Андрей Лоргус - Книга о счастье Страница 16

Не прячь улыбку

Научиться улыбаться и радоваться и заражать этим других – задача очень важная. Должен признаться, что я не представляю, как это сделать в масштабах всего нашего народа. Но несомненно, что каждый из нас может сделать что-то для себя, для своей семьи. Ведь дома, когда мы играем с детьми, или разговариваем с друзьями, или просто пьем чай на кухне с женой, мы же улыбаемся. Почему, выходя за пределы квартиры, мы «снимаем» свою улыбку и прячем ее под маской, в которой ходим по улице? Чего мы опасаемся? Что произойдет, если нас с этой радостной улыбкой узнают на улице? Позавидуют? Обругают? Пожелают зла? Унизят?

Тут нужна какая-то смелость, решимость. Эта решимость должна быть основана на стремлении к радости, на идее счастья. А вот есть ли такая идея? Я сейчас говорю даже не о знаменитых словах апостола Павла «Всегда радуйтесь», а вообще – о какой-то человеческой идее. Для каждого это может быть любая тема, лишь бы она позволяла радоваться.

Я думаю, что желание радоваться у людей в значительной степени умерло тогда, когда умерла надежда. Ведь надежда на светлое будущее, какой бы она ни была иллюзорной, обманчивой, надуманной, радовала людей, они верили, что «впереди будет лучше». А потом как-то оказалось, что впереди ничего хорошего нет. И сейчас люди уверены в том, что впереди их ждет только худшее. И радости нет. Но я не думаю, что улыбаться можно только тогда, когда светлое будущее нам гарантировано. Скорее всего, это зависит от общей культуры людей, от их духовного настроя.

Рецепт для себя

А сам я радуюсь? На людях – улыбаюсь? Как-то один фотограф сделал несколько моих снимков, и я увидел, какой я сам нерадостный. Я посмотрел на себя: напряжение, какая-то угрюмость, морщина на лбу от мрачного выражения лица… Оказалось, что лицо свидетельствует лучше, чем что бы то ни было, чем все мои воззвания.

Однажды у меня был такой случай: закончился международный симпозиум христианских психологов, мы уже улетали. В аэропорту одна коллега, психолог из Польши, подошла ко мне, когда мы уже стояли в очереди на регистрацию, и сказала: «А вы почаще улыбайтесь. Это людям очень нужно». Я хорошо помню ее слова. Видимо, на моем лице она прочитала недоумение, но ничего не объяснила, потому что по-русски плохо разговаривала, да и времени не было. Но главное, что я запомнил: наверное, мое лицо чаще выражает вовсе не то, что я имею в виду. Вот в чем мой рецепт и урок для себя самого: я, видимо, не выражаю радости в своем привычном состоянии. Поэтому «добывать», освежать эту радость – это что-то вроде работы.

Как только я обнаруживаю свое хмурое, озабоченное лицо, я тут же стараюсь «включить» на нем ощущение солнечного тепла. И сразу возникает видение окружающего меня мира, который наполнен радостью, благостью, щедростью. Перед глазами встают любимые картины: это и переулочек старой Москвы, и зеленеющий лужок, и закаты с восходами, и вечернее море… Я, кстати, очень люблю смотреть в интернете фотографии про природу, про путешествия, про зверей (за исключением постановочных кошечек) – это все такой естественный мир! Он почти всегда вызывает улыбку, дает ощущение солнышка на лице, чистой радости. А если еще вспомнить, что во всей природе, прямо на небе, написаны самые прекрасные слова: «Я вас люблю!»… Ведь когда вы любуетесь закатом и восходом, знайте, что это Бог говорит всем: «Я вас люблю!» Это вызывает такой подъем! Но только надо приучить себя об этом думать, иначе выражение лица опять станет хмурым.

Думаю, это духовная задача – радоваться и преображать этой радостью отношения хотя бы с двумя-тремя своими близкими. Посмотрите на грузин или итальянцев: они каждый день садятся вместе, поют, произносят тосты (а ведь это производные молитвы и проповеди), смеются, общаются. Они радуются! Последуем же их примеру!

Страх побеждается Воскресением

Страх побеждается Воскресением

Первая и наиглавнейшая страсть, которая является основным препятствием между человеческой душой и счастьем, – это страх. Страх очень разнообразен, и власть его над человеческой душой поистине сатанинская. Именно страх – главная страсть среди всех страстей, царица страстей! А в основе любого страха лежит страх смерти, он перекрывает человеку возможность быть счастливым.

В чем состоит задача христианина, который стремится быть счастливым и сделать счастливым других? Преодолеть этот страх. Его нельзя уничтожить, потому что страх смерти совершенно объективен. В результате грехопадения мы утратили свое бессмертие, которое было подарено Богом нашим прародителям Адаму и Еве. Этот дар мы потеряли и стали смертными не только потенциально, но и, так сказать, актуально, т. е. каждый день приближает нас к смерти.

Победой над этим страхом является Воскресение Христово. Христос Воскресший говорит человеку: «Отныне ты бессмертен. Я сокрушил то, что тебя угнетало до сих пор, – Я победил смерть. Теперь ты можешь быть счастливым». Вера в спасение – это и есть, собственно говоря, вера в личное бессмертие и в личное блаженство после смерти, т. е. то, что мы называем счастьем. Все остальное может быть выстроено человеком в своей жизни, если у него есть вот это главное качество его веры.

Значит ли это, что такое счастье отрыто только христианскому сердцу? И да, и нет. С одной стороны, несомненно, вера в личное бессмертие помогает человеку преодолеть страх смерти, другого средства здесь нет. Но у людей, неверующих во Христа Воскресшего, все-таки есть какие-то паллиативные представления о своем бессмертии: в виде продолжения своей жизни в детях и правнуках, в своих творениях, в человеческих взаимоотношениях, т. е. вера в то, что, если я оставляю после себя некое добро, я буду жить дальше. В отдаленном, усеченном смысле это людям помогает преодолеть страх и в какой-то степени быть счастливыми в тех делах, которые, как они надеются, их переживут.

С христианской же точки зрения, конечно, это не решение вопроса. Но беда заключается в том, что для современного верующего человека вера в догмат Воскресения – серьезная трудность. Приходится встречать христиан, которые на исповеди говорят о том, что они не верят в собственное воскресение и в жизнь за гробом. По их словам, в христианстве их удерживает «моральный кодекс»; они считают, что нельзя отказываться от нравственных требований, что необходимо держаться за них как за некие правила, без которых в жизни и в отношении к другим людям наступит полный хаос. Эти несколько человек высказали свое неверие в Воскресение. А я думаю, что очень многие люди не признаются, но совершенно не верят в то, что их жизнь не кончается смертью, что их душа обладает бессмертием, что наступит день телесного воскресения всех умерших. Мне кажется, что это беда современного поколения христиан, а про нехристиан и говорить нечего.

И это неверие – достаточно сильный источник депрессии и, соответственно, отсутствия счастья. Вспоминаются пушкинские строки: «А счастье было так возможно, так близко!» – да страх смерти перекрывает эту возможность. Счастье заключается в убежденности, что я не умру, что я и мои близкие будут жить вечно. В пасхальном ликующем тропаре «Христос воскресе из мертвых» и заключается наше эмоциональное свидетельство о нашем христианском счастье.

«Боженька накажет»

Личные отношения с Богом Отцом – это общее для всех авраамических религий, но говорить о прощении и о победе над смертью мы можем только в христианстве, а больше нигде. К сожалению, у многих христиан неявно, но преобладает ветхозаветное отношение к Богу. Отсюда учение о Боге карающем, о Боге судящем, о Боге, презирающем людей… Наверняка каждый из нас слышал, как ребенку говорят: «Не делай так, Боженька тебя накажет». Последствия такого высказывания взрослого человека глубоки: ребенок принимает все за чистую монету, и это путь к страху, безверию и вражде против Бога. Но и в голове у взрослого, который такое произносит, видимо, укоренено представление о том, что Бог – не любящий и дающий человеку бессмертие, а карающий и уничтожающий людей. Это не христианство. Даже в Ветхом Завете это было далеко не везде. Все-таки ветхозаветная идея воздаяния «око за око, зуб за зуб» хоть и звучит угрожающе, но она, во-первых, ограничивала круг потенциальных жертв кровной мести (просто отменить «сверху» ее тогда было невозможно), а во-вторых, сочеталась с идеей Божьего милосердия, не заслуженного человеком блага. В сознании ветхозаветного человека образы Бога – строгого судьи и Бога милующего уживались.

Я думаю, неверие в свое прощение многим отравляет жизнь. Это такая своеобразная ересь внутри христианства, которая заключается в отрицании божественного прощения. Мне кажется, что счастье человеку открыто и дано. Дано в прощении Божьем. И то, что человек проходит мимо него, или отказывается от него, или не замечает его, – это причуда его духовного пути. Даже в христианстве такой человек ухитряется выбрать аспект суда и наказания, а не аспект прощения и любви.