Иоанн Тобольский - Царский путь Креста Господня, вводящий в Жизнь Вечную Страница 15

Крест должно подъять без отлагательства

Приближалось назначенное время, в которое Ставрофила должна была воспринять на себя легкое бремя креста и начать путь спасения. Но вот непостоянство человеческое: она уже устрашилась тягости креста и продолжительности пути крестного, так что едва не решилась нарушить свое обещание и не приходить в назначенное ей место. Так-то удобопреклонна воля людей: сначала усердно дают обещания, а потом едва с неохотою и нерадением исполняют то, что обещали, или вовсе не исполняют.

Дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26, 41), и сколько первый жаждет спасения, столько последняя противится ему. Разительный пример того мы видим в апостоле Петре.

От сердца, исполненного любовью к Господу, он мужественно говорил: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти (Лк. 22, 33); и: если и все соблазнятся, но не я (Мк. 14, 29). Но прошло не много часов, и он на слова рабыни начал божиться и клясться что не знает «человека сего». Так и Ставрофила, когда пресладостно беседовала с Ангелом Господним и внимала из уст глаголам жизни вечной, то с горячим усердием жаждала креста и ничего отраднее не находила, как чрез терпение скорбей быть общницею страданий Христовых. А когда, пребывая опять с дщерями мира, вкусила сладкого яда мирских утех, то уже уныло и неусердно думала о пути креста и едва не раскаялась в своем обещании. Между тем, возбуждаясь святостью обета, она не надеялась иметь покоя от мучительницы совести, если не устоит в своем намерении. И так она пошла, плача и сетуя, с одной стороны, о разлуке с подругами юности, с другой – от страха тесного и тяжкого пути. Идя в назначенное место, она часто воздыхала из глубины своего сердца и, наконец, вручила себя Господу. Не удалился же от нее некий светлый луч благодати, день ото дня более и более озарявший душу ее небесным светом. Когда приблизилась она к известному месту и стала обращать взор свой туда и сюда, явился ей Ангел Божий и так начал вещать ей: «Хорошо ты сделала, Ставрофила, что оставила граждан Вавилона, исполнила обещание свое и, расторгнув обольстительные преграды мира, не ужаснулась прибегнуть под спасительное знамение креста. Я видел сети, которые распростерты были пред тобою; но благодать Божия сделала то, что ты избежала их; се ныне время благоприятно, се ныне день спасения. Ныне, говорю, время воспринять крест и последовать Господу Иисусу Христу. Всякий желающий во Царствии Небесном последовать за Агнцем, куда бы Он ни пошел (Откр. 14, 4), без отлагательства должен взять крест и идти вслед предходящего Спасителя своего».

На Ставрофилу, подавленную страхом, не много подействовали сии слова Ангела. Сильно трепетало сердце ее при одном напоминания о кресте. Как вступающие в войну, если сознают свое бессилие, обыкновенно спешат заключить перемирие: так и она, не имея возможности совершенно уклониться от креста, желала, по крайней мере, отложить его на время.

«Позволь мне, умоляю тебя, – говорила она Ангелу, – хотя еще несколько времени насладиться миром и молодостью, а не сейчас вступить на тяжкий путь скорбей. Я еще так молода, не имею ни твердости душевной, ни крепости телесной. Возмужавши и укрепившись в силах, я с большею готовностью приму на себя бремя крестное. Я не отрицаюсь от него, но умоляю только, благоволи отложить его на некоторое время».

Ангел как бы с гневом сказал: «зачем так говоришь, Ставрофила? Удивляюсь, как ты скоро оставила добрый путь, путь спасения, тебе показанный. О несмысленная, кто тебя прельстил… не покоряться слову истины (Гал. 3, 1), слышанному из уст моих? Зачем с пагубным замедлением откладываешь дело твоего спасения на будущее время? Разве ты не слышала Писаная: не медли обратиться к Господу и не откладывай со дня на день: ибо внезапно найдет гнев Господа, и ты погибнешь во время отмщения (Сир. 5, 8, 9).

Справедливо ли миру отдавать юные лета, а Богу немощную старость, миру всю жизнь и крепость сил, а Богу посвятить плоть дряхлую и изнуренную страстями[47]? Какая тебе будет похвала, если тело, приученное к неизнеженной жизни и утружденное старостью, посвятишь молитве, трудам и подвигам? Где борьба и многотрудный подвиг, там только и венец, который немногие обретают, и не все получают, вступившие на поприще брани[48]. Не стыдно ли тебе лучшую пору жизни оставлять для себя, а для доброго намеренья и для крестоношения назначить такое время, которое ни на что употребить нельзя? Поздно тогда начинать жизнь, когда нужно ее кончить».

СТАВРОФИЛА. Прости меня и не осуждай за прошение мое. Я желала отложить подвиг крестный не на последние дни старости моей, но на некоторые только годы.

АНГЕЛ. Но кто их обещал тебе? Не кратки ли дни человека? Человек, рожденный женою, краткодневен (Иов 14, 1); человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них (Еккл. 9, 12). Если бы кто заранее знал о времени своего отшествия из мира, то мог бы часть жизни отдать миру и наслаждениям его, а другую определил бы кресту и покаянию; но Бог, обещавший крестоносцу небо и кающемуся прощенье, ленивому и непостоянному не обещал и завтрашнего дня. Неизвестно, на каком месте тебя ожидает смерть, и потому ты во всяком месте ее ожидай.

СТАВРОФИЛА. Но я еще молода и желала бы дождаться более зрелого возраста.

АНГЕЛ. Всякий возраст угоден Богу, но наиболее отрочество и юность. Благо человеку, когда он несет иго в юности своей (Плач. 3, 27). Не только должно воспринять иго Господне, но и должно воспринять его с юности; а если поздно воспримешь, то вместо того, чтобы стяжевать благодать, должна будешь более приносить покаяние в прошедшей жизни[49]. Не лучше ли в благодарности взывать к Богу, нежели воспоминать грехопадения и говорить: Грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай (Пс. 24, 7)? Это врачевание немощи, а то крепость спасения. Кто воспринимает крест по прошествии лет юношеских, тот сначала не имеет совершенного добра. Грехи сокрушают его, привычка грешить возмущает совесть, и вследствие бывших падений он бывает непостоянным. Такие должны долго подвизаться, дабы искоренить долговременные и закоснелые навыки. Ибо для них более имеет силы худшее да обычное, нежели лучшее да необычное[50]. Но ты уже и не так молода; ты старшая из сестер и уже достигла совершеннолетия. Ты называешь себя слишком молодою; но пусть будет это и так. О если бы при этом ты еще была одною из тех, о коих сказано: девицы любят Тебя, Боже! (Песн. 1, 2). Если бы ты не словом только, но делом и истиною возлюбила Бога, то не отказывалась бы от крестоношения, а желала бы по возможности подражать своему возлюбленному Искупителю, о котором Псалмопевец говорил от лица Его: Я несчастен и истаеваю с юности (Пс. 87, 16). Что может быть для тебя приличнее, как не уподобляться тому образу, который Он воспринял ради тебя? Сколько отроков и отроковиц, юношей и дев доброхотно восприняли, едва не от младенчества, прискорбнейший путь жизни, и крест, и умерщвление плоти! Сколько из них, не рассуждая о летах своих, решались венчаться венцами мученичества! Ты не можешь; отчего же они возмогли?

Устыдилась сих слов Ставрофила, и в ней возгорелось некоторое желание подражать Господу.

«О если бы благодать Божия, – говорила она, – и меня также коснулась; и помогла мне соделаться достойною содружества сих девы с тимпанами (Пс. 67, 26), которые распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24), и умертвили земные члены (Кол. 3, 5)».

АНГЕЛ. Благое это желание; но требуется дело, а не одни слова. Чтобы более утвердилось произвеление твое, да будет тебе известно, что гораздо полезнее для тебя воспринять крест в этих летах, нежели откладывать его на будущее и неизвестное время, и легче переносить то, к чему привыкнешь с юности. Это было объяснено некогда небесным видением, которое в утешение твое я расскажу тебе. Некоторый инок, по преставлении своем, однажды явился ночью брату и сподвижнику своему в великой светлости. Изведши его из келлии, он показал ему многочисленный сонм людей, озаренных неизреченным светом, облеченных в белые одежды. Все они шествовали, неся на плечах дивно украшенные кресты, и путь всех их был на небо. Немного времени спустя последовал другой сонм мужей благолепнейший и осиянный большим светом, и каждый из них не на плечах, но в руках держал пред собою крест, украшенный более прежних. Наконец, шествовал третей светлейший лик юношей красоты неизреченной; кресты их и видом и красотою превосходили кресты прочих, и несены были не ими самими, а пред каждым из них Ангелом; юноши же в радости и веселии следовали за ними. Когда, удивляясь этому видению, брат недоумевал, явившийся инок сказал ему: «первые, коих ты видел, в старости восприняли крест иноческой жизни, вторые – в мужеских летах, а последние, которых ты видел столь радостными и светлыми, восприняли крест в юности своей». Что ты теперь думаешь, Ставрофила?