Павел Михалицын - Истины Нового Завета Страница 17

Когда мы говорим, что Иоанн «написал» эту книгу, нам представляется, что он сам сидел и записывал полученные им от Господа откровения. Но это не совсем так. В те времена никто из авторов подобных сочинений, будь то послания, евангелия или апокалипсисы, не писал их своею собственной рукой. Книги диктовались писцам-стенографам, которые были рабами, секретарями или нанятыми работниками. Именно это мы и видим на некоторых иконах, которые изображают старца Иоанна, к уху которого склоняется Ангел, шепчущий ему слова откровения. Сам же Иоанн диктует текст своему сотруднику Прохору.

Глава 2. Проблема жанра книги

Каков жанр книги «Откровение»? Ответ на этот вопрос определяет то, чего мы должны от нее ожидать. Что мы ожидаем в ней найти? Проблема в том, что она кажется некоей аномалией в Новом Завете. Как же ее правильно читать? Ведь неверные толкования часто начинаются с неверного определения жанра.

Это особенно важно в случае чтения древней литературы. Первые стихи книги «Откровение» указывают на целых три жанра. Стих 1 – обычно заглавие – говорит об «откровении» Иисуса Христа, которое дал ему Бог и которое достигает рабов Божиих через цепочку: Бог – Христос – Ангел – Иоанн – рабы Божии. Слово «апокалипсис» говорит о древнем иудейском и христианском жанре апокалиптики. Многое в этой книге подтверждает это.

Однако стих 3 первой главы описывает книгу как «пророчество» (профетия), которое читается вслух за богослужением. Это же мы видим и в конце книги (22, 6–7 – и особенно 22, 18–19).

И вдруг стихи 4–6 все той же первой главы не оставляют нам сомнения в том, что книга – «послание» (эпистола). Стихи 4–5 следуют традиционному формуляру посланий Апостола Павла: автор – адресат – приветствие. Заканчивается книга тоже как послание (22, 21). Итак, «Откровение» – это апокалиптическое пророчество в форме окружного послания семи церквам в Асии. Это видно из 10–11 стихов первой главы: «Я был в духе в день воскресный, и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию». То, что «открыто» Иоанну («что видишь»), он должен записать и послать семи названным церквам. Этот приказ относится ко всем видениям и откровениям книги[76].

Глава 3. Правила толкования этого произведения

Как мы отмечали выше, за истекшее время с момента написания этой таинственной книги предпринимались самые разнообразные попытки ее толкования. По мнению архиепископа Аверкия, все эти толкования можно условно разделить на четыре разряда. Одни из них относят все видения и символы Апокалипсиса к «последним временам» – кончине мира, явлению антихриста и Второму пришествию Христову, другие придают «Апокалипсису» чисто историческое значение, относя все видения к историческим событиям I в. – ко временам гонений, воздвигнутых на Церковь языческими императорами. Третьи стараются найти осуществление апокалипсических предсказаний в исторических событиях позднейшего времени. По их мнению, например, Папа Римский есть антихрист и все апокалипсические бедствия возвещаются собственно для Римской Церкви и т. п. Четвертые, наконец, видят в «Апокалипсисе» только аллегорию, считая, что описываемые в нем видения имеют не столько пророческий, сколько нравственный смысл, аллегория же введена только для усиления впечатления с целью поразить воображение читателей. Более правильным надо признать то толкование, которое объединяет все эти направления, причем не следует упускать из виду, что, как ясно учили об этом древние толкователи и Отцы Церкви, содержание «Апокалипсиса» в своем конечном итоге направлено к последним судьбам мира. Не может быть, однако, сомнений, что в течение всей минувшей христианской истории исполнилось уже немало предсказаний Апостола Иоанна о грядущих судьбах Церкви и мира, но нужна большая осторожность в применении апокалипсического содержания к историческим событиям, так как нельзя слишком злоупотреблять этим[77]. По вопросу историчности «Апокалипсиса» архиепископ Аверкий пишет: «Исторические события и лица переживаемого нами ныне времени, которое, по всей справедливости, многие уже называют апокалипсическим, убеждают нас в том, что видеть в книге Апокалипсиса одну аллегорию – поистине значит быть духовно слепым, настолько все теперь происходящее в мире напоминает страшные образы и видения Апокалипсиса»[78].

Глава 4. Ключевые темы Апокалипсиса

«Я есть Альфа и Омега, Начало и Конец»

Теперь непосредственно на материале этой книги разберем ее ключевые темы. Одна из этих ключевых тем встречается буквально сразу, в первой главе, – это тема приветствия, которое произносит Иоанн к семи Асийским Церквам. Любопытно это приветствие тем, что оно произносится от лица «Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных» (Откр. 1, 4–5). Имя Бога в данной цитате связывает мысль читателя книги с известной феофанией (Богоявлением) Моисея на горе Синай, когда Господь открылся ему в несгораемом кусте и открыл Свое имя (Ср. Исх. 3, 14). Тот, Который говорит с Апостолом Иоанном и открывает ему будущие судьбы мира, говорит о Себе: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель» (Откр. 1, 8).

Это наименование Божие: «Альфа и Омега» уникально, ибо используется в качестве самопровозглашения как Самого Бога, так и Господа Иисуса Христа. В книге «Откровения» это наименование имеет тождество и с некоторыми другими именами Божиими. Сравнение некоторых мест книги (1, 8; 1, 17; 21, 6; 22, 13) делает наглядным эквивалентность и тождественность наименований: «Альфа и Омега», «Первый и Последний», «Начало и конец».

В разбираемой цитате, как и в 6-м стихе 21-й главы, «говорится о Боге Отце как первопричине Божественного ведения»[79], которая обозначает не просто вечность, но и бесконечность, безграничную жизнь, объемлющую все и все превосходящую. «Смысл этого выражения, – пишет А. П. Лопухин, – тот, что Бог, как Вседержитель, есть действительное начало и первопричина всякого бытия. Вместе с тем Он есть и конец (А – первая буква греческой азбуки, Ω – последняя), конечная цель всего бытия; все, как созданное Им, должно и стремиться к Нему, при Его помощи стремиться к совершенству и у Него просить себе блаженства (Кол. 1:17)»[80]. Фраза А … Ω часто использовалась в магических текстах для обозначения вечности или как имя божества. В еврейском языке часто используются аналогичные фигуры речи. Раввины, например, говорили, что Адам нарушил закон «от А до Я», тогда как Авраам исполнил закон «от А до Я», т. е. в обоих случаях весь закон.

Богословское значение самонаименований Бога и Христа «Альфа и Омега», «Первый и Последний», «Начало и конец» Апостол Иоанн с тщательностью включает в общую литературную композицию. В форме «Первый и Последний» это обозначение заимствовано из пророка Исайи, где оно встречается, как и в «Откровении», в качестве божественного самопровозглашения: «Я первый, и Я последний, и кроме Меня нет Бога…» (Ис. 44, 6; 48, 12) или Ис. 41, 4 – «Я – Господь первый, и в последних Я – тот же».

Эти обозначения включают в себя понимание Бога Израиля как Единого Творца всего мира и Всемогущего Бога истории, Которого пророк Исаия великолепно описывает и полемически защищает против идолов Вавилона. Он изображает величие Бога Израиля, «цели Которого бесконечны» (Ис. 40, 12–26). Этими словами пророк подчеркивает свою исключительную монотеистическую веру. Важность обозначения «Альфа и Омега» подчеркивает, что Бог предшествует всем вещам как их Творец, Который приводит все к эсхатологическому (т. е. конечному) исполнению. Он – первоначальный источник и цель всей истории. Он – первое Слово в творении и Он – последнее Слово в новом творении (21, 5–6). Таким образом, на всем протяжении литературной структуры «Откровения» Бог говорит о Себе дважды и дважды объявляет Себя «Альфой и Омегой» – в начале (1, 8) и в конце, объявляя эсхатологическое достижение цели творения в целом: «Совершилось!» (21, 6), т. е. осуществилось[81].

Семь печатей и семь труб

Следующая важная тема «Откровения» – это тема власти и господства: (Откр. 4–5). Читателю открывается вместе с Апостолом Иоанном символическое описание Царства Божия на небе. Прежде всего описывается некий небесный тронный зал. На престоле (по-гречески «престол» – трон) – Сидящий. Он не назван по имени. Но читатель, конечно, разумеет, что это Бог. Вокруг престола сияет радуга и концентрическими кругами располагаются различные небесные существа – ангелы. Они без конца славословят Сидящего на престоле Бога как Творца всего: «И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы. И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих; и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр. 4, 2–8). Это в 4-й главе. Она знаменует собою как бы богословский фундамент ко всему последующему учению книги, – а именно, монотеизм. Не тьма богов языческой религии, а Единый Бог Творец есть абсолютный и непостижимый Владыка всего. Его Царство, Его воля должны стать Царством и волей для всей земли. Эта 4-я глава, собственно, лишена специфических христианских черт. Она могла быть написана и в недрах иудейской апокалиптики. Все ее описания опираются на ветхозаветные тексты, преимущественно на книгу пророка Иезекииля.