Григорий Кваша - Вихрь мистических связей Страница 10

А вот восторг пред хозяином: Бальмонт (Кот) пишет о Фете (Дракон): "Фет всю долгую жизнь провел влюбленным юношей и не знал, что значит безобразная старость, - заревой свирельник никогда не терял связи с числами неба, пред ним была раскрыта верховная огненная книга... не покидали его эти алмазные калифы, внушали ему, чтобы дух его, летал струнным звуком над беззвучьем, бабочкой над цветами, однодневкой над земными днями..." Ничего особенного, просто оценка одним поэтом другого. Однако интерес есть и в таких оценках, ибо показывает ту ось, по которой Кот стремится пройти к своему идеалу - Дракону.

Для равновесия - слова хозяина о слуге. Паустовский (Дракон) об авторе "Дикой собаки Динго" Фраермане (Кот): "Фраерман был гораздо больше похож на поэта, чем на журналиста. Он смеялся так искренне и простодушно, что постепенно развеселил всех... Мы быстро сдружились. Да и трудно было не подружиться с ним - человеком открытой души, готовым пожертвовать всем ради дружбы. Ночи напролет читал стихи. Он не столько прозаик, сколько поэт".

Одной строкой: А.Грин (Дракон) очень ценил Мериме (Кабан) и считал его "Кармен" одной из лучших книг в мировой литературе. А.Блок (Дракон) о Ф.Сологубе (Кабан): "Явление громадной цельности".

Пара режиссеров - Алов и Наумов (Кабан и Кот) - неизбежно должны были экранизировать Дракона. И действительно экранизировали Н.Островского ("Как закалялась сталь"). Басов (Кабан) экранизирует А.Гайдара и К.Федина (Драконы), Пристли (Лошадь). Баталов (Дракон) экранизирует Олешу (Кабан) "Три толстяка". Бондарчук (Обезьяна) мечется между Л.Толстым (Крыса) и Шолоховым (Змея). Группа Крыс (Кулиджанов, Лотяну) экранизирует Чехова, его же экранизируют Змеи (Балаян, Хейфиц). Впрочем, значение векторного кольца в вопросах экранизации достаточно невелико. Гораздо чаще выбор идет по идеологической структуре, внутри так называемых тригонов.

К списку былых соавторов - Ильф (Петух) и Петров (Кот) - добавляются новые: Пьер Сувестр (Собака) и Марсель Аллен (Петух), создавшие "Фантомаса", Геннадий Казанский (Собака) и Владимир Чеботарёв (Петух), снявшие "Человека-амфибию". Ну и конечно же титанический дуэт, вошедший в память потомков как нечто неразрывное: Станиславский и Немирович-Данченко (Кабан и Лошадь).

Тут же впервые высказывается гипотеза о существовании политических векторных дуэтов.

Идет 1989 год. Историческая тема затмевает всё, гороскоп как таковой уходит на время в тень. Одно лишь векторное кольцо иногда прорывается сквозь нагромождения исторических обстоятельств. Например, фактический руководитель правительства при Елизавете Петровне (Бык) - Петр Иванович Шувалов (Тигр), по словам историка Платонова, "лицемерный и умевший примениться ко всем обстоятельствам, являлся страшным для всех человеком и по своему влиянию, и по своей мстительности. Один только Алексей Разумовский, говорят, безбоязненно и безнаказанно бивал его иногда батожьем под веселую руку на охоте". Разумовский, разумеется, родился в год Быка.

Таким образом, хроника векторного кольца в 1989 году еле теплится, все силы брошены на проталкивание историческо-ритмической темы, что в общем-то понятно. Наконец я пробиваюсь в "Советском цирке", в ноябре 1989 года выходит первая цирковая статья ("Ритмы истории"). Но как только приходит год Лошади, я сразу вспоминаю об остальных ветвях структурного гороскопа и начинается создание "Азбуки структурного гороскопа". На букву "А" пойдет "Атрибутика", на "Б" - "Браки", третьей статьей в "Азбуке" планируется "Векторное кольцо".

Ну а пока всё та же история. Екатерина II (Петух) не только не любила своего сына (Павел I - Собака), но даже подозрительно относилась к нему, держала Павла вдали от дел, не допуская его ни к участию в своем совете и в администрации, ни к командованию войсками... Была в обращении с ним небрежна.

Первая публикация

Проходят 1987 и 1988 годы, публикации считанные, никаких упоминаний о векторном кольце. Наконец в малюсенькой заметочке в "Московской правде" от 31 декабря 1989 года упоминается о странных отношениях Лошади с Кабаном и Крысой. Слова "векторное кольцо" ещё не произнесены. Однако в 1990 году у меня уже 24 публикации. Пятой из них была статья в "Советском цирке" под названием "Векторное кольцо" (2 августа).

Вступление к ней было вполне замечательное и показывало, насколько неровно я дышал к своему детищу:

"Планомерно убегая от мистицизма, структурный гороскоп всё-таки столкнулся с ним, когда обнаружил структуру векторных отношений. Так что хотим мы того или нет, но на время придется погрузиться в густые туманы неопределенностей и бессмысленности. Какого жанра заслуживает векторное кольцо? Ни статья, ни книга здесь не будут достаточны. Единственно возможный для него жанр - это энциклопедия, излюбленный жанр эмпириков (говоря эмпирик - подразумеваем мистик, говоря мистик - подразумеваем эмпирик). Эмпирики (чистые, конечно) не верят ни в структурность, ни в образность, ни в формализацию, а привыкли по-простому... перечислять, перещупывать, пересматривать всё подряд, описывая каждый элемент множества отдельно".

Перечитал я это вступление и вспомнил историю появления этой публикации. Заместитель главного редактора откровенно признался мне, что ничего не понял в предложенном тексте, однако дал прочитать редакционным барышням, и они сказали, что это высокий класс. Между прочим, по году рождения заместитель был именно эмпириком (Обезьяна). Так что дело не только в эмпирике, но и в особенной близости векторного кольца именно женскому восприятию. Мужчины как-то в него не слишком верят. Кстати, главным редактором газеты была женщина, и родилась она в год Змеи (с замом у неё была векторная пара). Идем дальше:

"Энциклопедия кольца будет многотомной историей одной-единственной трагедии, в которой всё будет одно и то же, только имя хозяина и слуги будет всё время меняться. Каждый новый том не будет содержать никакой информации, но интерес к кольцу не ослабеет никогда, как не ослабевает интерес ни к одному мистическому явлению - будь то любовь, сновидения, рождение или смерть. Все мистические явления стары как мир, но совершенно неисчерпаемы. На то она, извините, и мистика, чтобы не поддаваться познаванию".

Такой вот прогноз по поводу интереса людей к вектору. Последующие десять лет вполне подтвердили верность этого прогноза, именно кольцо наиболее востребовано читателями. И сейчас слышишь по телефону: "Это вы придумали векторное кольцо?", "Это вы описали векторный брак?"

Во второй главке статьи, якобы теоретической, говорится о пропорциональности векторного воздействия времени общения, о деградации слуги и хамстве хозяина, о том, что векторному кольцу наплевать на знак, оно косит и волевых, и безвольных, и жалостливых, и безжалостных. Ну и конечно же знаменитые слова о пикирующем бомбардировщике. Дался мне этот бомбардировщик. Из-за этого вектора я, ей-богу, стал каким-то шаманом, повторяю одни и те же заклинания.

Третья главка статьи посвящена животным, пропустим её. В четвертой разговор идет о любви: "Любовь мистична, и кольцо мистично. Сочетание двух мистик не могло произойти незаметно, не породив всех остальных мистик вместе взятых, в том числе и смерти. Перечитайте Ивана Бунина "Дело корнета Елагина". Елагин (Бартенев - Лошадь) убивает Сосновскую (Висневская Крыса). Сам Бунин, перечитав через тридцать лет после написания свой рассказ, сделал помету: "Вся эта история - очень противная история!""

Далее рассказывается о том, что именно Полонская (Обезьяна) была последней точкой в жизни Маяковского (Змея). Упоминается смерть Львовой (Кот), любившей Брюсова (Петух). Делается намек на причастность Роберта Кеннеди (Бык) к смерти М.Монро (Тигр).

Однако дальше уже нечто новое. Оказывается, смерть далеко не единственный исход векторного брака. Жили вместе Гумилёв (Собака) с Ахматовой (Бык). Жил двадцать лет со своей Крандиевской (Крыса) Алексей Толстой (Лошадь). Впервые делается вывод о непредсказуемости сценария. От криминала - к тишине, от бешеной страсти до полного отсутствия любви. Таков диапазон векторных сценариев. Так о чем же векторная хроника, господа? Может, закруглиться, пока не поздно? Отвечает на эти вопросы пятая ступень многоступенчатой публикации:

"Кто становится избранником векторного кольца и за какие заслуги? Эти вопросы остаются открытыми. Но не исключено, что та пропасть, в которую падает слуга, соответствовала его затаенным желаниям. Одна из самых известных векторных пар - знаменитый французский писатель Альфред де Мюссе (Лошадь) и не менее знаменитая французская писательница Жорж Санд (Крыса). Истории любви Мюссе и Санд посвящены десятки книг и статей; было время, когда критики и историки литературы делились на "мюссеистов" и "сандистов", и между ними шли ожесточенные споры о том, кто же виноват в бездарном финале этого романа - он или она. Сами участники тоже не остаются в стороне. А.Мюссе пишет "Исповедь сына века", Жорж Санд пишет "Она и Он" (всё это романы, а не газетные заметки), брат Альфреда де Мюссе - Поль де Мюссе пишет роман "Он и Она", Луиза Коле пишет роман "Он". Четыре романа и десятки книг по поводу истории, длившейся всего-то два года".