Филип Янси - В поисках невидимого Бога Страница 11

На вопросы о причинах подобных трагедий ясного ответа Библия не дает. Однако она дарит надежду на будущее: даже страдание может быть преображено так, что принесет благо. Иногда, как в случае со слепорожденным, это осуществляется через удивительное чудо. Иногда, как бывает со множеством людей, молящих об исцелении, такого чуда не происходит. Но в каждом случае страдание дает возможность явить дела Божий, будь то в немощи или в силе. Чудо Джони Эриксон–Тада — женщины, с юности разбитой параличом, которая стала своего рода проповедницей для инвалидов, — ясно об этом свидетельствует. Я помню Джони еще подростком и глубоко убежден: ее преображение намного глубже, чем то, которое произошло бы, если бы она вдруг обрела способность ходить. Как сказал английский поэт Джордж Герберт, «бури — торжество Божьего искусства».

Я пишу эти строки вскоре после страшной трагедии в школе города Литтлтон (штат Колорадо), недалеко от моего дома. Газеты и телепередачи ежедневно описывают детали этого кошмара. Похороны двенадцати учеников и одного учителя транслировались в живом эфире. Священники, родители, учителя — все, кого коснулась эта трагедия, спрашивают «почему?», но ответа нет ни у кого. Обезумевшие подростки–расисты расстреляли одноклассников. Присутствие зла и темных сил в этом случае столь очевидно, что никто не связывает с ним Бога. Некоторые спрашивают, почему Бог не вмешался, но никто не говорит, что Бог такое сделал.

Нужно иметь дерзновение, чтобы попытаться найти ответ на другой вопрос, который ставит эта трагедия: что благого может выйти из случившегося ужаса?

Неделю спустя после убийства я побывал на холме в Клемент–парке, где на могилах, усыпанных цветами, записками и разными памятными вещами (плюшевые игрушки, спортивные костюмы), стояли пятнадцать крестов. Я читал некоторые из записок. В них — любовь, слова поддержки. Некоторые записки были адресованы двум убийцам и написаны бывшими неудачниками и изгоями: авторы жалели, что Эрик Харрис и Дилан Клеболд в свое время не нашли друзей, которым могли бы доверить свои переживания. Я бывал в церквях, которые спустя недели после события были полны сотен горюющих людей. Я видел по телевизору в «Ежедневном шоу», как белый парень Крейг Скотт, брат одной из жертв, положил руку на плечо негра, отца убитого школьника, и утешал его, а ведущая Кэти Курик расплакалась в прямом эфире. Я слышал, как друзья описывают смелость своих одноклассников, проявленную в тот момент, когда один из стрелков, направив на них пистолет, спросил: «В Бога верите?» И другое слышал: как молодежные группы после этого ходили по городу, как учителя извинялись перед классами, что не назвали себя христианами, и приглашали после занятий на психологическое консультирование, как отец одного из убитых стал проповедником, а отец другого возглавил кампанию по контролю над оружием. Из зла, даже такого страшного зла, как эта бойня в школе, может произрасти благо.

Многим людям для того, чтобы у них возник экзистенциальный кризис веры, необходимы трагедия, болезнь или смерть. В такие минуты мы хотим ясности — Бог же хочет нашего доверия. У одного шотландского проповедника прошлого века внезапно умерла жена. После ее смерти он произнес необычайно личную проповедь. Он признался, что не понимает, почему жизнь так устроена. Но еще меньше он понимает тех, кто после подобных утрат отходит от веры. «Отходить ради чего? — вопрошал он. — Вы, люди, живущие в солнечном свете, можете иметь веру. Но мы, находящиеся в тени, обязаны ее иметь. Без нее нам не выстоять».

Если вам абсолютно необходимо знать ответы на жизненные вопросы, забудьте о поисках Бога. Вам они не по силам, ибо путь к Богу полон неизвестности — вопросов, оставшихся без ответа, загадок, непостижимого и, паче всего, несправедливого.

Глава 5. Две руки веры

Спасибо! — За все, что было.

Да! — Всему, что будет.

Спустя годы после окончания гражданской войны в Америке кто–то спросил генерала Конфедерации Джорджа Пикетта (с его именем названа знаменитая «атака Пикетта» в битве при Геттисберге), почему южане проиграли. Генерал задумчиво погладил усы и ответил: «Думаю, тут не обошлось без янки».

Чтобы нарисовать более полную картину, стоит упомянуть еще один взгляд на реальность. Невидимый Бог «там», в мире духовном, не одинок. Согласно Библии, мы живем среди многих других незримых сил, не только добрых, но и злых. Если однажды нам, подобно Иову, представится возможность лично спросить Бога о том, что все время мешало нам жить праведно, Он вполне может ответить: «Думаю, тут не обошлось без внутреннего бунта».

Как–то раз я, еще молодой и неопытный репортер, в разгар движения «Уличных христиан» (1970–е годы) брал интервью у рок–группы, выступавшей на христианском музыкальном фестивале. Они изложили такой взгляд на мир, которого я прежде не встречал:

«Да, брат! Враг атакует. Господь был с нами в Индианаполисе. Там присутствовал Его Дух. Поэтому, когда мы поехали сюда, на нас напал сатана и отцепил от нашего автобуса фургончик. А в нем были инструменты и усилители! Тут бы и конец поездке. Но вмешался Бог. Он сделал так, что фургончик не опрокинулся, а спокойно остановился у обочины. И вот мы снова в деле, брат! В Божьем деле!»

Выходило, что война между Богом и сатаной распространяется на самые ничтожные житейские мелочи. После этого интервью я стал внимательнее прислушиваться к тому, как разговаривают христиане. Вот семья уезжает на Ближний Восток, а там неспокойно. «Мы в руках Божьих», — говорят они. Или мужчина переживает тяжелый развод: «Бог учит меня быть ближе к Нему».

От семинаристов я услышал такой анекдот. Человек ступает с тротуара на проезжую часть, и его чуть не сбивает машина. «Его спасло Провидение», — замечает наблюдатель. На следующий день, сойдя с тротуара, бедолага все–таки попадает под машину. Лишь спустя несколько месяцев он излечивается от тяжелых травм. «Разве не чудо, как Бог его уберег?» — восхищается тот же наблюдатель. Спустя некоторое время незадачливый пешеход вновь сходит с тротуара, его снова сбивает машина и на сей раз насмерть. «Бог счел нужным забрать его домой», — следует комментарий.

Шутки шутками, а такое мышление нам подчас присуще. Лев Толстой пытался понять, какую роль сыграл Божий Промысел во вторжении Наполеона в Россию. В романе «Война и мир» писатель пристально вглядывается в каждую неприятельскую атаку. Разве может быть, чтобы Богу было угодно покорение Святой Руси корсиканским выскочкой? Или Бог спит? Могут ли силы зла возобладать над силами добра? Толстой усердно ищет объяснение драмы. Не найдя подходящего, он констатирует лишь неумолимую поступь судьбы.

У всякого верующего в Бога имеется некое общее представление о том, как Бог ведет себя в отношениях с людьми. Французский романист Флобер сказал, что хороший писатель должен быть незрим в своем произведении, как Бог в Своем творении: автора не должно быть ни видно, ни слышно. Бог везде, но Он незрим, молчалив, кажется отсутствующим и безразличным. Отдельные интеллектуалы, может, и захотят поклониться такому Богу, Которого вроде бы и вовсе нет, но большинство христиан предпочтут евангельский образ Бога — образ любящего Отца. Нам нужен не просто Механик, который заводит Вселенную, как часы, и пусть себе тикают. Нам нужны любовь, и милость, и прощение, а даровать их может лишь личностный Бог.

Однако чем сильнее Бог похож на личность, тем больше непростых вопросов у нас возникает. Не следует ли любящему Богу почаще за нас вступаться? И как можно доверять Богу, если нельзя быть уверенным, что Он придет на выручку?

Мне довелось познакомиться с молодой женщиной, которая страдала настоящей паранойей. Она была убеждена, что против нее — весь мир. Любой случай она объясняла вражеским заговором. Если я пытался утешить ее, сказав, например: «Думаю, вы неправильно поняли слова Марты, она к вам хорошо относится и пыталась помочь», это лишь подливало масла в огонь: «Ага, он один из них. Сговорился с Мартой. Пытается ослабить мою бдительность». Через защитную броню паранойи не могли прорваться ничьи слова или действия.

Жизнь параноика сплошь состоит из страха. Одно время у моей жены на работе был начальник, который вбил себе в голову (ошибочно), что Джэнет претендует на его место. Во всяком ее деловом предложении он усматривал черный замысел. Любой комплимент воспринимал как лицемерную дипломатию. Что бы Джэнет ни говорила, он все истолковывал против нее. В итоге, чтобы самой остаться в здравом рассудке, ей пришлось уйти с работы.

Зрелая вера, которая включает верность и простоту, диаметрально противоположна паранойе. Она все понимает через доверие к любящему Богу. Если случается что–то хорошее — это дар Божий. Если плохое, то оно не обязательно исходит от Бога и не означает, что вера тщетна. Здесь необходима внутренняя установка, что даже беды Бог оборачивает мне на пользу. Мне кажется, что так можно воспринимать и Библейские события. Во всяком случае, себе я поставил целью стремиться к такому восприятию.