАГАВШЕМУСЯ СОБОРУ ВСЕЛЕНСКОМУ

Католическая Церковь в настоящее время сильно опирается на постановления Флорентийского Собо­ра, утверждая, что уже на этом Соборе, т.е. в начале XV в., Восточная Церковь непринужденно разреши­ла вопрос унии с Римом в угодном Риму смысле, не только признав папу главой Вселенской Церкви, но и все догматы Римской Церкви. Но, как увидим да­лее, Восточная Церковь хотя и принимала участие в деяниях этого Собора, однако не все ее представите­ли согласились подписать его постановления, как не согласные с духом канонов Вселенских Соборов, а затем не только православный народ, но и боль­шинство представителей, подписавших соборные постановления, отвергли впоследствии Флорентий­скую унию, как насильно и обманно им навязанную. Но прежде чем излагать сам ход соборных деяний, проследим обстоятельства, этому Собору предше­ствовавшие, ибо только при свете данных обстоя­тельств можно будет уяснить, почему именно такой желанный для Рима характер приняли постановле­ния Флорентийского Собора, касающиеся унии.

Император Иоанн Палеолог и Патриарх Констан­тинопольский Иосиф, побуждаемые отцами Базельского Собора через их легатов принять участие в де­яниях Собора по вопросу о соединении Церквей, отправили от себя посланников к трем восточным Патриархам и правителям иверскому, трапезундскому, сербскому и молдовлахийскому, прося их по­слать на Собор своих представителей, дабы вся Пра­вославная Церковь могла принять участие в столь великом деле, как решение вопроса о соединении с Римом. Вопрос же о посланнике со стороны Россий­ской Церкви разрешался сам собой, так как Митро­политом всея Руси был в то время ставленник папы иллирийский монах Исидор, оказавшийся самым преданным сторонником папы и изменником пра­вославию. В Ватиканской библиотеке имеется руко­пись, которая проливает некоторый свет на проис­ки папы в деле возведения Исидора в Митрополиты всея Руси. Она гласит следующее: «В 1435 г., по кон­чине Киевского митрополита Фотия, избран был епископами и всем причтом церковным также за­падных земель русских и Литовского Княжества на митрополию Киевскую человек добрый, набожный, тихий, скромный и ученый — епископ Рязанский Иона. После избрания он был отправлен в Константинополь к императору Иоанну и Патриарху Иоси­фу, чтобы принять посвящение от последнего. Но еще до Ионы прибыл в Константинополь из Рима с грамотой от папы некий Исидор, словак, из краев за­падных, человек уклончивый, хитрый, снаружи льстивый, внутри превратный. Ласковыми словами, покорными просьбами, грамотой папы он склонил императора и Патриарха на то, чтобы вручить ему митрополию Русскую, грамота же папы была сле­дующего содержания: «Евгений, слуга слуг Божиих, епископ Римский, высокой столицы нового Рима, честному Патриарху Иосифу, брату нашему во Хри­сте наимилейшему, покоя и утехи. За побожным и чести годным и просвещенным мужем именем Иси­дор покорность наша желает, дабы его незамедли­тельно на архиепископство русской столицы посвя­тили и с полномочием своим послали» (Правда Всел. Церкви о Рим. и проч. патр. кафедрах. С. 231). За Иси­дора папа просил и императора Иоанна. Не зная тай­ных замыслов папы, Патриарх Иосиф, по просьбе последнего и по ходатайству императора, а более для того чтобы Церковь Христова в великом народе русском не оставалась долго без пастыря и старше­го строителя, посвятил Исидора на митрополию и отпустил его с грамотами на Русь. Вскоре после его отбытия приехал в Константинополь Иона с грамо­тами из Москвы. Патриарх раскаялся в том, что усту­пил просьбам Исидора, и, созвав на совет духовенство, по совещании объявил Ионе: «Сын наимилейший Иона! Благословение на митрополию Киевскую хит­ростью и лестью у меня уже выманено: я посвятил и отпустил туда уже Исидора. Но когда Богу угодно будет или смертью, или каким-либо другим случа­ем удалить Исидора от митрополии, тогда я тебе, из­бранному от всех святителю, даю благословение мое воспринять престол митрополии русской». Слова Патриарха Иосифа оказались пророческими: Исидор был отрешен от митрополичьей кафедры, и ее занял впоследствии Иона.

Пообещав Ионе Киевскую митрополию после Исидора, Патриарх отпустил его. Приезд Исидо­ра на место назначения поразил всех неожиданностью, однако он был принят с почестями и стал править митрополией. Пробыв на митропо­лии четыре месяца, он объявил, что в Италии готовится Восьмой Вселенский Собор для соеди­нения Церквей, на котором необходимо быть и ему, и стал собираться в путь. Великий князь Василий Васильевич и некоторые из епископов старались отклонить его от этой поездки, но он упорно стоял на своем намерении. Тогда великий князь сказал ему: «Если ты уже непременно же­лаешь идти на Восьмой Собор, то принеси нам оттуда древнее православие, которое мы приня­ли от предка нашего Владимира, а нового и чу­жого не приноси нам, мы его не примем». Иси­дор дал клятву стоять за древнее православие, но на Флорентийском Соборе ее не сдержал. Взяв с собой немалое число духовных лиц, Исидор от­правился в Феррару и уже на пути стал обнару­живать свою измену православию. Случилось ему прибыть в одно место, населенное как православ­ными, так и латинянами, и те и другие вышли навстречу ему с крестами. Он миновал православных, даже не поклонившись кресту, и подошел к после­дним. Сопутствовавший ему епископ Суздальский Авраамий, видя такой поступок, удивился и с горечью сказал: «Видно, не пастыря, а волка, овчей одеждой прикрытого, имеем мы». Латиняне приняли его с великой радостью, угощали и проводили далее. Вот как с первых же шагов стала обнаруживаться личность митрополита Исидора, принявшего на себя обязанность защищать православие.

Но продолжим далее историю подготовки вос­точных епископов к Собору. По свидетельству ве­ликого екклесиарха Константинопольской Церк­ви Сильвестра Скиропула, принимавшего участие в соборных деяниях, император Иоанн Палеолог, имея свои тайные замыслы, которые он обнаружил впоследствии, велел посланному к Патриархам внушить им тайно, что если они никого не имеют назначить своими местоблюстителями, избрали бы указанных им лиц, и Патриархи исполнили его волю беспрекословно, назначив лиц, указанных императором. Грамотами своими, данными их за­местителям, они, однако, связали последних обя­зательством, чтобы те не дерзали ничего утверж­дать на Соборе или определять кроме того, что будет согласно с правилами Вселенских Соборов и св. отцов, и дабы отнюдь не было никакого изме­нения или прибавления в Символе Веры (Скиропул. Кн. III, гл. 3). Когда Патриарх узнал, что лега­ты на Собор избраны по царскому приказу, без его одобрения, он огорчился за столь неуместную тай­ну. Еще более смутился прибывший в Константи­нополь от лица Базельского Собора легат, когда прочитал патриаршие грамоты, которые связывали патриарших местоблюстителей. Он убедил им­ператора послать Патриархам для подписи другие доверительные грамоты, в которых было исклю­чено все, что могло препятствовать соединению, под тем именно предлогом, что это необходимо для чести царя и Собора. Посылая эти грамоты, император писал Патриархам: «Знайте, что мы ничего не хотим творить кроме того, о чем вы сами к нам писали, и не хотим изменить что-либо вопреки ус­тавам вселенским и отеческим, ничего не убавляя и ничего не прибавляя к доселе верованному нами и укрепленному соборно. Итак, отложите всякое подозрение и, изменив грамоты ваши, пребывай­те спокойны, что ни в чем не отступим от запове­дей ваших». Время показало, что император не выполнил своего обещания, и неудивительно, что восточные Патриархи не признали впоследствии флорентийских постановлений.