Иоанн Тобольский (Максимович) - Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей (редакция 2010) Страница 15

Запомним раз навсегда зов нашего Спасителя: иди за Мною, и предоставь мёртвым (погрязшим в тщетных мирских заботах) погребать своих мертвецов (Мф 8:22). Некто жалуется, плачет и воздыхает о трудностях исполнения того, что по воле Божией случается с нами в жизни, и подчиняется оному только по необходимости, что не может воспротивиться. Какое в нём неразумие – предпочитать принуждение к исполнению долга добровольному его исполнению? – или же роптать и проклинать свою жизнь, если что встречается в ней неприятного, скорбного и вообще чего-либо тягостного? – или же ужасаться и переносить с горькими жалобами на свою долю. Всё, чему подвержены как добрые, так равно и злые люди, – говорю о болезни, смерти, всем том нежелательном, что каждому встречается в жизни, что от всех равно требуется или законами общественной жизни, или непреложными законами природы, хотя бы оно для нас казалось противным или неприятным, – мы должны переносить великодушно: на это мы призваны и не можем избегнуть того, что находится не в нашей власти.

Часть вторая. Сообразование человеческой воли с Божественной

Глава I. О всецелом предании каждым своей жизни и своей воли в распоряжение воли Божественной

Один знаменитый богослов в продолжение восьми лет прилежно и непрестанно молил Бога о том, чтобы Он явил ему человека, могущего указать прямой и неложный путь к достижению Небесного Царствия. Однажды, когда этот богослов был объят сильнейшим желанием найти такого человека и не мог ни о чём другом думать, как только увидеть учителя и наставника сокровенной истины, усугубил он горячие мольбы свои к Богу. Вдруг слышит невидимый небесный голос, говорящий ему: «Выйди за двери церковного придела и найдёшь человека, которого ищешь!» – Послушный этому голосу богослов, немедленно идёт и у церковных дверей находит нищего в рубище, у которого голени покрыты струпьями и текущим из них гноем. Подходит к нему мудрый богослов и приветствует словами: «Доброго и благополучного утра желаю тебе, старче!» Старец отвечает на это: «Никогда не имел я недоброго и неблагополучного утра». Мудрый вопрошатель, как бы исправляя своё приветствие, говорит: «Да пошлёт тебе Бог всё доброе!» Убогий отвечает: «Никогда не постигало меня ничто недоброе». Усомнился при этом мудрый вопрошатель, думая, хорошо ли он слышит, может быть, он глух? И, выражая свои благопожелания старцу и приветствия в иных выражениях, говорит ему: «Что с тобой, старик? Я желаю тебе всякого благополучия». Нищий отвечает: «Я никогда не был в неблагополучии». Богослов, думая, что нищий велеречив, большой говорун, и желая испытать его, говорит: «Хочу, чтобы все твои пожелания исполнились, чтобы всё то, чего ты хочешь, Бог послал тебе». «Я, – отвечал нищий, – ничего такого, что ты мне желаешь, не ищу: всё бывает согласно с моим желанием, если я не прилагаю особых планов для своей жизни, а живу себе по воле Божией». Опять мудрый вопрошатель, как бы уходя и прощаясь с убогим, говорит ему: «Бог да сохранит тебя, добрый человек, за то, что ты не увлекаешься благополучной жизнью: но прошу тебя, скажи мне, ты ли один между бедствующими на земле – блаженный? Итак, напрасно сказал Иов: Человек, рождённый женою, краткодневен и преисполнен многих бедствий и многих печалей (Иов 14:1), как же ты один избавлен от всех злых времён и приключений? Не понимаю я до конца твоих убеждений и мыслей». На это убогий отвечает: «Всё то, что я сказал тебе, господин мой, истинно говорил я тебе. Когда желал ты мне доброго и благополучного утра, на это отвечал я, что я никогда не бывал в несчастий, потому что жребием, дарованным мне от Бога, я доволен всегда: не искать счастья и мирских успехов составляет для меня величайшее благополучие. Фортуна, благополучие или злые приключения никому не вредят, исключая тех, которые или сильно их желают и гоняются за ними, или же убегают от них и страшатся причиняемого ими вреда: а я не пекусь о благополучии и не жажду его: молюсь же только Небесному Отцу, Который всё направляет к лучшему в жизни каждого человека, как приятное, так и неприятное для него; ибо Он совершенно знает первое ли или последнее для каждого человека есть истинно-спасительно. Поэтому и говорю, что я никогда не бывал в неблагополучии, потому что всё в моей жизни бывает по моему желанию: терплю ли голод, благодарю за то всевидящего Бога; мороз ли жжёт меня, как огнём, или льёт на меня ливень, или другие нападения обрушиваются на меня, – равным образом прославляю Бога за то. Если кто издевается надо мной, нападает или обижает, также благодарю Бога, ибо уверен, что это делается по воле Божией, а всё, что Бог посылает нам, служит для нашего добра, для нашего совершенствования.

Итак, всё, что Бог посылает нам или попускает других сделать для нас приятное или противное, сладкое или горькое, равно вменяю, и всё как от руки милосердного Отца охотно приемлю, и одного только того желаю, чего желает Бог и что Ему угодно попустить других сделать мне. Таким образом всё для меня происходит и делается по Божиему и вместе с тем моему собственному желанию. Весьма достоин сожаления тот, кто считает так называемое мирское счастье за что-либо важное и существенное, и действительно тот несчастен, кто ищет в мирском каком-либо благе себе полного удовлетворения: истинное и незыблемое удовольствие и блаженство в настоящей жизни получает только тот, кто искренне и, несомненно отдал себя в волю Божию и проводит здешнюю жизнь свою по воле Божией, ни в чём ей не противореча. Ибо воля Господня есть полнота совершенства и доброты, она никогда не изменяется, и вне её нет другой воли, более лучшей, более праведнейшей, она произносит праведный суд обо всех, а о ней никто не может изречь праведного приговора, обличающего её в противоречии. Я прилагаю всевозможное усердие, всей моей мыслью стремлюсь к тому, чтобы всегда желать и хотеть того же, чего хочет Бог от разумного существа вообще и в частности от меня убогого. А потому я никогда не был неблагополучным, ибо всю мою собственную волю всецело отдал в руки Божии, так что сердечное моё хотение или нехотение есть то же самое, что и Божие обо мне хотение, или Его промышление обо мне, и я благодарю Бога во всяком положении моём за получаемую мной от Него милость, хотя бы она вообще казалась и горькою». «Разумно ли ты говоришь всё это? – возразил ему вопрошающий. – Но, прошу тебя, скажи мне: если бы Бог изволил низринуть тебя во ад, те же ли самые мысли владели тобой, какие сейчас мне высказал?» Нищий духом вдруг воскликнул: «Меня ли Он низринет в преисподнюю? Да будет тебе известно, что у меня есть две дивно крепкие руки, ими бы я уцепился за Бога: одна рука – глубочайшее смирение через принесение самого себя в жертву Богу; другая – нелицемерная любовь к Богу, разливающаяся от сего глубочайшего центра на всех ближних наших через наши благотворные для них действия. Означенными обеими руками крепко ухватился бы я за Бога, и куда бы ни послал Он меня, повлёк бы я и Его с собой вместе, и поистине мне было бы благоприятнее быть с Богом вне неба, чем без Бога в небе». Ответ этот крайне удивил мудрого вопрошателя, он внутренне сознавал, что открытая ему старцем дорога ведёт каждого прямо к Богу без всякого заблуждения, и это действительно превосходнейший путь из всех путей, ведущих к Богу. Захотелось опять мудрому вопрошателю убедиться в высоком разуме, скрывающемся под грубой оболочкой старческого тела. «Откуда ты пришёл сюда?» – спрашивает мудрый старца.

– «Я пришёл от Бога».

– «А где ты нашёл Бога?»

– «Там, где оставил я все созданные предметы».

– «Где ж ты оставил Бога?»

– «Оставил я Бога в чистых сердцах и доброй воле».

После этого мудрый спрашивает старца: «Кто же ты, старче, и к какому сословию принадлежишь?» Нищий немедленно дал следующий ответ: «Кто бы я ни был, я доволен своим уделом и не променяю его на богатства всех царей. Царём может быть назван каждый человек, умеющий благоразумно и мудро управлять и владеть собою». «Царь ли ты, – спрашивает мудрый нищего, – и где твоё царство?» «Там, – отвечает нищий, указывая перстом на небо, – царь есть тот, для кого царство написано в книге судеб особыми отличительными чертами». Желая положить конец вопросам, мудрый спрашивает нищего: «У кого ты, старче, научился тому, что мне изложил теперь в своих ответах, кто вложил тебе это в ум?» «Открою тебе поистине и это, господин! Я все дни провожу в молчании, в молитвах или добрых и благочестивых размышлениях, а более всего постоянно содержу в уме и памяти тщание о том, как бы мне крепче и теснее войти в единение с Богом через безграничную покорность Его святейшей воле. Такое посвящение себя всецело Богу может научить усердного человека многому истинному, доброму, святому, как в знании, так и в жизни».