Кирилл Королев - Буддизм. Энциклопедия Страница 17

Что касается мирян (мирской части сангхи как духовной общности), для них, согласно каноническому учению, путь к конечному освобождению закрыт — впрочем, в сочинении «Вопросы Милинды» утверждается, что и миряне могут достичь нирваны, однако монашеская стезя легче и быстрее. Так или иначе, число тех, кто принимал буддизм, но не желал уходить в монастырь, всегда было велико. Такие люди — упасаки («почитатели») — не отказывались от семьи, собственности, физического труда, общественной деятельности и обязанностей. Обряд посвящения в упасаки предельно прост — достаточно в присутствии группы монахов трижды произнести символическую фразу: «Прибегаю к Будде как к защите, к Дхарме как к защите, к сангхе как к защите». Принимая посвящение, мирянин обязуется чтить Будду, соблюдать основные заповеди буддизма (не убивать живых существ, не лгать, не красть, избегать чувственных наслаждений и не употреблять опьяняющих напитков) и оказывать материальную поддержку сангхе. Тем самым он обепечивает себе хорошую (но все же несравнимую с монашеской) карму.

Монахи и миряне с древних времен и по сей день существуют, если позволительно так выразиться, в симбиозе: миряне поддерживают монахов материально и кормят их, а монахи взамен наделяют мирян Дхармой (в форме поучений) и улучшают их карму, что немаловажно для последующих перерождений. Существует даже список взаимных «даяний» монахов и мирян: материальное даяние, соблюдение моральных предписаний, медитации, уважение к старшим, забота о потребностях старших, передача даяний другим, радость даяниям других, внимание Дхарме, обучение Дхарме и правильной вере. Этот список не является каноническим, тем не менее он широко известен, и деяния, в нем перечисленные, в буддийских обществах стремятся осуществлять на практике.

По замечанию Г. М. Бонгард-Левина, «организованной общины мирян-буддистов не существует. В образе жизни мирянина после принятия им буддизма значительных изменений не происходит, и он мало чем разнится с небуддистами. Тем не менее сам факт обращения, когда не принимаются во внимание ни этническая принадлежность, ни общественное положение, делают буддизм заметно отличным от индуизма: индуистом нельзя стать, им можно только родиться».

Говоря о взаимоотношении монахов и мирян, нельзя не затронуть и доктрину двух колес Дхармы — буддийский вариант сосуществования церкви и государства. Сангха изначально признавала царскую власть, но воспринимала царей как людей, зависимых от общины в вопросах этики: царское колесо Дхармы не может вращаться без колеса Будды. Правители же видели в новом религиозном учении удобный политический инструмент, который охотно использовали; при этом ревностных буддистов среди них самих было не так много — из древних династий вспоминаются Маурьи (к их числу принадлежал самый, пожалуй, известный буддист на троне царь Ашока) и Кушанская династия (второй знаменитый правитель-буддист царь Канишка), да и эти властители были прежде всего правителями, а уже затем — буддистами.

О позиции Ашоки применительно к буддизму читаем у о. Александра Меня: «Буддизм зародился как монашеская религия личного спасения — царь Приядарши (Ашока. — Ред.) превратил его в действенное орудие преобразования общества. И достигнуть этого он стремился без насилия, исключительно путем проповеди и убеждения. Он повсюду рассылал учителей, которым вменял в обязанность насаждать добродетельную жизнь. Этой же цели служили его указы. „Дхамма прекрасна, — гласит один из них. — Но что такое Дхамма? Безгрешны многие дела: милосердие, щедрость, правда, чистота“. В другом эдикте эта мысль повторяется: „Прекрасно послушание родителям. Прекрасна щедрость к друзьям, родным и знакомым, брахманам и бхикшу. Прекрасно неубиение живых существ. Прекрасно воздержание от расточительности и скупости“… Ашока отменил потерявшие смысл церемонии и праздники и ввел такие, какие смогли бы укрепить добрые нравы. Он поощрял паломничества и благочестивые собрания, чтил места, связанные с жизнью Будды. Говорят, по его повелению соорудили 84 тысячи ступ, хранивших реликвии Совершенного. Однако буддизм не превратился при Ашоке в государственную религию, а стал религией государя, что далеко не одно и то же. Существенное сходство большинства индийских верований позволило царю проводить политику широкой веротерпимости. „Царь Приядарши, милый богам, — провозглашает он, — почитает все секты странствующих отшельников, мирских людей даяниями и другими способами. Но милый богам не так ценит даяния и поклонения, как (видит главное) в развитии основных принципов учений всех сект… Пусть почитается и чужая секта при каждом случае. Если делают так, то развивают свою секту и помогают также чужой. Если поступают наоборот, то разрушают свою секту и вредят чужой… Приядарши, милый богам, желает, чтобы все учения могли повсюду обосновываться беспрепятственно. Ибо все они стремятся к обузданию чувств и к чистой жизни. Одни учения хотят осуществлять все полностью — другие лишь отчасти“. Ашока поддерживал и одаривал джайнистов, брахманов и сторонников многих религиозных толков, хотя самого себя считал последователем Будды. В Рупнатском эдикте он прямо называет себя членом сангхи. Единственной мерой, отразившейся на старых культах, был запрет убоя животных, который нанес удар кровавым жертвоприношениям. Но принцип ахимсы, то есть отказ причинять вред всему живому, был уже давно знаком Индии и прививался без труда. Царствование императора-буддиста — явление почти неправдоподобное, исключительное во всей мировой истории.

Своим примером он показал, какой силой могут стать религиозно-нравственные принципы, принятые всерьез и реализованные в жизни общества».

В современном мире колесо Будды значительно отодвинулось от царского колеса Дхармы, даже в тех странах, где буддизм является государственной религией. Можно сказать, что сегодня сангха намеренно отстранилась от секулярной власти и всего, что с секулярной властью связано, хотя это справедливо не для всех буддийских стран — вспомним, например, ситуацию в Тибете (подробнее о положении буддизма в современном мире см. Заключение).

Относительно сангхи как духовной общности буддистов следует отметить, что такое понимание и толкование термина «сангха» свойственно западному буддизму: в традиционных буддийских обществах сангхой называют исключительно монашескую общину. Очевидно, «западное» толкование имеет право на существование, особенно в нынешнем секуляризированном мире и по аналогии, например, с мусульманской уммой. Именно в таком, расширительном ключе толкует термин «сангха», к примеру, и Далай-лама XIV: «Что за прибежище предлагает нам буддизм? Чем отличаются буддисты от небуддистов? С точки зрения прибежища буддистом является тот, кто принимает Будду, его учение (Дхарму) и духовную общину (сангху) как свое конечное Прибежище. С философской точки зрения буддистом является тот, кто признает четыре принципа, подтверждающих, что учение является буддийским. Относительно трех объектов Прибежища, называемых также Тремя драгоценностями, принято говорить, что Будда учил тому, как обрести Прибежище, но что истинным Прибежищем является Дхарма, или Учение. Сам Будда сказал: „Я учу пути к освобождению. Само же освобождение зависит от вас“. И еще: „Будьте наставниками сами себе“. Сангха — это последователи Будды, которые помогают нам обрести Прибежище».[26]

Как бы ни толковать термин «сангха», узко или широко, значимость сангхи для буддизма не подлежит сомнению. И неудивительно, что именно сангха несет отвественность за «сектизацию» буддизма: идеологические разногласия и споры внутри общины привели к возникновению различных течений и школ в некогда едином учении. Этим течениям и школам посвящена следующая часть нашей книги.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ТРИ ПУТИ К ПРОСВЕТЛЕНИЮ

Глава 4

БУДДИЗМ НИКАЯ

— Пахарем себя называешь,Но пахоты твоей не вижу.Спрашиваю тебя, скажи мне,Что за пашню ты пашешь?— Вера — зерно, воздержание — дождь,Мудрость — ярмо и плуг мой,Стыд — мое дышло, упряжь — мысль,Память — мой кнут и лемех.

Разногласия в сангхе и их причины. — Девадатта. — Школы буддизма. — Хинаяна и Тхеравада. — Никая. — Второй буддийский собор. — Учение о личности. — Учение о природе Будды. — Ступы. — Архитектура ступ. — Спасение — удел монахов. — Современный буддизм Никая.

В одном из скальных эдиктов царя-буддиста Ашоки (III в. до н. э.) говорится, что всякого монаха или монахиню, проповедуюших раскол, надлежит изгонять из общины, ибо сангхе «следует оставаться единой на долгие времена». Между тем единства в сангхе не существовало никогда — даже до паранирваны Будды едва ли не каждый ученик находил в его словах что-то свое и не соглашался или отвергал толкования других; иначе говоря, эдикт Ашоки настаивал на сохранении сугубо внешнего, мнимого единства, за ширмой которого кипели нешуточные страсти.