Иван Ювачев - Паломничество в Палестину Страница 14

Я ему мог на это только сказать:

— Правда, в прежнее время наказывалось смертью одно прикосновение к Ковчегу Завета. Но то было до Иисуса Христа. Спаситель же наш пришёл не губить, а, спасать человеков, как об этом Он Сам говорит. А потому, прикосновение к святейшему Гробу Господню теперь не убивает, а освящает и спасает людей.

После утреннего завтрака обедню мы отстояли в русском храме Св. Троицы, где служило наше духовенство, составляющее здесь Иерусалимскую православную миссию. Миссия состоит, кроме её начальника архимандрита Александра, из шести иеромонахов, трёх иеродиаконов, шести монахов, одиннадцати послушников, регента, восьми певчих и драгомана{4}. Раньше, до образования православного Палестинского общества, наша духовная миссия, в лице её ныне усопшего архимандрита Антонина, проявила чрезвычайно плодотворную деятельность и создала несколько чисто русских мест в разных углах Палестины; но теперь она почти исключительно занялась церковными службами и требами. Заботы о материальных нуждах паломников о содержании русских мест, о поддержании православия среди единоверных нам туземцев-сирийцев с 1882 года высочайшею волею были возложены на Палестинское общество.

Я не стану описывать ни храма Св. Троицы, ни церковной службы в нём: здесь всё было так же, как и в России. Сколько я мог заметить за своё пребывание в Иерусалиме, наш русский храм всегда был полон паломниками. Им, конечно, нравилась понятная и неспешная служба, да и близко было: храм занимал срединное положение в участке русских построек.

ГЛАВА 15: На месте Соломонова храма.

Ещё с утра в этот самый день, т. — е. в воскресенье, 19-го марта, в конторе русских построек в Иерусалиме объявили подписку желающим посетить «Святое Святых», или мечеть Омара и ограждённый двор при ней. Для паломников, конечно, не интересны мусульманская мечети, но им дорого то место, где стоял священный храм Соломонов, а главное — где находилось «Святое Святых», в которое имел доступ только первосвященник и при том только один раз в год. Сколько я мог заметить, русский богомолец постольку чтит библейская места, поскольку они связаны с новозаветными событиями. Так, при воспоминании храма Соломонова, они не говорят о том, что в нём стоял Ковчег Завета, что в нём являлась «Слава Господня» и др. Нет, они приурочивают к «Святому Святых» главным образом священное предание о вхождении в него Божией Матери.

Желающих посетить это святое место оказалось не мало. Каждый должен был предварительно внести в контору Палестинского общества небольшую плату, потому, что заведывающие мечетью Омара пускали в неё христиан только за деньги.

После посещения Гроба Господня меня особенно тянуло увидеть место храма Соломонова, в доподлинности которого не может быть никакого сомнения. Я тоже записался в конторе, и мне выдали, как и всем, билетик для свободного прохода в мечеть Омара. По числу этих билетиков Палестинское общество платило туркам договорённую плату.

После обеда объявлено было, чтобы все записавшиеся на осмотр «Святого Святых», собирались к гостеприимному дереву, около мужского подворья. Это дерево, очень красивое и раскидистое, всегда привлекает под свою тень массу паломников для отдыха и бесед. Здесь происходит перепродажа вещей их, здесь можно услышать пророческую проповедь о кончине мира, здесь же собираются и караваны богомольцев.

Когда собралась толпа приблизительно сотни в две паломников, черногорец-кавас повёл её через весь город, мимо храма Воскресения, к мечети Омара. Часть дороги проходила по так называемому «Страстному пути». И в настоящее время к нему применимо название «страстной», потому что до сих пор нельзя пройти здесь спокойно, без содрогания, при виде такого множества слепых, прокажённых, увечных и вообще страдающих от разных болезней людей. Все они шпалерами вытянулись вдоль улицы и отчаянно вопят о милостыни.

— Яслабу!.. Яслабу (т. е. я слепой)! — чаще всего слышится среди общего шума. Но если вы остановитесь и окажете, внимание одному убогому человеку, вас мигом окружит толпа нищих с протянутыми руками.

Перед стеною обширного двора Омаровой мечети произошла задержка. Посылали извещение о паломниках магометанским властям. Тут я заметил горбатенького болгарина-монаха, который присоединился к нам в качества проводника и истолкователя святых мест. Я уже имел случай послушать его беседы. Он изъясняется довольно свободно по-русски и приобрёл большую сноровку в обращении с нашими паломниками. Прежде чем начать объяснение, он немало потратил слов на призывание к тишине, пересыпая свою речь всевозможными прибаутками и остротами. Ему, как видно, надоело ждать перед воротами, и он, энергично поговорив с кавасом и с турецкими солдатами, смело двинулся вперёд, а за ним вошла во двор вся толпа. Это, сколько я мог заметить в своём путешествии по городам Сирии и Палестины, чисто восточный приём с разными задержками и препятствиями.

Мечетью Омара я уже любовался издали. Собственно в ней красива верхняя часть и особенно — купол. Это не византийские полушария или наши старинные луковки на вытянутых шейках. В грандиозном куполе мечети поражаешься сколько гармонией, столько же красотою и благородством линий.

При входе в мечеть нам подали мягкие туфли и чехлы для сапог — бабуши. Кто оставлял свои сапоги у дверей, а кто их брал с собою под мышку. Пользуясь суматохой, некоторые женщины вовсе не надевали бабушей и проходили свободно среди других паломников, скрывая длинным платьем свою обувь. У дверей — толпа магометан. Они бесцеремонно хватают каждого и отбирают билеты на пропуск. Вторые и третие ряды турок грубо требуют бакшиш, особенно от паломниц. Не подозревая, что это незаконное насилие, некоторый дают им деньги. Я поспешил за болгарином, чтобы послушать его объяснений. Многие, в особенности простые женщины разбрелись по мечети и продолжали отдавать дань туркам. И как грубо они эксплуатируют религиозное чувство наших паломников! Забежит перед толпою женщин молодой турок и, указывая на первую попавшую колонну, скажет им:

— Христос, Христос!

Бабы целуют камень и дают турку парички. Далее он покажет ближайшую стенку и скажет им с нескрываемой ехидной улыбкой:

— Мария, Мария!

И опять летят ему в руку парички. И это в магометанской мечети, построенной спустя шесть-семь веков после евангельских событий.

Внутренняя отделка мечети чрезвычайно богата и красива при эффектном освещении через цветные стёкла гигантских окон. Конечно, самою дорогою, святынею в ней была священная скала, на которой стоял жертвенник при Соломоновом храме. Потому и мечеть эта великая святыня в глазах мусульман, обыкновенно зовётся в Иерусалиме Куббет-эс-Сахра, т. — е. «Купол скалы».

Наш толкователь, горбатенький монах, остановился около священной скалы, выждал, когда столпившийся около него народ успокоился, и начал повествовать о святом месте горы Мориа, на которой мы находились. Его объяснение не шло дальше русских брошюрок для народа о святых местах, но спасибо ему и за это. Приятно вспомнить, хоть вкратце, повествование о каком либо событии на самом месте его происшествия. Только неприятно резало ухо его сказание, без всяких оговорок, что на сём камне Авраам возложил Исаака для жертвоприношения. тогда как утром в Авраамиевском монастыре (близь храма Воскресения) тем же паломникам он указывал другое место, обозначенное на камне чёрным крестом, где также Авраам приносил в жертву своего сына.

Побывавшие раньше в Иерусалиме чрезвычайно любят поучать в первый раз прибывших в Святую Землю и авторитетно рассказывают им о местах поклонения. В стороне от болгарина-монаха собралась небольшая группа паломников послушать добровольного рассказчика. Он смело говорил им, что вот в этих самых стенах, построенных Соломоном, и есть «Святое Святых», куда удостоилась войти Матерь Божия. Очевидно, самое название «Святая Святых» он применял, как и большинство паломников, не к месту, где стоял Ковчег Завета, а к самой Божией Матери.

— Послушайте, — не выдержал мой спутник, — от древнего храма Соломонова не осталось камня на камне здесь сверх площади. Соломонов храм, как известно из Библии, был сожжён при царе Навуходоносоре. Тогда же исчез неизвестно куда Ковчег Завета. Потом, после вавилонского плена, евреи снова построили храм, в котором впоследствии являлись Христос и Божия Матерь. Но и этот второй храм был разрушен и сожжён римским императором Титом. А эти красивые стены, которые вы сейчас видите, построены магометанскими царями: Омаром, Саладином, Солиманом…