Фома Аквинский - Сумма теологии. Том V Страница 12

Отвечаю: «навыки создаются подобными им действиями»[84]. Но вещи бывают подобными или неподобными не только со стороны своих качеств, которые могут быть одинаковыми или разными, но также и со стороны одинакового или разного модуса причастности. В самом деле, не только черное отличается от белого, но и менее белое – от более белого, поскольку, как сказано в пятой книге «Физики», существует движение от менее белого к более белому как от одной противоположности к другой[85].

Но коль скоро пользование навыком, согласно сказанному (50, 5), зависит от воли, то его обладатель может как оказаться не в состоянии использовать навык или [даже] действовать вопреки навыку, точно так же он может, используя навык, выполнить действие, которое не адекватно интенсивности навыка. И если интенсивность действия адекватна интенсивности навыка или превосходит ее, то в таком случае каждое такое действие или увеличивает навык, или располагает к его возрастанию в том смысле, в каком можно проводить аналогию между возрастанием навыков и ростом животного. Ведь не каждый же кусочек еды актуально увеличивает размер животного, как и не каждая капля воды точит камень, но постоянное питание приводит, в конце концов, к увеличению тела. И точно так же повторяющиеся действия обусловливают возрастание навыка. Если, однако же, [интенсивность] действия уступает интенсивности навыка, то такое действие не располагает к возрастанию этого навыка, но, скорее, [располагает] к его умалению.

Сказанного достаточно для ответа на все возражения.

Вопрос 53. О ТОМ, КАК НАВЫКИ МОГУТ БЫТЬ РАЗРУШЕНЫ ИЛИ УМАЛЕНЫ

Теперь нам надлежит рассмотреть, каким образом навыки ослабляются или утрачиваются. Под этим заглавием наличествует три пункта: 1) может ли навык быть разрушен; 2) может ли он быть умален; 3) каким образом разрушаются или умаляются навыки.

Раздел 1. МОЖЕТ ЛИ НАВЫК БЫТЬ РАЗРУШЕН?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что навык не может быть разрушен. Ведь навыки принадлежат субъекту как некоторым образом его вторая природа, по каковой причине действие по навыку доставляет удовольствие. Но вещь существует дотоле, доколе не разрушается ее природа. Следовательно, пока сохраняется субъект, сохраняются и все его навыки.

Возражение 2. Далее, всякий раз, когда разрушается форма, это происходит или вследствие разрушения ее субъекта, или благодаря [появлению] ее противоположности; так, болезнь прекращается или вследствие гибели животного, или благодаря появлению здоровья. Но наука, каковая суть навык, не может быть утрачена вследствие разрушения субъекта, поскольку являющийся ее субъектом ум – это «субстанция, которая не разрушается»[86]. И при этом она не может быть утрачена в силу воздействия ее противоположности, поскольку интеллигибельные виды друг другу не противоположны. Следовательно, утратить научный навык невозможно.

Возражение 3. Далее, всякое разрушение последует какому-либо движению. Но находящийся в душе научный навык не может быть разрушен непосредственным движением самой души, поскольку сама по себе душа неподвижна. Впрочем, существует еще опосредованное, обусловленное движением тела [движение души], но вряд ли телесное изменение способно разрушить находящийся в уме интеллигибельный вид, поскольку ум является независимым от тела местонахождением видов, по каковой причине можно также утверждать, что навыки не могут быть утрачены [даже] в связи со старостью или смертью. Следовательно, наука не может быть разрушена. По той же самой причине не могут быть разрушены и навыки добродетели, а именно потому, что они тоже находятся в разумной душе, а еще потому, что, согласно Философу, «добродетели более постоянны, чем даже занятия науками»[87].

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «бездеятельность и заблуждение разрушают науку»[88]. Кроме того, когда человек грешит, он утрачивает навык добродетели; и еще: возникновение и гибель добродетелей обусловливаются противоположными действиями[89].

Отвечаю: о форме говорят как о разрушающейся непосредственно, когда она разрушается своей противоположностью, и как о разрушающейся опосредованно, когда разрушается ее субъект. Поэтому если речь идет о навыке, субъект которого подвержен разрушению и у причины которого имеется противоположность, то такой навык может быть разрушен обоими способами. Это очевидно в случае телесных навыков, например, здоровья и болезни. А вот те навыки, субъект которых неразрушим, не могут быть разрушены опосредованно. Есть, впрочем, такие навыки, которые первичным образом принадлежат неразрушимому субъекту, а вторичным – такому [субъекту], который подвержен разрушению; таков, например, научный навык, который, как уже было сказано (50, 3), первично находится в уме «в возможности», а вторично – в чувственных способностях схватывания. Следовательно, научный навык не может быть опосредованно разрушен со стороны ума «в возможности», но может [быть опосредованно разрушен] со стороны более низких чувственных способностей.

Далее, нам надлежит задаться вопросом: могут ли навыки этого типа быть разрушены непосредственно. Итак, если среди них имеется навык, у которого есть противоположность либо со стороны самого себя, либо со стороны причины, то он может быть разрушен непосредственно, а если такой противоположности нет, то он не может быть разрушен непосредственно. Но очевидно, что ни у находящегося в уме «в возможности» интеллигибельного вида, ни у являющегося причиной этого вида активного ума нет никакой противоположности. Поэтому если в уме «в возможности» существует навык, который непосредственно обусловливается активным умом, то такой навык невозможно разрушить ни непосредственно, ни опосредованно. Таковыми являются навыки первым началам, [причем] как умозрительные, так и практические, которые не могут быть разрушены ни забвением, ни заблуждением, в связи с чем, говоря о рассудительности, Философ замечает, что «ее невозможно утратить через забвение»[90]. Однако в уме «в возможности» существует навык, который обусловливается разумом, а именно называемый наукой навык умозаключений, и у его причины может иметься нечто противоположное, причем двояким образом. Во-первых, со стороны тех самых суждений, от которых отталкивается разум; в самом деле, утверждение «хороший хорош» противоречит утверждению «хороший не хорош»[91]. Во-вторых, со стороны процесса рассуждения, а именно постольку, поскольку софистический силлогизм противоположен диалектическому или доказательному силлогизму. Отсюда понятно, что заблуждающийся разум может разрушить навык истинного суждения или даже науки. Поэтому-то Философ в вышеприведенной цитате и говорит, что «заблуждение разрушает науку». Что же касается тех добродетелей, которые, как читаем в шестой [книге] «Этики», относятся к мысли и находятся непосредственно в разуме[92], то в отношении них справедливо все то, что было сказано нами о науке и суждении. Иное дело нравственные добродетели, которые, как и противоположные им пороки, находятся в желающей части души. В самом деле, навыки желающей части обусловливаются в ней постольку, поскольку она по природе приводится в движение разумом. Поэтому такого рода навык, добродетель или порок может быть разрушен в соответствии с суждением разума всякий раз, когда движение противоположно этому пороку или добродетели в силу неведенья, страсти или сознательного выбора.

Ответ на возражение 1. Как сказано в седьмой [книге] «Этики», хотя навык – это некоторым образом вторая природа, его, тем не менее, все же можно утратить[93]. Все дело в том, что хотя природа вещи вообще не может быть устранена от вещи, навык, хотя и с трудом, но устраним.

Ответ на возражение 2. Хотя у интеллигибельного вида и нет никакой противоположности, тем не менее, может существовать противоположность суждению разума и [даже] самому процессу его мышления, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Если говорить о самой причине навыка, то следует отметить, что телесное движение не может разрушить науку, хотя и может препятствовать ее акту в той мере, в какой уму для его деятельности необходимы чувственные способности, деятельности которых препятствуют телесные изменения. А вот умственное движение разума может разрушить научный навык даже со стороны причины навыка. И точно так же может быть уничтожен навык добродетели. Когда же говорят, что «добродетели более постоянны, чем даже занятия науками», то это должно понимать как сказанное в отношении не субъекта или причины, но – действия, поскольку пользование добродетелью продолжается всю жизнь, тогда как занятие науками – нет