Рафаил Нойка - Жизнь по Слову, данному нам от Бога Страница 17

Что же я хочу сказать вам? Иметь такого духовного отца как отец Софроний — это счастье. О других я не знаю, и не собираюсь никого судить, я не знаю на каком они уровне, хотя, впрочем, сами они говорят, что не таковы как он. Если это правда, то значит, они более ограничены своей человеческой немощью, но эта ограниченность преодолевается нашим устремлением к Богу, нашей связью и общением с Ним. Всегда помните, что говоря с духовным отцом, вы говорите не с ним, а с Богом чрез него. Помните это, старайтесь так делать, совершенствуйтесь в этом… Хотя, конечно, как возможно совершенствоваться в подобном, ведь это — божественное действие, превосходящее нашу человеческую природу. Просите Бога дать вам сие, другого пути нет. Но стараться и помнить есть уже составная часть совершенствования. И просите у Бога такую веру, которая даст вам решимость пойти на шаг, несколько похожий на прыжок камикадзе.

Так, вы идёте к своему духовному отцу с мыслью исполнить то, что он скажет вам. На первое же его слово, движение и дыхание сердца следует ваш ответ: «Да, отче, благословите». Это — страшно. Да, я знаю. Мы грешные, нет у нас достаточной веры и доверия, но да даст вам сие Бог. На примерах тех, кто приходил ко мне на исповедь, я замечал, что, приходя с таким расположением и поступая так, как я вам говорю сейчас, им давалось невероятное слово. Скажем, в ситуации, когда молодые люди хотели вступить в брак и опасались негативного отношения родителей, или в других подобных ответственных случаях, Бог разрешал все так аккуратно и прекрасно, словно никакого риска и не было. Не удивительно, что сначала мы находимся в напряжении и страхе, ведь к тому действительно есть повод, душа чувствует это. Но когда человек обращается к Богу и, доверяя Богу, предаётся Ему совершенно, то у него появляется сила совершить прыжок в никуда, и, прыгнув, он обнаруживает, что упал на мягкий матрац, и Бог устроил все так невероятно точно и тонко.

Почему с духовным отцом не спорят?

О послушании духовному отцу следует сказать ещё вот что. Вы знаете о написанном в книгах, что с духовным отцом нельзя спорить, что его слово надо принимать и быть послушным ему. Этот момент я тоже недопонимал. Конечно же, я не желал спорить с целью настоять на своём и исполнить свою волю, просто я хотел полнее понять сказанное мне, и уяснить, что именно старец имеет ввиду. Но, оказывается, даже это было неверно. Потому что послушание — это таинство. Когда, скажем, игумен говорит вам что‑то сделать, то вы можете переспросить его: «Отче, что вы имеете ввиду, сделать мне это так или иначе?» И тогда он объяснит вам, чего он хочет от вас, и вы выполните его поручение как должно. Здесь послушание носит характер дисциплины. Если же вы творите послушание игумену или ещё кому‑то как своему духовному отцу, то это уже есть ваш диалог с Богом чрез него, и это есть таинство. В момент, когда вы обращаетесь к отцу и говорите: «Объясните мне это получше» — вы прерываете связь с Богом. Вы положили телефонную трубку и уже говорите с духовником как с человеком. Когда вы просите объяснить вам сказанное, то духовный отец может и не знать, что вам сказать для объяснения своих слов, и тогда он ответит вам неверно, а может и огорчится на вас, или подумает, что вы не доверяете ему… Всякое бывает, но суть сейчас не в этом, а в том, что вы прервали своё послушание. Послушание должно быть непрерывающейся нитью между вашим сердцем и Богом. Когда вы обратились к человеку со словами: «Объясните мне получше» — вы уже прервали свою связь с Богом и упустили послушание. Вот тот момент, в который я много раз терял послушание, не понимая, что же я делаю не так. После я всегда чувствовал, что был непослушен. Но где, как, почему я нарушил послушание? Ведь я так хочу быть послушным! Я не знал, что послушание — это таинство, и что, прерывая связь с Богом, я говорю уже с человеком, со святым и необыкновенным человеком — с отцом Софронием, но все же человеком…

Дело не только в том, чтобы не отвергать слово духовного отца из‑за своеволия, но и в том, чтобы пребывать в непрерывающейся связи с Богом. И если его первым словом было: «Прыгай с самолёта!» или что‑то подобное, то не надо говорить ему в ответ: «Но, отче, как я могу выпрыгнуть, у меня же нет с собой парашюта?!» Нет, скажите лишь: «Благословите, отче», и идите думать, как вам исполнить это слово. Думайте об этом лично вы. И вот, так молясь и размышляя, вы отходите, и вдруг находите под своим сиденьем парашют, одеваете его и выпрыгиваете. И это оказывается самым лучшим решением и для вас, и для самолёта. Простите, наверное, из меня вышел бы хороший писатель романов… Но я надеюсь вы понимаете, о чем я пытаюсь сказать.

Ваше слово (то есть слово от Бога для вас, слово, данное вам Им чрез вашего духовного отца) — это ваша сокровенная беседа с Богом, таинственный диалог между Богом и вашей душой. Бог, как правило, говорит с вами на вашем же языке, который не знает ни один человек на земле. Конечно, такие люди как преподобный Серафим Саровский часто знают и душу приходящего, но сам отец Серафим говорил о себе, что он не пророк, но лишь молится и говорит первое слово, рождённое в его сердце по молитве. Если бы люди были знакомы с этой духовной культурой и умели поступать подобным образом, то и они говорили бы так, как преподобный Серафим. Не зная вашего сердца, он говорит вам первое слово, пришедшее по молитве, и вы удивляетесь: «Да это же пророк!»

Если вы говорите с Богом, и действительно хотите знать Его волю, чтобы последовать ей, и для этого обращаетесь к духовному отцу, и он молится о вас, то слово от Бога вам будет дано, но, знайте, что слово это исключительно для вас. Вы почувствуете, что это — ваше слово, потому что услышите где‑то внутри себя некое созвучие ему. Если же не чувствуете, начните исполнять делом данное вам слово. Помните случай с Нееманом Сирианином, который, желая исцелиться от проказы, ожидал услышать от пророка Елисея великое слово, а услышал лишь: «Пусть искупается в Иордане». «Что? — возмутился он, — купаться в этом мутном Иордане? Наши реки в Сирии несравненно лучше их Иордана, чем это поможет мне?» Но слуга его оказался мудрее. «Господин, — говорит он, — если бы пророк велел тебе сделать нечто великое, неужели ты не исполнил бы сие? Так почему бы не исполнить такой пустяк?» И Нееман исполнил данное ему очень простое слово. Он был незнаком с духовной культурой Израиля, и потому не мог творить послушание пророку как должно. Но Бог, зная сие, не обратил внимания на противление Неемана, и даровал ему вкусить от плода послушания. Омывшись в Иордане, Нееман исцелился от проказы. Слово, сказанное пророком, было для него, но Нееман не понял его. Если бы он обладал духовной культурой Израиля, и уж тем более духовной культурой Нового Израиля, то тогда ответил бы пророку так: «Благослови, отче», и пошёл бы к реке. И уже после осознал бы, что данное ему слово было именно для него. Возможно, что пророк Елисей и не смог бы объяснить, почему Нееману следует омыться именно в Иордане. Пророк получил слово от Бога и передал его. Если бы Нееман переспросил: «Елисее, зачем мне идти на Иордан, ведь наши сирийские реки гораздо лучше?» Пророк бы ответил: «Ну что ж, пожалуйста, иди в Сирию». Пророк может и сам не знал, почему Нееману надо идти на Иордан. Он знал лишь то, что он сказал Нееману, было дано ему от Бога, а уж как Бог сумеет очистить его в Иордане, знает один Бог. Окажись на этом месте сирийская река, Бог послал бы Неемана окунуться в ней, а может повелел бы идти в Палестину… Но дело вовсе не в том, какая река, а в том слове, которое вы исполняете. В исполнении вами Божьего слова заключена божественная сила, которая и будет совершать в вашем сердце своё действие, если только, воспринимая слово слишком по — человечески, вы не оборвали свою связь с Богом.

Самым важным в общении с духовным отцом является не человеческое общение, как с психологом, а приобщение таинству послушания, которое совершается, как и послушание игумену или ближнему, в духе любви и доверия, что, конечно, гораздо легче осуществлять в монастыре, чем в миру. Послушание духовному отцу нельзя путать с дисциплиной или с послушанием по любви к ближнему. Конечно, оно включает и это, но значение у него другое. Весь смысл твоего послушания духовнику в том, чтобы чрез него ты хранил тончайшую связь с Богом, чтобы ты не оборвал этот провод, чрез который уже здесь и сейчас совершается Богом твоё спасение. Во — первых, спасение в том смысле, что если бы мы все были послушны, то наша община была бы преисполнена Фаворским Светом уже в этой жизни. Может быть, и невидимо для других, но ощутительно для нас самих. И во — вторых, что ещё важнее, Бог совершает твоё спасение как твоё личное преображение. Отец Софроний в своей книге Видеть Бога как Он есть говорит о личности как о важнейшем принципе бытия[88], в этом «я» живёт и Бог, и все творение Божие. И как раз это «я», твоя личность, находится сейчас в процессе становления. А послушание есть тончайший «электрический провод» между этим «я» и Богом, который ни в коем случае не следует прерывать, чтобы не лишиться связи с Богом и Его исцеляющего божественного воздействия.