Джон Стотт - Послание к Галлатам Страница 17

Подобная смерть Иисуса оставалась для иудеев непреодолимой преградой для веры до тех пор, пока они не увидели, что Он понес проклятие, лежавшее на них. Он умер не за Свои грехи; Он стал клятвой «за нас».

Значит ли это, что каждый человек был искуплен от проклятия закона через крест Христа, на который были вознесены наши грехи и наше проклятие? На самом деле нет, потому что стих 13 нельзя читать без стиха 14, где сказано, что Христос сделался за нас клятвою, «дабы благословение Авраама чрез Христа Иисуса распространилось на язычников, чтобы нам получить обещанного Духа верою». Бог дал нам спасение во Христе; значит, мы должны быть во Христе, чтобы принять его. Нас спас не какой–то далекий Христос, умерший сотни лет назад и обитавший где–то за миллионы километров, но живой, реальный Христос, умерший и воскресший, существующий сейчас. Поэтому мы можем быть «в Нем», можем быть едиными с Ним лично, и это реально.

Но как? Зная, что Он понес наше проклятие и что мы должны быть «в Нем», чтобы получить это освобождение, — как нам стать едиными с Ним? Ответ на это один: верою. Павел уже цитировал пророка Аввакума: «Праведный верою жив будет» (ст. И). А теперь Апостол говорит об этом сам: мы получаем «обещанного Духа верою» (ст. 14).

Вера — это личное познание Иисуса Христа. Это не какое–нибудь достижение, не еще одно «дело». Ценность веры состоит не в ней самой, а в том, на Кого она направлена, — в Иисусе Христе. Как говорит об этом Лютер, «вера… постигает не что иное, как этот драгоценный алмаз, Иисуса Христа».[44] Христос — Хлеб жизни; вера кормится Им. Христос был вознесен на крест; именно туда, на Него, и смотрит вера.

Вывод

Апостол предлагает нам две ярко контрастных альтернативы. Он рассказывает о двух предназначениях, двух судьбах, о двух возможных дорогах. Он подобен новозаветному Моисею, ибо Моисей сказал: «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие» (Втор. 30:19).

а. Два предназначения

Как и Моисей, Павел называет эти два предназначения «благословением» и «проклятием». Они появляются в ошеломляющем контрасте в ст. 13 и 14, где написано, что Христос стал за нас проклятием, чтобы мы унаследовали благословение. До сих пор мы все свое внимание сосредоточивали на проклятии; что же такое благословение? Оно названо здесь «благословением Авраамовым» (ст. 14) отчасти потому, что это благословение получил сам Авраам, когда поверил Богу, отчасти потому, что Бог сказал ему: «Я… благословлю тебя… и благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12:2–3). Как мы увидели в этих стихах, благословение подразумевает оправдание (принятие милости Божьей), вечную жизнь (пребывание в Божьем общении) и «обещанного Духа» (Сам Бог возрождает человека и пребывает в нем). Таково бесценное, тройное благословение христианина.

б. Две дороги

Какие дороги ведут к «проклятию» и «благословению»? Первая дорога называется «закон»; идущие по ней — это «утверждающиеся на делах закона» (ст. 10), а значит, они «находятся под клятвою». Вторая дорога называется «вера»; идущие по ней — люди веры, «верующие» (ст. 7, 9); они наследуют «благословение». Первые полагаются на собственные дела, вторые — на то, что совершил Христос.

Эти стихи бросают нам вызов. Надо отложить глупую гордыню и все мысли о том, что своими усилиями можно добиться праведности, для того чтобы Бог принял нас. Нужно смиренно прийти к кресту, на который Христос вознес наше проклятие, и полностью положиться на Его милость. И тогда по благодати Божьей, только потому, что верою пребываем во Христе, мы получим оправдание, вечную жизнь и Духа, Который будет жить в нас. «Благословение Авраамово» станет нашим.

3: 15–22.

АВРААМ. МОИСЕЙ И ХРИСТОС

15 Братия! говорю по рассуждению человеческому: даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему.

16 Но Аврааму даны были обетования и семени его. Не сказано «и потомкам», как бы о многих, но как об одном: «и семени твоему», которое есть Христос.

17 Я говорю то, что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя четыреста тридцать лет, не отменяет так, чтобы обетование потеряло силу.

18 Ибо если по закону наследство, то уже не по обетованию; но Аврааму Бог даровал оное по обетованию.

19 Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование, и преподан чрез Ангелов, рукою посредника.

20 Но посредник при одном не бывает, а Бог один.

21 Итак, закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо, если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона;

22 Но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа.

Апостол Павел вновь излагает «истину евангельскую», а именно то, что спасение — это бескорыстный дар Господа, который мы получаем через веру в распятого Христа, независимо от наших человеческих достоинств. Павел всячески это подчеркивает, потому что иудеи не могли принять принцип sola fides, «только веры». Они настаивали на том, что человек должен привнести в дело спасения что–то свое. Таким образом, они добавляли к вере в Иисуса «дела закона» в качестве еще одного существенного условия, на котором Бог принимает грешников.

Павел пытается вбить Божий план спасения по вере в головы своих слушателей с помощью Ветхого Завета. Чтобы понять приводимые им доводы и почувствовать

1. Закон не отменяет Божьего обетования (ст. 15–18)

Апостол начинает так: «Говорю по рассуждению человеческому». Другими словами, «позвольте мне привести вам пример из обычной жизни». Этот пример дан на основе человеческого обещания, не делового контракта, а завещания, — мы иногда называем его «предсмертной волей» человека. Греческое слово, употребленное в 15 и 17 стихах, (diathike), переводится иногда как «завет», потому что в Септуагинте оно употребляется для обозначения Божьих заветов. Но в классическом греческом языке и в рукописях оно обычно обозначало завещание, как и переведено здесь (см. Евр. 9:15–17, где понятия завета и завещания также связаны воедино).

Здесь Павел пытается сказать, что никто не может изменить пожелания и обещания, выраженные в завещании. Действительно, по римскому, так же, как и по современному английскому закону, человек был вправе изменить свое завещание, либо составив новое, либо добавив дополнительные распоряжения. Именно поэтому Павел, скорее всего, обращается здесь к древнегреческому закону, согласно которому однажды составленное и скрепленное завещание уже невозможно было отменить или даже изменить. Или, может быть, он имеет в виду, что никто другой не может изменить или отменить составленное человеком завещание. Но какова бы ни была точная юридическая основа этого высказывания, Павел доказывает, что если даже к человеческому завещанию нельзя ничего прибавить и нельзя его отменить, то уж Божье обетование обязательно останется неизменным.

О каком Божьем обетовании он говорит? Бог обещал наследие Аврааму и его потомству. Павел прекрасно знал, что в то время это обетование буквально относилось к ханаанской земле, которую Бог обещал непосредственным потомкам Авраама по крови. Но ему было также известно, что этим значением обетование не исчерпывалось, что Бог имел в виду и нечто другое. Ведь Бог сказал Аврааму, что через его потомство благословятся все племена земные. Как же народы могли получить благословение от того, что иудеи просто жили бы в Ханаане? Павел понимал, что и «земля», обещанная семени, и само «семя» имели духовное значение. Бог пожелал не просто отдать ханаанскую землю иудеям, но дать спасение (духовное наследство) верующим, тем, кто во Христе. Далее Павел утверждает, что эта истина очевидна уже из слова, употребленного Богом: не множественное число — «дети» или «потомки», — а единственное, «семя» или «потомство», собирательное существительное, обозначающее Христа и всех, кто верой находится в Нем (ст. 16).

Таким было Божье обетование. Оно было бескорыстным и не ставило никаких условий. Не нужно было совершать никаких дел или повиноваться какому–либо закону, не надо было добиваться каких–то достижений или выполнять какие–то условия. Бог просто сказал: «Я дам тебе семя. Твоему семени Я дам землю, и через него благословятся все земные народы». Его обетование было похоже на завещание, по которому грядущее поколение бесплатно получало наследство. И подобно человеческому завещанию, оно было неизменным. Оно остается в силе и сегодня, ибо его никто не аннулировал. Бог не дает обетовании для того, чтобы их нарушать. Он никогда не отменял и не изменял Свою волю.

Теперь можно рассмотреть стих 17: «Я говорю то, — продолжает Павел, — что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя четыреста тридцать лет, не отменяет так, чтобы обетование потеряло силу». Если иудеи были правы, то наше христианское наследство (оправдание) дается тем, кто соблюдает закон; и если оно дается «по закону», то «уже не по обетованию», потому что действует либо одно, либо другое. «Но Аврааму Бог даровал оное по обетованию» (ст. 18). Заметьте, что Бог «даровал» наследство. Греческое слово (kecharistai) обозначает, что это был бескорыстный дар (дар charis, «благодать»), а также, что это дар навсегда (совершенный вид глагола). Бог не забирает у нас Своего обетования. Оно так же твердо, как человеческое завещание, даже намного тверже. Поэтому каждый грешник, доверившийся в своем спасении распятому Христу, независимо от собственных достоинств и добрых дел, получает благословение вечной жизни и таким образом наследует их силу, нам надо осознать их историческую и богословскую основу.