Архимандрит Виктор (Мамонтов) - Таинство Жизни Страница 10

Чему и как человек учится в школе Христа, мы видим из Евангелия: «Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня…» (Мф 11.28–29).

Познать тайну христианского ученичества жизненно необходимо каждому из нас. Весь опыт нашей церковной жизни показывает, что христианское ученичество не мерное восхождение по ступеням, а скорее хождение по водам, чередование падений и взлетов, умирания и воскресания.

Мне бы хотелось привести свидетельство ученика Христова Иоанна Калниньша из Риги о том, как он познал тайну своего ученичества:

«Для всякого верующего остро стоит вопрос о его личном отношении ко Христу. Кем я могу быть перед Богом, перед лицом Его безгранично отдающей себя любви с моей радикальной неспособностью достойно ответить на эту любовь? Как мне остаться с Ним, когда я ясно понимаю, что больше мне «некуда идти», но столь же ясно понимаю, что единственно честными могут быть для меня слова Петра: «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный» (Лк 5.8)? Я думаю, что в этом духовном пространстве и происходит ученичество у Христа.

То хорошее, что я, как кажется, имею, при проверке жизнью неумолимо оказывается подделкой. Я хочу восходить по лестнице совершенств, а вместо того все более жестоко проваливаюсь. Я дерзаю ступать по водам, но едва не погибаю; на грани погибели удерживает меня рука Христова, когда я в последний миг успеваю к Нему возопить.

Учитель может научить ученика делать то, чего тот никогда не умел и не делал. Тот, кто учится делать чертежи или плотничать, никогда не делал этого раньше. Но Христу нужны не мои уменья. Ученичество происходит на основе принятия друг друга. Иисус меня принял, Он меня зовет. А я? С моей стороны принятие Учителя означает молитву: внутренний взор, обращенный на Него.

Глаза подмастерья, обращенные на руки мастера, научаются ремеслу; сердце человека, обращенное на Христа, учится любить. После того, как ученики, умоляя, возопили: «Господи! Спаси нас, погибаем» (Мф 8.25), они научились молиться так, как никогда не умели молиться раньше.

Но иллюзия самодостаточности, гордость, изживается с превеликим трудом. В конечном итоге она приводит к разрыву, нравственной катастрофе, крушению. Мы видим в Евангелии, какие нравственные трагедии переживали ученики Иисуса на путях своего ученичества. На этих путях, когда случилось самое страшное, апостола Петра сохранила только молитва Учителя: «Симон, Симон, се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя» (Лк 22.31—32). Так и нас, когда наступает «власть тьмы», на путях ученичества сохраняет молитва братьев и сестер, живых и усопших, с которыми мы составляем одно Тело.

В действительности, обо всем можно сказать совсем просто: Христос учит любить. В итоге это все, что нужно. Только при условии любви мы можем быть вместе. Иначе быть вместе ад.

Самое страшное когда мы пытаемся любить без Христа. Тогда любовь становится убивающей, губящей, стеклянной.

Почему так неотразимы для человеческого сердца слова Писания: «Бог есть Любовь»? Мы способны осознать, что любовь самое значительное из того, что мы встречаем в жизни».

В то же время мы знаем, что ничто не бывает более искажено, поругано, унижено нами как любовь.

Христос доверил нам Самого Себя, дал нам жить с Собой; мы этот дар уничтожили, погубили, низвели до самого презренного качества. И вот теперь Христос открывается нам как Воскресший, Вечный и Милующий.

Мы встречаем Христа Распятого и Воскресшего.

Как в любой школе, в школе Христа нас тоже ждет выпускной экзамен. На нем каждому зададут только три вопроса…

Первый. Любишь ли ты Меня?

Второй. Любишь ли ты Меня?

И третий… Любишь ли ты Меня?

ДУХОВНАЯ СЕМЬЯ

Церковь Христова это не организация, а духовный организм. Вошедшие в нее стараются жить вместе, в постоянном общении любви. Это очень хорошо осознавалось древней Церковью.

«Отдельный христианин без других не принадлежит Христу, так как Ему принадлежат все вместе», — писал протоиерей Николай Афанасьев. Мы члены тела Христова, которые не могут жить и действовать друг без друга.

Одиночество начало смерти, поэтому надо всегда стремиться общаться с другими людьми. Человек, отделенный от других — не личность, а «индивид». Он не находит себя. Он должен искать себя не только в Боге, но и в ближнем. Я никогда не обрету себя, отделившись от других. Чтобы сохранить человеческий облик, нам нужно общение.

Одна прихожанка нашего храма рассказывала мне, как на воскресном богослужении она не увидела тех сестер, которые всегда молились рядом с нею. Встретив их в городе, она деликатно сказала им:

— А мне вчера вас не хватало.

Но некоторые люди не имеют потребности в общении. Они говорят совсем иное:

— Как хорошо вчера было молиться в храме! Никого не было, никто мне не мешал.

Когда ближний тебе мешает, это показывает твою духовную болезнь, твое расцерковление.

В храме мы постоянно слышим напоминания о том, чтобы братья и сестры не отрывались друг от друга, жили как духовная семья. Ведь Церковь Христова это не «я», а «мы», Тело Христово. Если же каждый захочет жить сам по себе, то это разрушит духовную жизнь. Жизнь для себя духовный тупик.

Некоторые говорят: «Я не хочу общаться ни с кем: люди любят осуждать, любопытны, будут знать, что я ем, на чем сплю, и что у меня есть в доме». Но истинно верующие люди не любопытны и стараются никого не осуждать. Они умеют сострадать и служить ближнему. У истинно верующих людей часто мало что есть и в то же время есть все, потому что каждый делится с ближним тем, что имеет. У одного есть огород и сад, у другого машина, у кого–то свободное время и умелые руки, другой врач. И каждый служит ближнему тем даром, который ему дан. Порознь бедные, вместе не бедствуют. Нужно только не отрываться от Господа и ближнего.

Общение нельзя понять вне и помимо Церкви.

Вне Церкви, в обществе мы видим не общение, а сообщение или, как говорят ныне, контактирование. Это как бильярдные шары, которые стукнулись и разлетелись в разные стороны.

Когда в Церкви говорят: «мы общаемся», это значит, что «мы любим друг друга, мы прозрачны друг для друга». В Церкви общаются на расстоянии двух свобод моей свободы и свободы другого человека, ничего не навязывая друг другу. В Церкви человек с человеком, а не над человеком.

В мире же сем человек стремится быть над человеком, властвовать, командовать, подчинять себе. Начальник в своем подчиненном видит не человека, а функцию: это секретарь, это бухгалтер, это уборщица. А что у этого человека в душе, какие у него есть трудности нравственные или материальные начальника не интересует.

Только Церковь может явить этому расчеловечивающемуся миру человечность, истинное общение.

Наша жизнь есть общая жизнь.

Все всегда вместе, потому все вместе через Христа Божьи.

Живя вместе, мы обмениваемся душами. Так совершается и открытие наших даров, которыми мы служим друг другу. Наша жизнь во Христе это принятие и отдача.

В Духе Святом мы принимаем любовь Божью и через наших ближних возвращаем ее Господу. Мы опытно постигаем Бога не только для себя, но и для служения другим.

В духовной семье мы все учимся служить друг другу, от малого до большого. Дети из таких семей, даже самые маленькие, всегда спросят: «Мама, чем тебе помочь?» Это прекрасно. Никогда не надо отвергать этой помощи. Пусть малыш почистит картофель так, что маме придется его еще раз незаметно перечистить — надо порадоваться и поблагодарить его за усердие.

Чувство служения в любви к ближнему, воспитанное в человеке с детства, поможет ему устоять перед соблазном властвования, командования. Любой высокий пост, который он может занять в жизни, не явится для него поводом возвышения над людьми, а наоборот, будет им воспринят как возможность лучше послужить ближним.

Замечательный пример взаимного служения я обрел в лице митрополита Рижского и Латвийского Леонида, когда он однажды во время братской трапезы, увидев, что на столе не оказалось нужных тарелок, не попросил меня, намного его моложе, принести их, а пошел сам к буфету, встал на колени и стал выбирать их. Когда я услышал звон посуды и спохватился ему помочь, он не согласился на мою помощь, кротко сказав: «Я тоже должен послужить».

Это как омовение ног перед Тайной Вечерей.

В Бельгийском монастыре в Шеветони, где мне пришлось побывать, первым после братской трапезы идет мыть посуду настоятель, а епископ, который иногда приезжает к ним служить, после Евхаристии и трапезы, когда монахи уходят на свои послушания, моет полы.

Всякая власть, всякая ответственность должны выражать собою наибольшую любовь. Чем выше власть, тем больше должно быть любви, а не наоборот.