Шломо Пинес - Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния Страница 13

Ибо они[74] оставили (taraka) (этот язык). Учёные люди (al- ‘ulama') сказали им: «Община христианская, оставь еврейский язык, язык Христа и других пророков, (предшествовавших) ему, да будет с ними мир, (72а) и (усвой)[75] другие языки». Потому сейчас и нет ни одного христианина, который, исполняя религиозное служение, читал бы вслух эти евангелия на еврейском языке они (применяют) эту уловку, чтобы избежать (публичного позора)[76].

Тогда люди[77] сказали им[78]: «Вы оставили (язык: al- udul anha) из-за того, что ваши первые наставники (ashabukum al-aw-walun) стремились к обману в своих сочинениях (maqalat), используя такие приёмы, как поддельные цитаты[79]. Ложь этих речений составляли они сами, но приписывали их другим людям, скрывая свои уловки. Они делали это потому, что стремились к главенству (ri 'asa). Евреи же (al- ibraniyya) всё это время были народом Книги и мужами знания[80]. Соответственно авторы (nafar) лживых писаний видоизменили (ghayyara) язык или, скорее, напрочь оставили его, дабы мужи знания не увидели бы сразу в истинном свете их учения[81] и их цели. Потому что, если бы это случилось, они были бы изобличены и опозорены раньше, чем смогли бы укрепиться их учения, и (намерения[82]) их не осуществились бы. Итак, они оставили (еврейский язык и стали пользоваться) многими другими языками, на которых не говорили Христос и его спутники. (Те же, кто говорят на этих языках) не суть народы Книги, и нет у них знания о божьих писаниях и заповедях. Таковы римляне (al-rum) сирийцы, персы, армяне и другие чужеземцы[83]. Всё это было сделано с помощью хитрости и обмана маленькой кучкой людей, которым хотелось скрыть свой позор и достичь цели своих желаний, удовлетворить своё честолюбивое стремление к власти, используя религию как (орудие) для достижения этой цели. Если бы это было не так, они говорили бы на языке Авраама, потомков Авраама и Христа, через которого было сооружено все здание и которому были открыты писания[84]. В спорах, ведущихся для обращения сынов Израиля и неверующих из евреев (al-yahud), лучше было бы, чтобы призыв к ним звучал на их собственном языке (lisan) и обсуждение шло на родном для них наречии (lugha), которое они были бы неспособны отвергнуть. Знайте, это — важнейшее правило.

Знайте — и да будет Господь милостив к вам, представители этих трёх сект[85] не верят, что Бог, в том или ином виде, открыл Христу Евангелие, или Книгу. Скорее, по их словам, это Христос создал пророков, открыл им [народу] книги и посылал к ним ангелов-посланников. Однако у них есть евангелия, составленные четырьмя людьми, каждый из которых написал одно евангелие. И после (каждого из них) приходил (другой)[86], и не был удовлетворён евангелием своего предшественника, и считал, что его собственное евангелие лучше. (Эти евангелия) согласуются в одних пунктах и не согласуются (72b) в других; в некоторых из них (есть отрывки), которые отсутствуют в других. Там есть всякие истории о людях — мужчинах и женщинах — из евреев, римлян и других (народов, которые) говорят то и делают это. В них много нелепостей, (много) фальши и глупости, а также много явной лжи и очевидных противоречий. Все это люди прилежно изучали и собирали. Однако человек, читающий евангелие, начинает при тщательном рассмотрении осознавать это[87]. Есть там и кое-какие [надёжные] сведения[88] (хотя их мало) о Христе и его заповедях.

Что касается этих четырёх евангелий, то одно из них сочинил Иоанн (Yuhanna), а другое — Матфей. Потом, после этих двоих, пришёл Марк (M. r. q. s.), который не удовлетворился их евангелиями. Затем, после всех, пришёл Лука (Luqa); этот не был доволен имеющимися и составил (ещё) одно, другое евангелие. Каждый из них придерживался мнения (wa-kana inch kull wahid min haula'), что тот[89], кто написал евангелие до него, одни события представил в истинном свете, а другие в ложном (akhalla) и что новое (евангелие) точнее и больше заслуживает одобрения. Но в тех местах, где предшественник[90] успешно справился и дал правильное освещение событий, там нет нужды давать иное описание, отличное от его рассказа.

Ни в одном из этих четырёх евангелий нет толкования другого (евангелия). Тот, кто приходил позже, не считал своей задачей толковать книги предшественников так, чтобы сначала привести слова прежнего евангелиста, а затем предложить своё толкование к ним. Знай: (тот, кто составлял евангелие), поступал так, потому что его предшественник недостаточно преуспел (qassara) в своём деле.

В этих (христианских) сектах бытует мнение, будто упомянутые четыре (евангелиста) были спутниками и учениками Христа. Однако они не знают, кто были эти четверо на самом деле, так как не имеют никаких сведений (по этому поводу). Такие вещи они могут лишь бездоказательно заявлять. Вот Лука, например, упоминает в своём евангелии, что он никогда не видел Христа. Он был последним из четырёх (евангелистов), и, обращаясь к (человеку), для которого он составлял своё евангелие, Лука говорит: «Я знаю твоё стремление к добру, к знаниям и наставлениям (al-adab), и я составил это евангелие, потому что я знаю это, и потому что я был близок к тем, кто видел Слово (al-kalima) и служил ему»[91]. Таким образом, Лука ясно заявил с самого начала, что сам он не видел Слова этим именем они называют Христа, — он утверждает только, что видел (людей), которые видели Христа. Но и это лишь голословное утверждение (с его стороны). Если бы он действительно был одним из тех, кто служит истине, он бы вовсе ничего не стал писать, принимая во внимание, какого (рода) сведения (были в его распоряжении). Несмотря на это, он [видите ли] ещё говорит, что его евангелие предпочтительнее других[92].

(73а) Если бы христиане рассмотрели всё это, они бы поняли, что евангелия, которыми они владеют, не приносят им никакой пользы — они не содержат знаний, о которых говорят (от своего имени) их учителя и люди, написавшие (эти евангелия). (Тут) дело обстоит так, как мы говорили, — это хорошо известно. Как хорошо известно и то, что они оставили религию Христа и обратились к религиозным учениям[93] римлян, (стремясь к наградам) и торопясь получить выгоды, какие можно извлечь из господствующего положения и богатства.

Первая часть процитированного фрагмента, по-видимому, представляет собой очерк ранней истории иудеохристианской общины, чьи писания использовал в своих целях Абд аль-Джаббар; точнее говоря, это история общины в том виде, как её сохранила традиция секты.

С первого взгляда представляется очевидным, что на происхождение общины ясно указывают две взаимосвязанные особенности этой традиции. Одна из них — это признание чрезвычайной важности еврейского языка, на котором Бог говорил с Авраамом, Иисусом и другими пророками. Первоначальное евангелие, по-видимому, не сохранилось к моменту создания текста, хотя рассказываемая здесь история должна бы, по идее, отражать представление о том, что покинувшие Палестину члены общины унесли его с собой в изгнание. Авторы традиции очевидным образом считают, что это евангелие было написано на еврейском языке[94]. Похоже, что речь идёт о наличии еврейских версий «этих евангелий» — выражение, которое может относиться ко всем четырём каноническим евангелиям или к некоторым из них[95]. Эти версии, видимо, ещё сохранялись, хотя и были редки. Выражается осуждение сложившейся практики, при которой христиане (в данном контексте авторы могут иметь в виду иудеохристиан) больше не читают еврейские евангелия вслух или (по другой интерпретации) читают их только тайно, потому что боятся собственных христианских лидеров, которые осуждают использование еврейского языка. Подчёркнутое внимание авторов к еврейскому языку заставляет вспомнить вышеупомянутых назареев Епифания, но оно имеет и другое значение. Здесь можно увидеть указание на происхождение общины: люди, столь сосредоточенные на еврейском языке, по-видимому, воспринимали себя в качестве прямого продолжения общины, где еврейский (иврит) был по меньшей мере письменным языком, а частично, возможно, и разговорным. Другими словами, эти иудеохристиане вовсе не были «иудействующими» — теми самыми, что неоднократно появлялись в истории христианства и появляются даже в наше время среди христиан-неевреев. Община, из которой вышли тексты, использованные в Tathbīt, была, судя по всему, наследницей непрерывной традиции, согласно которой она происходила от первоначальной (целиком еврейской) христианской общины Иерусалима.