Людмила Плетт - Пробуждение начинается с меня Страница 12

Самое тяжкое время, которое может только быть, если люди называют себя христианами, но отрекаются силы Его! Это действительно самое ужаснейшее, что только можно себе представить!

Поняв это, мы были так глубоко потрясены, что спрашивали себя, как всё это выглядит у нас, и в каком состоянии тогда мы находимся. Мы сокрушались и плакали, видя и сознавая нашу немощь и наше духовное бессилие.

После вознесения Иисуса Христа на небо, ученики Его возвратились назад и, собравшись вместе, молились. Вместе с ними была Мария - мать Иисуса и братья Его. Писание говорит, что все они были единодушны в своей молитве.

Именно это их единодушие было для нас чем-то особенным! Ведь тогда ещё не было дня пятидесятницы, и Дух Святой ещё не был послан на землю. Но Креста Иисуса Христа и Его Воскресения было достаточно, чтобы слить этих людей в одно целое, так что, став одной душою, они могли единодушно пребывать в молитве и молении.

Понимаете ли вы, друзья, как глубоко смог проникнуть в жизнь этих людей Голгофский Крест Иисуса Христа?! Сегодня некоторые люди говорят, что они не могут быть единомыслены и единодушны, потому что ещё не исполнены Духом Святым. Но это - бессмыслица, потому что для этого достаточно даже одного Креста нашего Спасителя! Уже одного Креста должно быть достаточно, чтобы навечно устранить вражду, ссоры, распри и разногласия из жизни детей Божиих! Ведь в то время один только Крест имел уже такое великое значение, что даже братья Иисуса Христа, которые прежде не веровали, поверили в Него и были вместе с Его учениками!

Всё это глубоко тронуло тогда наши сердца и со слезами мы говорили: "О, Господь Иисус! Даруй, чтобы Твой Крест имел такое же значение и в нашей жизни!"

Продолжая дальнейшее чтение Книги Деяния Апостолов, мы прослеживали последующую жизнь учеников Христа. Когда в день Пятидесятницы произошло излияние Святого Духа на Апостолов и других христиан, то собравшиеся люди, слыша их, говорящих на разных языках и наречиях, изумлялись. Некоторые же из них насмехались, полагая, что они напились сладкого вина. Пётр, встав, опроверг это и объяснил, что произошло то, о чём предрекал пророк Иоиль: "И будет в последние дни, - говорит Бог, - изолью от Духа Моего на всякую плоть…" (Деян. Апост. 2:17-21).

Итак, если описанное время, которое было две тысячи лет тому назад, названо Богом последними днями, то насколько же больше это относится к нашему времени! Если это пророческое слово было так важно для христиан того времени, то насколько же важнее оно должно быть для нас сегодня! Если жизнь христиан, удалённых по времени на 2 тысячи лет от второго пришествия Христа, выглядела так, как это мы читаем, то какой же должна быть наша жизнь!

Я уверен, дорогие друзья, что если и допустимо какое-то различие между первыми христианами и нами сегодня, то оно может заключаться только в том, что мы должны больше гореть для Господа, чем это делали они! Пожалуйста, не спрашивайте меня, верю ли я сам, что это действительно возможно! Да, я верю в это, и верю от всего сердца! Если Слово о втором пришествии Христа - не пустой обман, а великая истина, то сознание этого должно так воспламенить нашу любовь к Богу и так зажечь нас в служении Ему, что наше горение станет ещё больше, чем у праотцов нашей веры! Только в большем нашем горении может заключаться разница между ними и нами! Только в этом и не в чём другом!

Мы читали далее, что когда совершилось обещанное, и ученики получили силу Духа Святого, то уже в первый день покаялось сразу три тысячи человек. Пытались ли вы когда-нибудь подсчитать, сколько различных наций и языков там было?! Подумайте только! Тысячи людей, каждый день единодушно собираются вместе, имея единство духа, единство мыслей, одно сердце! Как это возможно?! Люди, имеющие различные языки, собравшиеся из разных частей света, тысячами находятся вместе и имеют одни мысли! Знаете ли вы свойства души? Понимаете ли, что это значит, когда огромное собрание людей имеет единое сердце? Причём имеет не только наружно и не потому, что относятся к одной церкви или общине! Нет, это единство, исходящее из глубины души. Для меня именно это было самым большим чудом!

У нас ведь бывало так. Если задаётся вопрос, то по поводу этого один скажет одно, другой - другое, третий - третье. Так мы сталкивались с самыми различными мнениями. А ведь нас было только 20-30 человек. Помнится, кто-то из собравшихся сказал тогда: "Как хорошо, что мне не нужно постоянно встречаться с той-то сестрой, потому что если бы мне пришлось общаться с ней каждый день, то у меня давно бы уже, наверное, был невроз!" Так что, как видите, даже христиане могут иметь невроз друг от друга. Или думаете, что среди этих трёх тысяч не было тогда ни одной женщины? О нет! Мужчины и женщины, молодые и старые каждый день собирались в храме, пребывая в полном единодушии и имея одно сердце. Мы не читаем ни слова о разногласиях, не встречаем даже упоминания о спорах и разделениях.

Вглядитесь внимательно в этих людей, друзья, и вы поймёте, что Иисус для них был не только хобби, не только поводом к хлебопреломлению или полуторачасовому, а то и к получасовому (как это я встречал в Германии) богослужению. Увы, такие строго установленные регламенты времени богослужения стали уже не редкостью для современного христианства. Однажды, когда перед собранием я был серьёзно предупреждён не затягивать своей проповеди более чем на полчаса, я не мог этого понять и спросил: "Скажите, что случилось? Почему люди так торопятся домой? Или что-то должно быть ещё после собрания?" "Нет, - услышал я в ответ, - ничего не будет. Просто люди спешат. Ведь у каждого есть свои дела".

Да, у мёртвых христиан такое возможно. Дитя Божие ведь тоже может быть мёртвым. Хотя перед телевизором они могут просиживать часами. Для газет, журналов, мирских книг, которые не являются честью для Господа, - на это у сегодняшних христиан обычно находится достаточно времени.

Однако о христианах того времени складывается совсем иное впечатление. Для них Христос был их жизнью. Всё остальное было второстепенным или даже посторонним, потому что те, кто имел свою собственность - дома, имения, земли, - продавая всё, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов. Так что никто ничего не называл своим, но всё у них было общее, и ни у кого ни в чём не было недостатка. Какая церковь! О, какая это была церковь!

Тогда мы поняли, почему при молитве этих христиан поколебалось место! У нас же наоборот - мы молимся, только место колеблет нас! Наши дети колеблют нас! Некоторых мужей колеблют их жёны! Души других колеблют их родственники! Да, есть много вещей, которые могут нас колебать! Но когда молились те христиане, тогда колебалось место! Тогда от молитвы их поколебался и перевернулся весь Иерусалим!

Мы же, современные христиане, так часто живём под страхом! Мы так озабочены мыслями, что станет с нашими детьми? Что будет с нами? Что принесёт нам будущее? Впрочем, это, конечно, понятно, почему именно такие вопросы занимают жизнь расслабленного, бессильного христианина, который от ужаса не может спать, если дверь не заперта, и который от всех своих мыслей и страхов порой близок к помешательству. Нет, дорогие мои! Это не есть Дух Божий! Такие христиане, такая церковь не может поколебать мир и, тем более, врата ада!

Итак, чем дальше мы читали, тем больше сокрушались и плавились наши сердца. Наши общения были уже не часами разбора Слова и молитвенными собраниями, но часами печали, плача и сердечного крика к Богу.

Сравнивая себя с церковью того времени, мы готовы были провалиться сквозь землю от стыда за своё христианство. Я молил Господа, чтобы в день суда Он не дал мне стоять рядом с той церковью, и чтобы мне самому не пришлось быть рядом с Павлом, который мог бы сказать: "Эрло, расскажи мне о твоём миссионерском труде, тогда я расскажу тебе о моём миссионерском труде". Или, чтобы Пётр не сказал мне также: "Покажи мне церковь, где пастором был ты, тогда я покажу тебе церковь, где пастором был я". "О, Господь! - говорил я, сознавая своё ничтожество. - Имею ли я вообще право называть себя христианином? Имеем ли мы право называться церковью Христовой?!"

Продолжая читать, мы подошли к пятой главе, из которой поняли, что в то время, когда действует Бог, сатана тоже не дремлет, прилагая все усилия к тому, чтобы помешать делу Божьему.

Когда Анания увидел совершающееся, он почувствовал, что ему тоже следует продать свою землю. При этом муж и жена, сговорившись, решили оставить себе какую-то часть из цены проданного, а остальное Анания пришёл и положил к ногам Апостолов.

Пётр - муж, исполненный Святого Духа, являющегося Духом истины и правды, сразу же почувствовал, что тут что-то не в порядке. Он тут же спросил Ананию, за эту ли цену он продал своё имение, и все ли это деньги, которые он получил, - на что Анания без страха отвечает утвердительно. Тогда Пётр, вновь обращаясь к нему, говорит: "Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твоё мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твоё ли было, и приобретённое продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоём? Ты солгал не человекам, а Богу". Услышав эти слова, Анания упал бездыханным, и молодые люди, вынесши, похоронили его.