Барт Эрман - Петр, Павел и Мария Магдалина Страница 16

Заключительная беседа между Петром и Иисусом содержится в интригующем сочинении II века, известном как «Апокалипсис Петра». Это была важная книга для раннехристианской Церкви. Некоторые Отцы Церкви считали, что ее необходимо включить в Новый Завет, либо в Апокалипсис Иоанна (то есть в книгу Откровение Иоанна Богослова), либо оставить отдельной книгой. К сожалению, данная запись существует только в одном фрагменте сочинения на греческом языке. Существует, правда, более полный перевод текста на древнеэфиопский язык. Между сохранившимися греческим и древнеэфиопским текстами есть важные различия, которые озадачили филологов почти на целое столетие. Но обе версии рассказывают об откровении, данном Иисусом Петру относительно того, что произойдет с душами спасенных и проклятых в загробной жизни. Фактически, исходя из греческой версии, получается, что Иисус берет с собой Петра для путешествия в рай и ад. Это первое известное повествование христианского автора о таком путешествии, имеющее сходство с «Божественной комедией» Данте, созданной значительно позже.

В более полной версии на древнеэфиопском языке повествование начинается беседой Иисуса с его учениками на Елеонской горе — эпизод, имеющий сходство с 13-й главой Евангелия от Марка. Здесь ученики тоже хотят знать, что их ожидает в будущем. Иисус изъясняется образно, временами с пафосом (шокирующим), с подробным описанием. Он уверяет их, что конец света действительно скоро наступит. Те, кто останется преданным Богу, будут вознаграждены вечным блаженством, тогда как те, кто жил

в грехе, испытают ужасные муки. Оказалось, что наказания соответствуют преступлениям:

«Я увидел и другое место, напротив этого, очень мрачное.

То было место наказания. Наказываемые там и наказывающие Ангелы имели темное платье в соответствии с воздухом того места.

Были там некоторые, привешенные за язык. То были хулившие путь справедливости, под ними горел и мучил их пылающий огонь.

И озеро было там какое-то, полное пылающей грязи; там находились люди, извращавшие справедливость. К ним были приставлены Ангелы-мучители.

Над этой бурлящей грязью были еще и женщины, повешенные за волосы. То были женщины, которые наряжались для прелюбодеяния; а те, которые сочетались с ними в скверне прелюбодеяния, висели за ноги, а головы у них были погружены в грязь, и они говорили: "Мы не думали, что попадем в это место…"

И я увидел убийц и их сообщников, брошенных в некое узилище, полное злых гадов; те звери кусали их, извивающихся там в этой муке, и черви их облепили, как тучи мрака. А души убитых, стоя и наблюдая наказание убийц, говорили: "Боже, справедлив твой суд".

Возле того места я увидел другое тесное место, куда стекала кровь и нечистоты наказываемых, и образовалось как бы озеро. Там сидели женщины по шею в крови, а против них сидело и плакало множество детей, которые родились раньше времени; от них исходили лучи огня и поражали женщин в глаза. То были зачавшие вне брака и изгнавшие плод.

Там были еще мужчины и женщины, до середины тел [находившиеся] в огне; они были брошены в темные места, их бичевали злые духи, черви неустанно пожирали их внутренности. То были люди, преследовавшие справедливых и предавшие их.

Рядом опять были женщины и мужчины, кусавшие губы; они мучились и получали раскаленным железом по глазам. То были те, кто хулил и поносил путь праведный.

А напротив них были опять другие мужчины и женщины, они откусывали себе язык, и рот у них был наполнен огнем. То были лжесвидетели»4 («Апокалипсис Петра», 21–29).

Здесь, в «Апокалипсисе Петра», мы имеем более полное, чем в более ранних Евангелиях, описание того, что ожидает как тех, кто поддерживает Бога (вечное блаженство), так и тех, кто выступает против него (вечные муки). Ясно, что мы имеем дело со своего рода древней теодицеей, то есть попыткой объяснить, как Бог может быть оправдан, несмотря на то, что в мире существует так много страданий. Ибо, согласно данному тексту, силы зла и те, кто на их стороне, не будут иметь последнего слова. Последнее слово будет за Богом. Этот мир может казаться клоакой горя и страданий, но все будет оправдано в мире грядущем. Бог восстановит свое имя и оправдает свой народ, вознаградив его за верность и наказав врагов за все зло, которое они совершили.

Здесь тот самый случай (как и большинство бесед между Петром и Иисусом), в котором христиане, рассказывающие эти истории, выражали свои собственные надежды, страхи, тоску, желания, симпатии и антипатии. Другими словами, христиане, по-видимому, использовали истории о Петре для того, чтобы выразить свое собственное понимание того, кто такой Бог, что значит слушаться его и что ждет тех, кто сделал иной выбор.

Глава четвертая. Петр в дни Страстей Господних

Евангелия Нового Завета иногда называют «Страстями». Придумавшие такое название имели в виду, что эти книги в значительной степени повествуют о страдании, смерти и воскресении Иисуса. Всё остальное в жизни Иисуса — всё его открытое, публичное служение — лишь предваряло ключевые события Страстей. Это можно заметить даже просто по количеству места, которое авторы Евангелий отвели событиям последних дней Иисуса. Например, в самом раннем Евангелии, Евангелии от Марка, шесть из шестнадцати глав посвящены последней неделе жизни Иисуса. Заключительное каноническое Евангелие, Евангелие от Иоанна, охватывает три года служения Иисуса в первых одиннадцати главах, а последнюю неделю — в оставшихся десяти.

Поэтому о последних днях и часах Иисуса мы знаем больше, чем о любом другом периоде его жизни. Соответственно в описаниях Страстей есть более существенные ссылки на Петра, чем в любой другой части Евангелий.

В преданиях о Тайной вечере Иисуса со своими учениками Петр играет важную роль. В синоптических Евангелиях (от Матфея, Марка и Луки) Иисус празднует пасхальную трапезу1. Пасха была ежегодным иудейским праздником, на котором отмечался Исход, произошедший много веков назад, когда Моисей вывел порабощенных сынов Израилевых из Египта. Иудеи рассматривали это событие как результат искусного вмешательства Бога, и каждый год в память о нем они отмечали праздник. Данный праздник включал прием особой пищи, которая символизировала различные аспекты события: горькие травы напоминали о горьком рабстве их предков в Египте, пресный хлеб напоминал о том, что сыны Израилевы должны были бежать в большой спешке, и так далее. В синоптических Евангелиях описывается, как во время этой трапезы Иисус принимает часть символической пасхальной пищи и наделяет ее новой символикой, которая отражает новое деяние спасительного вмешательства Бога. Хлеб символизирует собственное тело Иисуса, которое должно было испытать страдания, а чаша с вином символизирует его собственную кровь, которая должна была пролиться.

С другой стороны, в Евангелии от Иоанна Тайная вечеря Иисуса описывается не как пасхальная трапеза. Она произошла вечером накануне Пасхи2. Соответственно в Евангелии от Иоанна нет никакого упоминания о том, что Иисус устанавливает новое символическое значение уже символической пище. Вместо этого Иисус совершает другой символический акт. Он, Учитель двенадцати апостолов, препоясывается полотенцем, наливает воду в умывальницу и начинает умывать ноги ученикам, то есть делает то, что обычно делают слуги (см.: Ин. 13:1-11). Петр, как рассказывается в Евангелии от Иоанна, вместо того чтобы поставить ноги в умывальницу, начинает прекословить. Он спрашивает Иисуса, действительно ли тот собирается умыть его ноги; Иисус отвечает, что то, что он делает, Петр поймет позже. Петр парирует, что он никогда не позволит Иисусу умыть свои ноги. Тогда Иисус решительно заявляет: «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною». Этого более чем достаточно для порывистого Петра, который теперь крайне взволнован и просит еще больше, чем Иисус любезно хотел дать: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову». Но Иисус объясняет Петру, что «омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь».

Такой сюжет не встречается ни в одном другом Евангелии, кроме Евангелия от Иоанна, и трудно установить, как на самом деле происходила эта беседа. Данный эпизод открыт для множества возможных истолкований. Многие полагают, что рассказчик думал о значении крещения для прощения грехов. Тот, кто омыт (то есть крещен), полностью чист, и только иногда должен снова умывать ноги (например, обращаясь к Иисусу для освобождения от грехов). Если это так, то пылкий ответ Петра Иисусу передает реакцию тех ранних христиан, которые, возможно, задавались вопросом, нужно ли им после того, как они временно порвали с верой в Иисуса, снова креститься. Эта беседа проясняет, что нет никакой необходимости в повторном крещении, а нужно лишь возвращение к Иисусу для прощения.