Адин Штайнзальц - Адин Штейнзальц отвечает на вопросы Михаила Горелика Страница 12

— История вполне в духе Лескова.

— Ну, это только еще начало. У генерал-губернатора было заведено, что каждое утро он вызывал к себе повара, и они обсуждали меню на следующий день. А еврей в это время молился. Между тем генеральский повар страдал пристрастьем к бутылке и однажды так набрался с утра, что был не в состоянии предстать пред господином. Зовут помощника. Он быстренько снял талит и головной тфилин, тфилин на руке затолкал в рукав и поспешил к генералу.

Обсуждают они меню, солдат записывает, и вдруг Закревский замечает в рукаве у солдата нечто странное. «Это еще что такое?!». Тот объяснил. «Так это что, Б-г тебе велел надевать?». — «Так точно. Ваше превосходительство!». — «А почему ты это спрятал?». — «Боясь Вас, Ваше превосходительство!». — «Это как понимать?! Ты это что же, меня больше Б-га боишься?! Эй, люди, всыпать ему горяченьких для общего вразумления!». И педагогическое распоряжение генерал-губернатора было немедленно и с рвением исполнено.

Через некоторое время повар опять злоупотребил с утра, и солдату опять пришлось идти к Закревскому. На сей раз он пришел, не снимая тфилин.

— И что Закревский?

— Он сказал: «А вот теперь молодец!».

— У Нахмана Брацлавского[3] есть знаменитая максима, ставшая популярной песенкой: «Вселенная — это очень узкий мост, но главное — не бояться». Но можно ведь сколько угодно призывать и заклинать — этим от страха не вылечишь. Я думаю и сам Нахман боялся и даже трепетал, потому что иначе с какой, вообще, стати он об этом думал и говорил?

— Рабби Нахман прекрасно понимал, что жизнь — это в высшей степени обязывающая вещь, и цена ошибки, цена промаха очень высока. Но ведь проблема в чем состоит: можно испытывать сильный эмоциональный страх и все-таки делать то, что следует делать. Мужественный человек — не тот, кто не ведает страха, а тот, кто умеет его преодолевать. Не только вселенная, но и жизнь каждого человека — это узкий мост, но все равно по нему надо пройти. Мост узкий и шаткий, пропасть глубока: если страх парализует, это очень плохо, а если стимулирует разумную осторожность, замечательно! Меньше шансов свалиться по глупости и самонадеянности.

Но я хочу все-таки вам напомнить слова рабби Нахмана о том, что вера освобождает от страха — страх перед Всевышним кардинально освобождает от всех иных страхов. Солдату из мемуаров московского раввина был преподан урок как раз на эту тему. Конечно, тут забавно, кто, при каких обстоятельствах и каким образом напомнил ему об этой истине…

— В Израиле максима про мост превратилась в детскую песенку, два прихлопа, три притопа. В высшей степени серьезное и трагическое содержание оказалось абсолютно нивелировано. Такая манифестация веселья, в эмоциональном поле которого явственно слышно: бояться нечего, потому что жизнь — это не узкий мост над бездной, а отличное многополосное и совершенно безопасное шоссе: веселая прогулка, ехать — одно удовольствие.

— Это нормально. Это один из многочисленных примеров общей секуляризации, а стало быть, тривиализации жизни. Как-то мне попался на глаза лозунг: «Народ Израиля уверен в Армии обороны Израиля — она его опора и защита!» Это смысловая инверсия псалма, где говорится о том, что наша опора и защита — Всевышний, а упование на военную силу бессмысленно и иллюзорно. Обратите внимание, это слова не пацифиста и далекого от жизни доктринера — так говорит царь Давид, проведший значительную часть жизни в битвах и совершенно не склонный пренебрегать силой оружия. Просто у него было ясное сознание иерархии приоритетов, и он твердо знал, что Всевышний «с боящимися Его и уповающими на милость Его».

Мудрец и теленок

Опубликовано в 18 выпуске "Мекор Хаим" за 2000 год.

Встретится ли Бердяев со своим котом после смерти?

Адин Штейнзальц отвечает на вопросы журналиста Михаила Горелика

— Одно из самых моих ранних воспоминаний: я был тогда совсем маленький, мы снимали дачу. И вот, хозяева зарезали курицу и угостили меня, Я отказался: я сказал, что не ем знакомых куриц.

— Похожее переживание было у моей невестки. Когда она была маленькой, она как-то увидела в ванне у своей бабушки живых карпов. Во время субботней трапезы она спросила, куда подевались карпы. Ответ настолько поразил ее, что с тех пор она совсем не ест рыбы. А вы кур едите?

— Я же сказал: проблемой для меня были не куры вообще, а только одна — знакомая — курица.

— Что ж, у детей достаточно здравого смысла, чтобы не есть друзей.

— А помните, как к Иегуде га-Наси прибежал ягненок, которою хотели зарезать, и мудрец сказал ему такие утешительные слова: «Ступай, куда тебя ведут — на то ты и создан».

— Не ягненок, а теленок.

— Хорошо, пусть теленок — какая разница, это ничего не меняет.

— Вы, должно быть, знаете, что после этого рабби Иегуда га-Наси[4] тяжело заболел, и эта болезнь рассматривается как следствие его немилосердия.

— Ну а что он должен был ответить теленку?

— Не уверен, что вы ставите вопрос правильно. Дело не в содержании ответа рабби Иегуды га-Наси, а в форме.

— Что-то я не совсем понял.

— Проблема в том, что он сказал правду, но сказал ее самым немилосердным образом.

— А мог ли быть его ответ в принципе милосердным? Тогда он должен был бы ответить, как ваша невестка: я не буду тебя есть.

— В нашей культуре нет запрета на употребление мяса. Если Адаму было разрешено питаться только растительной пищей, то Ною (а ведь мы все его потомки) уже и животной. В Библии говорится о том, каких животных можно есть, а каких нет.

— Но ведь Ною, кажется, было позволено питаться всем, что движется?

— Ною — да, однако для евреев вводятся серьезные ограничения: мы не рассматриваем весь животный мир как потенциальное блюдо. Кроме того, детально разработана специфическая техника убоя скота с тем, чтобы животные не испытывали ненужных мучений. Причем убивать может только специально подготовленный человек — резник. Это касается и птицы. Обычный человек, согласно нашим законам, даже курицу не может убить. Лишение жизни животных может быть нравственно опасным для того, кто это делает, поэтому лучше, насколько это возможно, сузить круг таких людей. Между прочим, рабби Иегуда га-Наси не был резником, так что сам не мог бы убить теленка. Хочу обратить ваше внимание и еще на один аспект: мясо, которое мы едим, должно быть полностью освобождено от крови; употребление крови в пищу категорически запрещено.

— То есть знаменитый бифштекс с кровью не из еврейского меню?

— Да, как-то обходимся. Я, собственно, вам об этом напомнил в связи с обвинениями евреев в употреблении крови несчастных младенцев. Обвинители не удосужились хотя бы поверхностно познакомиться с нашими обычаями.

— Я слышал об исследованиях, согласно которым животные перед гибелью испытывают сильнейший стресс, и в результате их организм оказывается отравлен с соответствующими последствиями для тех, кто будет есть это мясо.

— Животное не может испытывать радости, когда его жизнь насильственно прерывается, но, я вам говорил уже, резник владеет особой техникой, которая позволяет сделать это быстро и, насколько это вообще возможно, безболезненно.

— С вашего позволения, давайте вернемся к Негуде га-Наси. Если теленок создан именно для «этого», если Иегуда га-Наси не мог его спасти, то, что он вообще в таком случае мог ответить? Обнадежить посмертным существованием? Вот, скажем, Бердяев — очень надеялся встретиться со своим котом после смерти, Иегуда га-Наси встретился после смерти со «своим» теленком?

— Типично русский вопрос, должен вам сказать. Нет, не встретился. Мы не считаем, что у животных есть духовные потенции для воскресения, это исключительная привилегия человека, созданного, в отличие от животных, по образу Всевышнего, так что обнадежить теленка вечной жизнью Иегуда га-Наси никак не мог. То есть сказать он, конечно, мог все что угодно, но только это не было бы правдой, он бы внушил теленку ложную надежду.

— Это нельзя было бы даже назвать ложью во спасение, поскольку как раз спасение несчастному теленку ни при каком раскладе не светило.

— Мы с вами рассматриваем эту историю с разных сторон. Для вас, как я понимаю, главный герой — это теленок со своим «проклятым» молчаливым вопросом. Для меня — рабби Иегуда га-Наси. От него не требовалось говорить неправду, он должен был просто пожалеть теленка, и этого было бы довольно, но он не пожалел, что было следствием его предельно жесткого отношения к миру. Вы сконцентрировались на ответе, но ведь рассказ на этом не кончается, самое важное происходит дальше: Иегуда га-Наси тяжело заболел — болезнь заставила его посмотреть на многое другими глазами и научила относиться к миру более милосердно.