Андрей Кураев - КАК ОТНОСИТЬСЯ К ИСЛАМУ ПОСЛЕ БЕСЛАНА? Страница 10

КАК УХОДИТЬ ИЗ ЧЕЧНИ[28]

Христианский взгляд на политические события - это не моралистика и не прекраснодушные увещевания. Это прежде всего трезвость. Как и всякая добродетель, трезвость отнюдь не дается автоматически всякому члену Церкви или священнослужителю - ее надо достигать. Но, пребывая в Церкви, этого состояния достичь все же легче хотя бы потому, что жизнь христианина не сводится к чтению газет и потому, что она не полностью ангажирована партийными интересами.

В частности, такая христианская трезвость побуждает воздерживаться от манихейски-моралистического гнушания политическими и силовыми методами решения серьезных общественных проблем. Православие - это не толстовство. И Иван Ильин однажды употребил совершенно неожиданное выражение он сказал о "государственной мудрости Православия". Именно государственной, а не "духовной", как велит обычный в таких случаях штамп. Политика - столкновение давлений. Меру же допустимого и необходимого давления и место его приложения должен подсказывать уже нравственный и гражданский такт политика.

От православного человека ждут обычно увещеваний к миру. Он должен во всех случаях твердить одно и то же: "Мир превыше всего! Остановите кровопролитие! Забудем обиды!". И в последние месяцы эти великие банальности звучали достаточно регулярно из уст церковных руководителей и публицистов. Но призыв отказаться от военного давления не тождествен призыву отказаться от давления вообще. Танковые силы - лишь часть тех сил, которыми располагает государство. И дилемма "либо танки - либо пассивное созерцание" развала содержит в себе две ереси, но не содержит правды. Можно проводить политику силы, даже если все танки не покидают своих стоянок.

Сегодня мирные переговоры идут и, похоже, близки к завершению. Но лично у меня ход этих переговоров радости не вызывает - может быть, потому, что я знаю о них слишком мало (сколько полагается рядовому зрителю ТВ).

Все клонится к "нулевому варианту": Россия еще пару лет будет считать, что Чечня - часть Федерации. Чеченцы же до времени (до референдума) не будут мешать русским так думать. Наконец через полгода или год пройдут выборы, которые определят - кто станет новым лидером Чечни, и новый парламент на основаниях уже менее сомнительных, чем те, что были у Дудаева, вновь потребует суверенитет. На месте чеченцев я бы постарался перенести момент решительного голосования по вопросу о том, быть ли Чечне в составе России, на возможно более дальний срок: пусть сначала Москва восстановит разрушенную войной инфраструктуру чеченской экономики, чтобы было с каким приданым откалываться от нее.

Я не чеченец. Я - русский (хоть и с чеченской, может быть, фамилией). И я пробую представить, что будет значить для России и русских "нулевой вариант" в Чечне. В Грозном разрушены прежде всего многоквартирные здания, населенные в основном русскими (чеченцы предпочитают жить в частных домах). Сейчас федеральными силами и средствами эти дома будут восстанавливаться. Но я все равно не представляю, как после этой войны смогут жить русские в Грозном. Они будут стараться уехать; чеченцы их в этом стремлении будут поддерживать (не деньгами, конечно, а иными, площадными средствами). Но уехать им будет некуда потому, что в России для них квартир никто строить не станет. Так надо ли в Грозном строить для бездомных русских квартиры, которые те через два года будут вновь бросать? Не проще ли сразу построить эти дома на Кубани или на обезлюженном севере Руси?

Как и чем рассчитывает Россия удержать Чечню? Любовью - не удалось. Силой - не получается. Значит, остается - экономикой, деньгами. Но нужна ли России провинция, из-за которой метрополия живет беднее?

Чечня была нужна России в прошлом веке-когда мы жили в состоянии перманентной войны с Турцией и когда империя лелеяла мечту о покорении Константинополя и Иерусалима под ноги православного русского царя. Сегодня эти грезы вряд ли посещают мечты президента или сон патриарха. Значит, контроль над Главным Кавказским хребтом вряд ли имеет военно-страте ическое значение для нас. Что же нам там надо? Нефть? Но ее можно, видимо, контролировать даже в том случае, если Чечня останется за административными границами России.

Можно - если, уходя из Чечни, наши политики не проявят той же недальновидности, что и при уходе из Прибалтики. Насколько я понимаю, в политическом торге всегда важно помнить - какой из сторон, вовлеченных в тяжбу, важнее итоговая договоренность. То есть надо взвешивать - кто в чем нуждается. Чечне свобода нужнее, чем России - Чечня. Значит, в роли просителя выступает Чечня, а не Россия. Не мы должны умолять Чечню остаться в наших пределах на любых условиях - но Чечня должна умолять отпустить ее, и тоже на любых условиях.

Мне лично кажется, России реалистичнее согласиться с суверенитетом Чечни и тем самым встать в позицию стороны, диктующей условия, а не просящей чего-то. Вам нужен суверенитет? - Берите. Но мы вам его продаем за такую-то цену.

Первое: Мы не признаем нынешней территориальной целостности Чечни. Пусть референдум с точностью до одной станицы определит, какие земли и селения останутся в Чечне, какие отойдут в Ингушетию, какие - в Россию.

Второе: Грозный финансирует переселение в Россию русскоязычных граждан и всех, желающих сохранить российское ражданство. По крайней мере, правительство Чечни обязуется выкупать у будущих переселенцев их квартиры по такой цене, чтобы они могли купить аналогичную жилплощадь в крупных городах России.

Третье: Минимум религиозных, культурных, языковых, экономических и политических прав закрепляется за русскоязычными гражданами, принявшими подданство Чечни и оставшимися в ней жить, а также за теми, кто, сохранив российское подданство, останется жить на территории Чечни.

Четвертое: Формулируются льготные условия грузового транзита российских грузов и грузов, следующих в Россию (в том числе нефти) через территорию Чечни.

Пятое: Нефтяные предприятия Чечни передаются в собственность российско-чеченскому концерну, в котором доля российской стороны заранее оговаривается (например, 50 процентов плюс одна акция).

Шестое: Обустройство новой государственной границы России будет осуществляться по инициативе Грозного - так пусть Грозный и платит за осуществление своей прихоти.

Седьмое: Оговариваются условия сохранения российских военных баз в Чечне (без арендной платы за землю и без налоговых обложений), а также условия их пополнения призывниками.

Восьмое: Особый протокол фиксирует обязательство Чечни не вступать в военные союзы, участником которых не является Россия.

Девятое: Чечня обязуется не укрывать у себя преступников, разыскиваемых Россией, а также не создавать у себя военно-тренировочные лагеря, готовящие боевиков для каких бы то ни было "горячих зон" в России и СНГ.

Десятое: Обязанности, принятые СССР и Россией в области соблюдения прав человека, Чечня принимает, как свои.

При принятии этих условий суверенитет Чечне может быть предоставлен без ущерба для интересов России и ее граждан, живущих как в Чечне, так и на всей территории Федерации. Если при таких условиях Чечня сможет существовать как самостоятельное государство - России не будет от этого ущерба. Если же она через несколько лет захочет вернуться в Федерацию (и это, мне кажется, неизбежно), - Москва опять будет выступать в качестве стороны, выставляющей условия, а не упрашивающей.

Пока же переговоры идут совершенно иначе. И никто, похоже, не задается вопросом: а что будет, если Дудаев сейчас сложит с себя властные полномочия, примет "нулевой вариант", а затем победит на законных выборах? А что будет, если новый парламент организует референдум за независимость и тот подтвердит стремление чеченцев к суверенитету? Как в таком случае будет уходить из Чечни Россия?

И хотя нет никаких оснований считать, что опыт распада СССР учитывается нынешними политиками, все же хочется надеяться, что чему-то они научились. И если они не умеют выигрывать - то пусть хотя бы освоят искусство достойно проигрывать, равно как и умение не превращать отступление в паническое бегство.

ЕСТЬ ЛИ У ВОЙНЫ В ЧЕЧНЕ РЕЛИГИОЗНЫЙ ПОДТЕКСТ?[29]

Самое опасное оружие общественной деструкции - это молва. Слухи способны сокрушать империи. Так слух о нехватке хлеба в Петрограде вывел толпы на улицы, а профессиональные изготовители слухов (либеральные газетчики) назвали это "февральской революцией". Люди беспокоились за хлеб и детей, но пошел слух, что они терпеть не могут "прогнивший царский режим". И люди согласились считать этот слух своей точкой зрения. Обычная трагедия информационного общества: изготовители "общественного мнения" сооружают ужасно рогатую и страшную "козу", и, напугав ею обывателя, утверждают - "надо быть только с нами, потому что иного не дано".