Неизвестный автор - Христианские притчи Страница 17

Однажды мельник заметил небольшую трещину в стене плотины. Ему посоветовали сразу же отремонтировать её, чтобы не случилось какого несчастья. Но жадный мельник сказал, что о такой мелочи даже говорить не стоит и что несколько капель, которые просачиваются сквозь трещину, не смогут повредить плотине. На самом же деле, ему просто не хотелось тратить время и деньги на ремонт. Вечером трещина стала шире. Рабочие на мельнице обратили на это внимание мельника и попросили его заделать трещину. Но жадность мельника затмила его здравый рассудок.

- Сегодня уже поздно, - сказал он, - подождём до завтра.

В полночь мельник проснулся от сильного шума. Он вскочил с кровати, сбежал по лестнице вниз и увидел, что плотину прорвало и вода из запруды растекается. Мельник увидел, что почти все его поля залиты водой. Маленькая причина, а какие большие последствия!

Однажды блаженный Антоний молился в своей кельи. И был к нему глас:

- Антоний! Ты ещё не пришёл в меру кожевника, живущего в Александрии.

Услышав это, старец встал рано утром и, взяв посох, поспешно пошёл в Александрию. Когда он пришёл к указанному ему мужу, муж этот крайне удивился, увидев у себя Антония.

Старец сказал кожевнику:

- Поведай мне дела твои, потому что для тебя пришёл я сюда, оставив пустыню.

Кожевник отвечал:

- Не знаю за собою, чтоб я сделал когда-либо и что-либо доброе. По этой причине, вставая рано с постели моей, прежде, нежели выйду на работу, говорю сам себе: "Все жители этого города, от большого до малого, войдут в царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои". Эти же слова повторяю в сердце моём, прежде, нежели лягу спать.

Услышав это, блаженный Антоний отвечал:

- По истине, сын мой, ты как искусный ювелир, сидя спокойно в доме твоём, стяжал царство Божие. Я, хотя всю жизнь мою провожу в пустыне, но не стяжал духовного разума, не достиг в меру сознания, которое ты выражаешь словами твоими.

Некий солдат спросил однажды одного из старцев, дарует ли Бог прощение грешникам. И старец ответил:

- Скажи мне, возлюбленный, если плащ твой порвался, ты выбрасываешь его?

Солдат ответил:

- Нет. Я его чиню и продолжаю носить.

Старец заключил:

- Если ты заботишься о своём плаще, неужели же Бог не будет милосердным к своему собственному образу?

Один мирянин весьма благочестивой жизни пришёл к авве Пимену. У старца случились и другие братия желавшие, послушать беседы его.

Старец сказал благочестивому мирянину:

- Скажи что-нибудь в наставление.

Мирянин отнекивался, но принуждаемый старцем сказал:

- Не умею говорить от Писания, но скажу вам притчу.

Один человек сказал своему другу:

- Я желаю видеть царя, пойдём со мной.

Друг отвечал ему:

- Пройду с тобой половину дороги.

Сказал другому:

- Пойди, проводи меня к царю.

Тот отвечал:

- Доведу тебя до царского дворца.

Он сказал и третьему другу:

- Пойдём со мной к царю.

- Пойдём, - отвечал третий друг, - я доведу тебя до дворца, введу в него, скажу о тебе царю и представлю тебя ему.

Братия спросили, что значит сия притча. Мирянин отвечал:

- Первый друг есть подвижничество, которое доводит до истинного пути; второй - чистота, которая достигает до небес; третий друг - милостыня, которая с дерзновением приводит к Самому Царю - Богу.

Таким образом, братия получили назидание и разошлись.

Заболевшего друга пришёл навестить его хороший знакомый. Он поздоровался с больным.

- А? Что? - отозвался тот.

- Как здоровье, спрашиваю? - повторил погромче пришедший.

- Болею, не знаю, что со мной Кажется, заболел чем-то страшным, потому что ничего не хочу ни видеть, ни слышать, - ответил больной.

Но гость обратил внимание на то, что друг выглядит хорошо и совсем не производит впечатление хворого человека.

- Может, это тебе кажется? Возможно, у тебя просто плохое настроение и ничего больше, - сказал он.

- Нет-нет! Это какая-то серьёзная болезнь! Мы хотим вызвать опытного врача-специалиста!

- Понятно, - задумчиво произнёс знакомый и решил проверить, насколько серьёзно заболел несчастный.

- Слушай, - шёпотом спросил он своего оглохшего друга, - а почему у тебя здесь в углу на полу валяется столько денег?..

- Где, где? Ну-ка покажи! - живо откликнулся больной, вскакивая с постели.

- Прости, мне это только показалось, - засмеялся гость. - Но вот в том, что ты совершенно здоров, я уже нисколько не сомневаюсь!

"Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть" (2Кор. 7:10).

Однажды священник увидел женщину, которая, опустив голову на руки, сидела в пустой церкви. Прошёл час. Затем два. Женщина всё не уходила.

Решив, что её душа пребывает в горе и желая чем-нибудь ей помочь, священнослужитель подошёл к ней и сказал:

- Могу ли я чем-нибудь тебе помочь, дочь моя?

- Нет, спасибо, отец, - ответила она. - Я как раз получала всю необходимую мне помощь до тех пор, пока вы мне не помешали!

По преданию, когда Августин прогуливался по берегу моря, размышляя о тайне Святой Троицы, он увидел мальчика, который вырыл ямку в песке и переливал туда воду, которую зачерпывал ракушкой из моря. Блаженный Августин спросил, зачем он это делает. Мальчик ему ответил:

- Я хочу вычерпать всё море в эту ямку!

Августин усмехнулся и сказал, что это невозможно. На что мальчик ему сказал:

- А как же ты своим умом пытаешься исчерпать неисчерпаемую тайну Господню?

И тут же мальчик исчез.

Жил-был человек, и однажды он уверовал в Бога. Он заметил, что та доска, на которую он привык ставить горячую сковородку, на самом деле - икона. Он бережно взял её в руки, разглядел на ней любимый Лик А что он сделает дальше?

Он может просто не заметить грязи. Ведь это всё-таки икона! Он тряпочкой сотрёт самые жирные пятна, повесит её на почётное место, созовёт людей: порадуйтесь со мной вместе, у меня икона нашлась! Видите, какой Он, мой Бог! Вот Его образ. Люди смотрят, уважают религиозное чувство своего товарища. Только не впечатляет их икона. Старая, замызганная, Лика-то не разглядишь. И вообще там невесть что невесть кем пририсовано. И они бочком-бочком - и на кухню, к привычным сковородкам. Не нужен им такой лик. Человек за ними бежит, иконой своей размахивает: нет, вы посмотрите, какое чудо, какие краски! Кривятся люди: нет, не надо нам такого бога. Лучше подставку для сковородки.

А может он начать борьбу за чистоту. Его возмутит глубоко въевшаяся грязь, мерзкие надписи. Они глубоко проникли в красочный слой, так просто уже не ототрёшь! Человек берёт топор, рубанок: хрясь-хрясь, шварк-шварк, только щепки летят! Вот и богохульные надписи стёсаны, вот и жирные пятна превратились в стружку. Лежит перед ним свежеотёсанная доска, на которой ещё проглядывает былой Лик. В рекордно короткие сроки произвёл зачистку! И давай, с топором и рубанком по соседям: иконы от грязи очищаю! Давайте, несите всё сюда, у меня топор самый острый! Как, не хотите? Значит, будете терпеть эту грязь? Нравится она вам, да? Вот я вас самих топором!

А может человек начать икону реставрировать. Всё-таки икона, произведение тонкое. Поищет лучших красок, кистей. Может так всю жизнь пробегать в поисках достаточно качественных материалов. А может обойтись и подручными, какие найдёт. Возьмёт он в руки скальпель, папиросную бумагу, кисточку колонковую Но не всякий человек умеет рисовать, а реставрировать - не всякий рисовальщик сможет. Будет он трудиться над своей иконой долгие годы, заново переписывать, стирать, поновлять, ретушировать. И будет у него икона походить то на врубелевского демона, то на Чебурашку. Зато индивидуальное творчество.

А может человек отдать икону специалистам - пусть поправят, что смогут. Они на то и поставлены. И вот берёт один эксперт икону в руки: "Чудный семнадцатый век! Так, здесь подправим, тут подкрасим, немного подкоптим, чтобы смотрелась, как старинная". Берётся он за работу, красит прямо поверх старого изображения, и рисует уже что-то своё, не очень-то похожее на Лик: он же лучший в мире эксперт по семнадцатому веку! Ну, не в мире, так в епархии уж точно. Человек пугается, выхватывает у него икону, бежит к другому специалисту: "Какой семнадцатый, четырнадцатый! Он же всё испортил! Ну ничего, мы сейчас подправим". И ложится ещё один слой краски, и опять не так. И ещё один эксперт, и ещё один слой, и ещё, и ещё. Не находит покоя человек. А эксперты спорят над иконой, каждый свои датировки отстаивает, свои методы. А чего от них ещё ожидать? Они же сами о себе говорят: "Мы - только подмастерья, Мастер - это другой".