Софья Куломзина - С.С.Куломзина. Наша Церковь и наши Дети Страница 16

 С другой стороны, ссоры и раздражение детей могут привлечь внимание родителей к причинам, которыми они вызваны и которыми необходимо заняться. Важно уделять больше внимания ребенку, который чувствует себя заброшенным; можно исцелить комплекс неполноценности, открывая в нем способности и дарования, на которые раньше не обращали внимания. «Заводиле» нужо внушить чувство большей ответственности за свои поступки.

 Я глубоко убеждена в том, что воспитывать всегда лучше примером, действием, отношением к ребенку, а не словами. Читать нотации бесполезно и может быть даже вредно, если это учит ребенка скрывать подлинные побуждения и чувства словами, которые им не соответствуют.

 Основная цель христианского воспитания в семье — научить детей понимать, что есть добро, что значит быть добрым. Для них «добро» — это состояние счастья, радости, внутреннего мира и любви к другим людям. Как сказал апостол Петр в момент Преображения: «Хорошо нам быть здесь!» Фундамент христианской жизни будет прочным лишь в том случае, если дома детей научили стремиться к добру, если они на практике узнали, «что такое хорошо».

 «Родня»

 Современное общество склонно ограничивать рамки «семьи» родителями и детьми. Вряд ли мы можем что–нибудь изменить, но необходимо, по крайней мере, признать важность родственных уз в христианской среде. Для детей семья и родители — это весь мир. Отношения с родителями неизбежно носят эгоистический характер, потому что родители обеспечивают детей, управляют их жизнью. Дети — это ось, вокруг которой вращается жизнь родителей. С другой стороны, отношения с бабушками и дедушками, тетями, дядями и двоюродными братьями и сестрами гораздо сложнее. И здесь существует привязанность, принадлежность друг другу, но связь эта ослаблена. Существеннее различия в образе жизни. Для детей это незаменимая возможность вступать в качественно новые отношения с людьми. Дядя, например, может быть большим оригиналом и вести себя совсем не так, как родители; бабушка, или прабабушка, может быть инвалидом и требовать большего внимания, чем сами дети и т. д. Хотя время крепких семейных кланов прошло, важно постараться поддерживать отношения с родственниками, не забывая о них, — перепиской, посещениями, празднованием семейных дат. Имеют право на существование и семейные альбомы. Любящие, дружеские отношения с родственниками воспитывают и облегчают переход от узкого семейного круга к полноправному участию в жизни общества.

 Мировоззрение семьи

 Одной из самых важных сторон жизни семьи является понимание жизни, ее смысла, счастья, «иерархии жизненных ценностей» — другими словами, всего того, из чего складывается мировоззрение. Я считаю, что это вопрос не только веры или идеологии, но нечто более загадочное и глубокое. В «смешанных браках» трудно добиться единой точки зрения, но часто ее нет и в том случае, когда муж с женой лишь формально принадлежат к одной Церкви. Но я знаю случаи, когда в браке поистине воплощался союз любви, причем «единство» супругов, их общие взгляды на жизнь органически сочетались с уважительным отношением к инакомыслию любящего человека.

 Единое мировоззрение основано на общем понимании счастья, а в христианской семье — на христианском понимании счастья. Человек по природе хочет быть счастливым. Многие антихристианские течения спекулируют на этом стремлении человека к счастью. Даже реклама в метро обещает нам всевозможное счастье и мир духовный, если только мы купим ту или иную вещь, сделаем то–то и то–то (даже если посетим «церковь, которая нам нравится»). Человек рождается со стремлением к счастью, с инстинктивным ощущением того, что жизнь должна стать счастливой, что если мы не счастливы, значит не достигли своей цели. Это, быть может, что–то вроде подсознательной памяти о жизни человека до грехопадения.

 Об этом хорошо написал ныне покойный архиепископ Пражский Сергий в серии статей «О Благобытии» [2]. Говоря о человеческой ностальгии по счастью, он отмечает, что «несчастными мы себя чувствуем лишь в том случае, когда принимаем временное господство сил зла за наше подлинное «я», за истинную природу нашей личности. Другими словами, мы несчастны, когда принимаем зло за неотъемлемую часть подлинного своего «я»" [3]. Эта ошибка заставляет нас спотыкаться в словах и поступках. В отношениях с людьми мы тоже порою склонны отождествлять их подлинную природу и характер со злом, которые в них видим; обращаемся с ними так, как если бы зло было естественной частью их личности, если бы они были злы. Повседневная жизнь и особенно жизнь семейная — это возможность установить отношения с подлинным «я» в человеке. Она помогает добраться до подлинной сути личности, отказаться от отождествления всего неподлинного, временного и злого с истинной сущностью любимого человека. Каждый день жизни дается нам для того, чтобы обрести хотя бы частицу добра и радости, которые являются сутью вечной жизни. Чтобы обрести добро в жизни, мы призваны каждую минуту быть творцами. Радостное

 преображение мира возможно только в творческом преодолении злых наваждений. Побеждая грех, мы обнаруживаем добро, а обнаруживая добро — приобщаемся к вечной жизни [4]. Епископ Сергий предлагает учиться, чтобы находить доброе в людях и в жизни, чтобы побеждать зло.

 Я подробно остановилась на мыслях епископа Сергия, потому что считаю их непосредственно относящимися к задаче созидания христианского образа жизни в семье и глубоко проникающими в суть проблем. Они вскрывают корни взаимного (и зачастую «оправданного») недовольства мужем или женой; причины, по которым вкусы, мнения и желания детей не нравятся родителям; причины антагонизма между детьми и родителями и между самими детьми. Эти мысли точно указывают суть различий между «счастливыми» и «несчастливыми» семьями.

 Родителей важно учить христианскому пониманию счастья как «блаженства», «благобытия», в духе Нагорной проповеди, а родители, в свою очередь, призваны учить этому детей — в том числе и личным примером. Блаженство — это состояние любви, общения в любви, доверия (секуляризированное общество заменяет этот термин понятием «обеспеченности»), свободы развиваться и реализовывать полученные от Бога творческие способности. К сожалению, представление многих мирян о христианстве лишено этого чувства радости и блаженства; напротив, христианство порою предстает как формальный набор обязанностей.

 Мне кажется, что христианское воспитание самих родителей состоит не в том, чтобы заставлять их соблюдать церковные установления, приводить детей в воскресную школу и т д., — а раскрыть перед ними смысл основных жизненных реальностей. Понять истинную природу своих обязанностей, своего долга родители могут, спрашивая себя: «Что такое счастье?», «Что такое грех?», «Что они означают для нас?», «Что такое любовь?», «Что означают для меня мои дети?», «Чего я хочу для них?» Конечно, необходимо соблюдать правила и нельзя преступать законы, но прежде всего родители должны руководствоваться пониманием смысла жизни.

 Дисциплина в семье

 У любви есть еще одно проявление — дисциплина, этот «крест власти», который призваны нести родители. Дисциплина прежде всего означает признание порядка, сложной структуры власти и послушания, которая созидается в семье. Это и подчинение жены мужу (что, мне кажется, гораздо тяжелее для мужа, чем для жены, и чаще всего именно муж не в силах вынести такой порядок), и уважение мужа к жене (1 Петр. 3) [5]. Иерархический принцип осуществляется и в семейной дисциплине. Например, разногласия между мужем и женой возникают в том случае, если подвергаются опасности ценности более важные, чем их взаимоотношения, — принципы и убеждения, которыми невозможно поступиться. Возникают ситуации, при которых действия одного из родителей разрушают личность детей. Но если дисциплину приходится нарушать, то только ради подчинения ценностям высшего порядка, то есть ради послушания высшего порядка.

 Дети прекрасно понимают, насколько искренне родители соблюдают принятые дисциплинарные правила — будь то регулярное посещение храма, доброжелательство и гостеприимство, воздержание от курения или алкоголя. Христианский быт строится на исполнении закона как действенного принципа, как жизненной позиции, а не пустой формальности или безжизненного обряда. Только в такой атмосфере ребенок может научиться дисциплине.

 Ребенок учится дисциплине с первых месяцев жизни, когда его защищают от незаметной для него опасности. «Не выбегай на улицу!» «Не трогай!» «Не лезь сюда!» Иногда ребенка приходится останавливать силой. Разумный родитель не станет требовать от маленького ребенка послушания, если его необходимо добиваться силой, — например, просить поцеловать тетю, если этого ребенок не хочет. Впрочем, очень рано в послушании начинает играть главную роль решение самого ребенка — слушаться или нет: «Мама сказала этого не делать. А что будет, если я все–таки сделаю? "