Айзек Азимов - Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства[The Land of Canaan] Страница 11

Гедеон и там подготовился к их приходу. С преднамеренным опозданием он сообщил о своих планах племени Ефрема и направил его легионы к бродам Иордана. Там-то им и удалось перехватить бегущих мадианитян, и мало кому из этих кочевников удалось спастись.

Тем не менее слава этой победы полностью досталась Гедеону, а значит, и колену Манассии. Ефремляне, сыгравшие второстепенную роль, злились, и какое-то время казалось, что неизбежна гражданская война. Гедеон предотвратил ее, подчинившись Ефрему и признав его главенство.

Престиж Гедеона был настолько высок, что племя Манассии пожелало даже, чтобы он мог передать свое звание вождя по наследству, то есть сделаться царем. И действительно, после смерти Гедеона один из его сыновей, Авимелех, силой захватил власть, убив всех своих братьев (а в обществе, где распространено многоженство, братьев, как правило, бывает очень много). Первый опыт наследования власти продлился всего три года; Авимелеха убили при осаде восставшего города.

Этот факт явился как бы предвестником будущего и означал усложнение общественной организации израильтян. При прежнем кочевом образе жизни до завоевания простая, но эффективная демократия, сводившаяся к выбору нового вождя в случае смерти прежнего, не вызывала особых проблем. Но теперь происходило накопление собственности и богатства, поэтому в период неразберихи и гражданских беспорядков между одним вождем и следующим страдали слишком многие. Думающие израильтяне начинали все больше склоняться к монархии, то есть к такой системе, когда сын автоматически наследует отцовскую власть, способствуя таким образом политической и социальной стабильности. Первая попытка, однако, провалилась, следующая оказалась еще хуже.

Племя Гада, поселившееся к востоку от Иордана, постоянно беспокоили аммонитяне — еврейское племя, пришедшее в эту область Ханаана до израильтян. Из-за непрекращающейся борьбы с Аммоном Гад не мог примкнуть к племенам, жившим к западу от Иордана, и сражаться вместе с ними против хананеев или мадианитян. (Гедеон разорил несколько городов племени Гада в отместку за отказ помогать ему.)

Но теперь в племени Гада выдвинулся сильный военачальник Иеффай. В битве при Мицпе, южнее реки Иавок, к востоку от Иордана, племя Гада разгромило аммонитян. Для победы в этой битве Иеффаю, видимо, пришлось принести в жертву свою дочь. Для народов Ханаана это вовсе не было таким уж неслыханным событием. Богам, которым они поклонялись, больше всего нравились такие изысканные жертвы, как собственный ребенок вождя (а иногда даже сам вождь). Победа над аммонитянами, без сомнения, была приписана этой жертве, а Иеффая уважали как великого патриота. По в более поздние времена тех, кто редактировал библейские писания, ужаснули человеческие жертвы, и они смягчили эту историю (слишком известную, чтобы ее можно было опустить), изобразив эту жертву как следствие необдуманной клятвы.

Но Иеффай, как до него и Гедеон, воевал без должной оглядки на ревниво охраняемое главенство племени Ефрема. На этот раз успокоить ефремлян не удалось; они перешли Иордан, намереваясь наказать колено Гада за победы, одержанные без их помощи.

Иеффай, не сопротивляясь, отступил перед ними и послал свои отряды к иорданским бродам, поскольку самонадеянные ефремляне не позаботились об их прикрытии. Они не предполагали, что им придется в панике бежать.

Но именно так все и произошло. Иеффай разгромил их в жестокой битве, а когда побежденные ефремляне бросились бежать, то у берега Иордана поняли, что попали в ловушку. Некоторые, видимо, пытались прикинуться странниками, но суровые воины Иеффая получили инструкции требовать от любого сомнительного путника, чтобы он произнес слово «шибболет» (что значит «поток»). В диалекте ефремлян звук «ш» отсутствовал, так что каждого, кто произносил «сибболет», немедленно убивали. (Это слово пришло в английский язык, и оно означает ныне ходячую фразу или избитый лозунг политической партии.) Этой битвой приблизительно около 1100 г. до н. э. завершилась гегемония ефремлян, продержавшаяся около столетия, или со времен Иисуса Навина.

Гражданская война израильтян и ослабление колена Ефрема оказались для Израиля в целом катастрофическими. Без отрядов ефремлян, вокруг которых можно было сплотиться, другие колена стали гораздо более беззащитными перед лицом врага. На самом деле все, что их отныне держало вместе, — это святилище в Силоме, так как религиозное главенство племени Ефрема пережило его политический и военный закат. (Такое часто случается. Мы сами являемся свидетелями того, как Рим в течение многих веков остается для нашей культуры мировым религиозным центром, хотя его политическое и военное могущество как столицы великой империи давно ушло.)

На беду израильтян этот период их разобщенности совпал с усилением могущества филистимлян. Примерно в это же время пять городов-государств филистимлян объединились под властью Гата и достигли такого положения, что могли уже распространить свое влияние не только на соседние племена Дана и Иуды, но и дальше.

Именно к этому периоду, возможно, относятся истории о герое Самсоне из колена Дана. Традиционная атрибутика сказаний о богатырях, столь популярных в любом народе, скрывает от нас, что же было на самом деле. Мы можем лишь предполагать, что Самсон вел партизанскую войну против филистимлян, но в конце концов попал в плен.

Поскольку филистимляне контролировали всю территорию к западу от Мертвого моря, естественно, им хотелось распространить свою власть и дальше. На севере владения филистимлян граничили с городами колен Вениамина и Ефрема. Племена Ефрема по-прежнему пользовались авторитетом благодаря былому лидерству и владению главной святыней израильтян в Силоме. Если ефремляне будут разгромлены, — а они так никогда и не оправились от катастрофы на иорданских переправах, — то все содружество израильских племен окажется в руках филистимлян. Тогда филистимляне заложат основы государства, которое впоследствии может стать громадной империей.

Подробности развития кризиса нам неизвестны, но примерно к 1050 г. до н. э. настал момент для решающей битвы. Филистимляне, хорошо вооруженные и хорошо вымуштрованные, двинулись от побережья в глубь суши и дошли до города Афек. Это в 30 милях севернее столицы филистимлян Гата и всего в 20 милях к западу от Силома.

Ефремляне, с тем войском, которое смогли собрать с другими членами союза, встретили врага без особого воодушевления. В схватке передовых отрядов их здорово побили, и вождям Ефрема казалось, что только какое-то необыкновенное средство для поднятия боевого духа поможет им выстоять.

В святилище Силома находился так называемый Ковчег Завета — священный ларец, который, согласно преданию, был принесен в Израиль во времена завоевания полтора столетия назад. Для израильтян это был самый почитаемый объект поклонения и при отсутствии идолов самое убедительное воплощение израильского божества.

Послали за ковчегом и привезли его в лагерь со всеми возможными церемониями. Ожидалось, что ефремляне почувствуют личное присутствие в лагере своего бога и будут сражаться вместе с ним против филистимлян. От последних этот факт, естественно, в секрете не держали, поскольку было важно, чтобы враг ждал встречи лицом к лицу с самим богом израильтян и, соответственно, был деморализован.

Подобный маневр запросто мог стать эффективным средством психологической войны, поскольку среди народов того времени существовало поверье, что у каждого народа есть свой, так сказать, бог-хранитель. Филистимляне охотно верили в существование бога израильтян и его власть над Израилем и одновременно в существование собственных богов и их власть над собой. Вопрос в том, кто из этой компании богов окажется в критический момент сильнее. Так как культовый объект израильтян находился в военном лагере, то есть в районе боевых действий, а их собственные идолы — дома, можно предположить, что филистимляне нервничали. (Израильские верования в те времена были столь же примитивными. В будущем им будет казаться, что нет нужды доставлять божество в лагерь, что бог вездесущ и может даровать победу своему народу независимо от того, где находится ковчег и даже существует ли он вообще, — но это в будущем.)

Во всяком случае, психологический маневр дал осечку. Вожди филистимлян, предвидя, что появление ковчега отрицательно скажется на моральном состоянии их воинов, отдали приказ о наступлении, и ефремляне не устояли перед атакой воинов в железных латах. Филистимляне разбили их в пух и прах, захватили Ковчег Завета, заняли и разграбили Силом. В результате город исчез с исторической карты навсегда.

Однако ковчег не пропал. Он находился у филистимлян, но они обращались с ним осторожно. Он представлял собой бога, который, хотя и потерпел поражение, все-таки мог обладать магической властью. Филистимляне не хотели держать его на своей земле, поскольку этот бог вполне мог обидеться на них за свою ссылку, а их божества могли возмутиться его вторжением. Поэтому его оставили в Кириафиариме, маленьком городке на севере Иуды.