Александр Ткаченко - Бабочка в ладони Страница 13

Злая радость

Если попытаться определить одной фразой — что движет каждым человеком во всех его планах, делах, решениях и поступках, то ответ будет предельно простым: стремление к радости. На нее мы всегда надеемся, ее ждем, все мысли наши, все человеческие действия буквально пропитаны этим ожиданием. По самому большому счету, у людей нет других целей в жизни. И когда беда приходит к нам на порог, пережить ее помогает лишь надежда на будущую радость.

Но если все стремятся к радости, откуда же вокруг столько горя и страдания? Почему люди обижают друг друга, зачем жадничают, злятся, унывают?… В поисках радости, человечество тратит колоссальные усилия, но — увы, ее не становится в нашей жизни больше. Проблема в том, что само понятие — радость не имеет в себе ясно выраженного нравственного смысла. Это всего лишь состояние глубокого внутреннего удовлетворения, а вот чем человек может быть удовлетворен — это уже совсем другой вопрос. Можно радоваться рождению ребенка, богатому урожаю, хорошей погоде, теплу дыхания любимого человека на своем плече… В обыденном понимании радость почему-то всегда представляется нам как — нечто доброе, светлое и хорошее.

На самом же деле радость бывает глубоко безнравственной. Человек может искренне радоваться злу, и, что самое печальное — ничуть не тяготиться этим. Причем, речь идет совсем не о криминале, не об откровенно страшных и мерзких вещах. В том и беда, что зло, как источник радости, стало повседневным фоном нашей жизни, который мы уже почти не замечаем.

Когда на ринге боксер-тяжеловес отправляет своего соперника в нокаут, миллионы телезрителей приходят в бурный восторг, и даже не задумываются о том, что радуются чужой черпно-мозговой травме. Работяге, с радостью выгребающему из игрового автомата пятирублевые монеты, не приходит в голову, что его выигрыш полностью оплачен деньгами из кармана таких же бедолаг, как и он сам. Предприниматель, сделавший состояние на торговле сигаретами и водкой, прекрасно знает о том, какой вред наносит его товар здоровью курильщиков и пьяниц. И это знание нисколько не мешает ему радоваться полученной прибыли — вполне законопослушный налогоплательщик рад своему коммерческому успеху. А еще есть старый принцип: — «у соседа корова сдохла — пустячок, а приятно!». Есть, в конце концов, даже слово такое в русском языке — злорадство. И если человек все свои силы употребит на достижение такой вот злой радости, никакого счастья это ему, конечно, не принесет.

Но бывает и так, что люди теряют способность радоваться даже безусловно хорошим и добрым вещам. Ничего плохого вроде бы не происходит — дети здоровы, крыша над головой имеется и даже денег вполне достаточно для безбедной жизни. Все есть для радости, а вот сама радость куда-то ушла и где ее искать — совершенно непонятно. Такую проблему даже на нравственном уровне решить практически невозможно, потому что этот, потерявший свою радость человек живет вполне нравственно. Просто ему нужны новые смыслы своего существования, нужна какая-то иная, неизвестная пока еще радость, которая своим теплом согрела бы его душу и осталась там навсегда. И тогда, в поисках этой новой радости, человек приходит в Церковь.

То, что нельзя отнять

Церковь действительно предлагает нам радость, которая принципиально отличается от всего, что могло бы радовать человека за ее пределами. Дело в том, что все наши земные радости кратки, неустойчивы и неизбежно обречены когда-нибудь закончиться. Болезни, старость, внешние обстоятельства жизни отнимут все, что утешало когда-то наше сердце. И даже если судьба будет к человеку благосклонна, он не растеряет друзей, сохранит любовь, разовьет в себе многочисленные таланты и станет самым богатым в мире, все равно — на последнем повороте его жизненного пути смерть безжалостно отберет у него все это земное счастье. Одна лишь мысль о такой перспективе способна отравить существование самого заядлого оптимиста. А ведь избежать этого тотального банкротства еще никому не удавалось. И много ли стоит радость, наслаждаясь которой все время приходится чувствовать себя Золушкой на балу и помнить, что таймер включен на обратный отсчет?

Очевидно, что непреходящей ценностью для человека является лишь та радость, которую у него не сможет отнять даже смерть. Именно такое сокровище и предлагает Церковь всем, кто жаждет отыскать его среди житейской кутерьмы. Сокровище это — радость о Христе. О Боге, Который любит нас настолько, что ради нашего спасения воплотился, прошел через немыслимые страдания, умер на кресте и сошел в ад, чтобы вывести оттуда души всех, кто готов был принять это спасение.

Эту радость невозможно обрести вне Церкви, поскольку радоваться о распятом и Воскресшем Христе способны лишь христиане, считающие Его своим Богом.

Но почему же во время Богослужения в православных храмах эту радость так непросто увидеть? Сосредоточенные люди со строгими лицами несколько часов подряд неподвижно стоят перед иконами. Радость тут, как-то не особенно бросается в глаза, и сторонний наблюдатель может подумать что христиане — люди унылые и скучные. А между тем, причины этой сдержанности верующих людей во время Церковной службы очень легко понять, если вспомнить значение самого слова — «служба». Ведь служить, значит — добросовестно выполнять взятые на себя обязательства, быть верным своему долгу. Служить, значит — трудиться. И Церковные службы ничуть не выпадают из этого общего определения. Просто нужно понять: в чем смысл молитвенного труда христиан, что такое — труд, и может ли труд быть источником радости в принципе.

Откуда взялся труд

В кинофильме «Формула любви» есть любопытный эпизод: деревенский кузнец Степан, разломав вдребезги карету графа Калиостро, утверждает что к колесам сподручней пробираться через крышу. И цитирует при этом латинскую поговорку: труд — уже сам по себе есть наслаждение.

Мысль формально красивая, однако вряд ли этот афоризм родился в голове римского крестьянина или раба. Скорее уж наслаждение в труде находил какой-нибудь античный предшественник графа Толстого — патриций, выращивавший на досуге капусту для собственного удовольствия.

В церковно-славянском языке слово труд является одним из обозначений болезни, страдания. И это вполне соответствует библейскому пониманию труда. По христианскому вероучению сама необходимость трудиться в поте лица своего, равно — как и связь труда со страданием, оказались для человека прямым следствием его грехопадения. Это, конечно же, не означает, будто человек был создан для блаженного безделья, а потом утратил это «счастье». Просто то творческое участие в преобразовании лица Земли, к которому первые люди были призваны Богом, действительно было радостным и не предполагало каких-либо болезненных проявлений. А вот труд в современном понимании этого слова появился лишь после того как человек отпал от своего Создателя, решив жить по своей воле. И сразу же столкнулся с необходимостью в поте лица возделывать землю, которая стала взращивать ему сорняки вместо злаков и вместо радости, питать его скорбью. Бог изначально предоставил человеку все блага этого мира даром. Но после грехопадения, человек оказался вынужден прилагать огромные усилия для добычи мизерных крупиц этого отвергнутого им Божьего дара. Так появился труд — болезненный результат разрыва связи человека с Богом. И молитвенный труд христиан также является следствием этого разрыва, хотя и прямо направлен на его преодоление. Но что же мешает верующему человеку спокойно обращаться в молитве ко Христу?

Это легко понять, если прийти на службу в ближайший храм и попытаться сосредоточить свое внимание на молитвах, которые читает священник или поет хор. Сразу можно убедиться, что наш ум категорически отказывается работать в этом направлении. В голове тут же начинают роиться мысли, ничего общего с Богослужением не имеющие. Хор поет: «Господи, помилуй», мы усердно крестимся, кладем поклоны, но думаем при этом… о новом фильме, о ремонте квартиры, о том, что детей нужно летом отвезти к морю. Потом ловим себя на этих мыслях и снова пытаемся сосредоточится. И, почти тут же, под пение слов «… Отложим все земные попечения» обнаруживаем, что в голове по прежнему — зимняя резина для машины, чей-то прошедший день рождения, завтрашняя планерка… Короче, там все что угодно, кроме молитвы.

Но почему так получается? Ведь, казалось бы — человек пришел к Богу, сознательно пришел, с желанием. Откуда же эта рассеянность?

Разруха внутри нас

Христианская антропология рассматривает в человеческом естестве три его основные части — дух, душу, тело. О том, что такое тело современному человеку объяснять не надо. Это — самая изученная сфера нашей природы. С душой дело обстоит несколько сложнее. Наука, например, довольно долго утверждала, будто души в человеке вообще нет. Между тем, христианское мировоззрение подразумевает, что и сама наука является лишь результатом душевной деятельности человека. Так что же это такое — наша душа?