Александр Мень - У врат Молчания Страница 14

Погрязшие в незнании,

Но полагающие себя мудрыми и сведущими,

Глупцы, по извилистым пугям блуждающие,

Подобны слепым, имеющим слепого поводыря.

То, что за пределами этого мира, неясно глупцу.

Безучастному, обманутому блеском богатства,

Думающему:

Он непрестанно подпадает под мою власть/17/.

В этой замечательной речи уже видно направление пути, по которому собираются повести нас Упанишады. Это - путь в мир незримый, путь к вечному, неумирающему. Они провозглашают, что служение земным кумирам заканчиваетс гибелью. Нужно искать /18/. Он есть /19/. Но где же Он, скрытый от взоров непосвященного Родник мироздания? Как найти Его?

Ответ на этот вопрос - главное, о чем пытаются сказать миру Упанишады.

Глава четвертая

1. См. об этой эпохе обзорную книгу индийскою исследователя Б. Лупи (М., 1969. с. 59-93).

2. Этот индийский жизненный идеал (ашрама) делился на четыре ступени: ученичество. общественное служение, религиозные размышления и. наконец, полное 6eccтpaстиe бездомного . См.: Mахабхарата. Мокша-Дхарма. 191 (пер. Б. Смирнова).

3. См.: Mахабхарата. Адипарва. Л., 1950. с. 24, 170. Пер. В. Кальянова. К середине VII в. борьба заканчивается упрочением кшатрийской династии в одном из главных царсгв Индии - Магадхе.

4. Катха-упанишада. I, 3: Ахтарваведа. 12. 4. 36. В одном из текстов этого времени совершителям жертвоприношений обещается блаженство в обители бога Агни. (Шатапатха-брахмана, II, 6, 2, 5).

5. Шатапатха-брахмана 12, 7, 3.

6. См.: А. Барт. Религии в Индии, с. 53.

7. Характеризуя эту эпоху в плане религиозном, Радхакришнан называет ее (С. Радхакришнан, Индийская философия, т. I. М., 1956. с. 102).

8. О роли культа и мифа в Упанишадах см.: А. Сыркин. Некоторые проблемы изучения Упанишад. М.. 1971, с. 123. 229.

9. Чхандогья-yпaнишaдa, VII, 10; IV, 4, 5. Некоторые учители-брахманы брали за обучение плату, в частности, в виде коров (Брихадараньяка-упанишада, IV, 3, 6).

10. Чхандогья-yпaнишaдa. VII, 1, 2-5: IV, 9. Любопытно, что в Упанишадах в качестве учеников иногда фигурируют боги (Чхандогья, VIII, 7).

11. См.: А. Сыркин. Ук. соч., с. 10; Н. Gomperz. Die Indische Theosophie, Jena. 1925. S. 84.

12. Историки философии обычно выделяют пять или шесть мировоззренческих слоев в Упанишадах. См.: А. Введенский. Религиозное сознание язычества. Т. I. Религии Индии, с. 432.

13. См.: С . Чаттерджи и Д. Датта. Введение в индийскую философию. М.. 1955: С. Радхакришнан. Индийская философия, т. I; Т. Буткевич, Упанишады Вед, 1898: М. Mюллеp. Философия Веданты. М.. 1912: Р. Deussen. The Philosophy of the Upanishads. 1919.

14. Самыми ранними считаются Чхандогья и Брихадараньяка упанишады ( Н. Oldenberg. Die Lehre der Upanisad, 1923, S. 249; Dusgupta. A History of Indian Philosophy. Cambridge. 1922, v. I. p. 39).

15. Катха-упанишада является одной из старейших упанишад среди тех, которые написаны стихами. Ее приписывают поэту Катхе. (См.: А. Сыркин. Ук. соч., с. 31).

16. Катха-упанишада. I, 21-29. Пер. А. Сыркина.

17. Катха-упанишада, II, 1-6. Пер. В. Шеворшкина.

18. Катха-упанишада. II, 7. Пер. В. Шеворшкина.

19.Мундака-упанишада. I. 1.6. Пер. М. Хельзиг.

Глава пятая

ЗАГАДКА ВЫСШЕГО "Я"

Здесь мы видим себя вдруг у преде

лов человеческой мысли и далеко за

границей разума. Тут необыкновенно

холодно, тут необыкновенно темно, ме

жду тем вы не найдете здесь ничего

другого, кроме света и пламени.

М. Метерлинк

Страницы Упанишад пестрят вопросами, их несметное число, одни порождают другие. Порой кажется, что это голос самого человечества, вопрошающего и испытующего, для которого весь мир - загадка. И действительно, разве Вселенная и мы сами не вызываем такого чувства? Правда, в наши дни его нередко заглушает сознание человеческих достижений, создавая иллюзию, будто тайн уже нет. Философ, уверенно классифицирующий элементы познания, ученый, расчленяющий мертвое тело, практик, заслоняющий временными задачами подлинные глубины жизни, - как много ложных семян посеяли они в нашем мозгу, как далеко увели от того изумления перед фактом бытия, которое является началом истинной философии! Лишь очень редко приходят мгновения, когда вся эта накипь теорий и малых знаний внезапно осыпается и ощущение тайны снова возвращается к нам... Откуда я пришел? Как оказался в этом мире среди звуков и блеска красок, боли и радости, среди сумятицы слов и обликов? Куда я иду? Почему и для чего? Есть ли какой-то смысл в том, что я попал в эту жизнь, или же все бесцельно несется неведомо куда, как облака в небе? Странное это чувство, но если оно пробудилось, от него не так просто уйти. У него есть верный союзник, который напоминает о себе, когда мы пытаемся оттеснить свое вопрошающее "я" в темноту и отдаться течению внешнего мира. Этот союзник мысль о конце, о пределе жизни. Он-то и заставляет нас вновь обращаться к нашему "я", когда его охватывает тоска на рубеже Неведомого. И тогда снова, на этот раз почти в отчаянии, спрашивает себя человек: куда я иду? Что будет со мною? Вот почему индийский юноша Начикет не пожелал ни слонов, ни золота, а предпочел найти решение самой важной из мировых загадок. Вот почему за всеми вопросами Упанишад кроется один, который и тревожит более всего: есть ли смысл в человеческом существовании? Как связан тленный с Нетленным, с Вечностью? Ведь только через эту связь человек приобщается к подлинной жизни.

На этот вопрос мудрецы-брахманы отвечают, на первый взгляд, просто: наша гибель в авидъи, в неведении. Человеку нужно лишь осознать, насколько глубоко он сам укоренен в Бессмертном. Но его беда в том, что он не замечает этого, а, следовательно, остается во власти Смерти. Высшее знание заключает в себе возможность освобождения от распада. Блажен тот, кто удостоился открыть в себе всеобщий Дух.

Напрасно люди ищут это высочайшее знание в старых книгах. Они не откроют путь к бессмертию. Чхандогья осуждает тех, кто, изучив Веды, воображает себя всезнающим, а Мундака с презрением говорит об обрядах как о дырявом судне/1/. Древние ритуалы не могут открыть человеку Непреходящее.

"Для того, кто не знал этого Непреходящего, - говорит Брихадараньяка, кто совершает возлияния и жертвоприношения в этом мире, предается воздержанию в течение многих лет, все это становится конечным. Поистине жалок тот, кто, не зная Непреходящего, покидает мир"/2/.

Поэтому ученик с мольбой взывает к своему гуру: "Веди меня от нереального к реальному, веди меня из тьмы к свету, веди меня от смерти к бессмертию"/3/.

Древние обращались с надеждой к зримому миру, боготворили Солнце, пьянящий напиток Сому, чтили сотни богов, которые, как им казалось, наполняли пространство, горы, джунгли и дома. Теперь человек отвращается от завораживающей панорамы и пытается пробить дорогу к Сат Экам, Единому Сущему/4/.

Когда Яджнявалкью спросили, сколько существует богов, он сначала назвал каноническую цифру ведийской мифологии: три тысячи триста три. Но потом, когда ученик, чувствуя, что наставник не сказал ему всей правды, продолжал спрашивать, Яджнявалкья ответил: это - только проявления, богов же тридцать три. А в конце концов, уступая настойчивым просьбам, он признал, что в сущности Бог только один/5/.

Если боги и существуют, то они - лишь отдельные волны единого моря Божества. "Он - единственный, не имеющий цвета, многоразлично прилагающий свою силу, создающий много цветов для скрытой цели, в нем в конце и в начале растворена Вселенная, он - Бог; пусть одарит он нас чистым восприятием. Он поистине Агни, он - Адитья, он - Ваю, он - луна, он - поистине чистое"/6/.

Но где найти это Единое, где оно скрыто? Упанишады поясняют это наглядным примером/7/.

- Принеси мне плод смоковницы ,- говорит отшельник сыну.

- Вот он, господин.

- Разломи его.

- Я разломил его, господин.

- Что видишь ты в нем?

- Нежные зерна, господин.

- Разломи одно из них. Что ты видишь в нем?

- Ровно ничего, господин.

- Это тонкая часть, которой ты, дорогой мой, не замечаешь. Из нее, дорогой мой, из этой тонкой части возникла вся большая смоковница. Верь мне, дорогой мой, эта тончайшая сущность есть во всем мире. Это - истина; это есть во мне и в тебе.

Искомое близко! Через свой атман, через свое "я", человек приближается к мировому Атману, который есть внутренняя субстанция, принцип единства, сокровенное "Я" Вселенной/8/. Пока мы опирались на внешний опыт, мы не замечали входа, который был рядом с нами. Именно наше "я" соприкасается с космическим Атманом. Нужно войти в себя, чтобы познать Его...

"Когда солнце зашло, когда луна зашла, когда огонь погас, когда речь умолкла, что есть свет для этого человека? Атман становится светом для него"/9/.

Земной свет был лишь помехой истинному знанию, которое открывается в предельной самоуглубленности духа.

x x x

Но не всякий может беспрепятственно проходить через ворота. "Этот Атман внутри тела, состоящий из света и чистоты, достигается истиной, тапасом, правильным знанием и постоянной воздержанностью. Его видят люди, владеющие собой, освободившиеся от пороков"/10/.