Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Собрание творений. Том VI. Отечник Страница 17

Таково свойство усвоившегося душе умного делания, осененного Божественной благодатью. Оно не перестает действовать в сосуде своем при всех внешних занятиях и хранить ум в духовной свободе. Напротив того, ум, не получивший этой свободы, не может не увлекаться пристрастием к самым мелочным предметам. Не получившим духовной свободы должно наблюдать строгое нестяжание, чтоб охраниться от пристрастий.

3. Однажды принесена была для братии рыба. Повар, испекши ее, отдал келарю. Келарь, по встретившейся нужде, вышел из келарни, оставив рыбу в келарне на полу в сосуде и поручив стеречь его до возвращения своего малолетнему отроку, прислуживавшему авве Геласию. Отрок победился вожделением и начал есть рыбу с жадностию. Келарь возвратился; увидев, что отрок ест рыбу, рассердился на него и неосторожно толкнул его. Случилось так, что удар пал на место, близкое к сердцу: отрок начал дышать трудно и умер. Келарь, объятый страхом, положил отрока на свою постель и покрыл, а сам пошел к авве Геласию, пал к ногам его и возвестил о случившемся. Старец повелел ему, никому не говоря о скорби, вечером, когда все успокоятся, принести умершего в диаконик и, положив пред жертвенником, уйти. Когда это было исполнено, старец пришел в диаконик и встал на молитву. В свое время братия собрались для нощного богослужения: к ним вышел старец, за которым шел и отрок. Об этом никто не знал до кончины старца; знали старец и келарь.

4. Во время Вселенского собора в Халкидоне некто Феодосий, первый начавший в Палестине защищать раскол Диоскора, предварив прочих епископов, возвращавшихся уже к своим церквам (и он был в Константинополе, будучи изгнан из своего отечества за постоянное участие в возмущениях), пришел к авве Геласию в его монастырь и начал оговаривать ему Халкидонский собор, якобы утвердивший учение Несториево, думая этим увлечь святого в сообщество своему обману и расколу. Но он по внешнему виду Феодосия и просвещаемый Божественным даром рассуждения понял лукавое намерение еретика и не только не был увлечен в его отступничество, что сделали почти все, но и выслал его от себя, как подобало, с бесчестием. Феодосий устремился в святой град и, прикрывшись личиной ревности по Боге, увлек на свою сторону все монашество, увлек и царицу, бывшую в то время там; с помощью этих сообщников своих он вступил своевольно и насильственно на патриарший престол, восхитив его убийствами и другими противозаконными и неправедными действиями, о которых и ныне помнят многие. Получив власть и достигнув своей цели, он рукоположил множество епископов на те престолы, на которые еще не прибыли епископы, возвращавшиеся с Собора. Призывает он и авву Геласия, приводит в храм: лаская и вместе угрожая, повелевает предать анафеме Ювеналия. Геласий, нисколько не устрашившись, сказал: иного епископа Иерусалимского, кроме Ювеналия, я не знаю. Феодосий, опасаясь, чтоб и другие не стали подражать благочестивой ревности старца, повелел скорее изгнать его из храма. Приверженцы Феодосия взяли авву, обложили его дровами и стращали, что сожгут его, но видя, что он не боится и этого и не оказывает им повиновения, а сами, боясь народного восстания – потому что блаженный был известен и славен, а более по действию Божественного Промысла, – отпустили преподобного, не причинив ему никакого вреда, а он по произволению и совести сделался мучеником, принесши себя во всесожжение Богу[241].

Авва Геронтий

Авва Геронтий Петрский сказал: многие, искушаемые сладострастием, не совокупляясь телесно, блудодействуют мыслию; сохраняя девство тела, растлевают девство души. Возлюбленные! Необходимо отречься от услаждения блудными помыслами и мечтаниями, от общения с ними и внимания к ним, по наставлению Писания, которое говорит: Всяцем хранением блюди твое сердце: от сих бо исходища живота (Притч. 4, 23)[242].

В хранении сердца от греховных помыслов заключается начальная причина и сущность спасения.

Авва Даниил

1. Авва Даниил, пресвитер скитский, в юности отрекся мира и пришел в Скит. Сперва он жил в общежитии сорок лет, потом подвизался в отшельничестве[243].

2. Авва Даниил скитский говорил: я жил и в общежитии, и в отшельничестве; испытав ту и другую жизнь, нахожу, что в общежитиях преуспевают скорее и больше, если проводят жительство правильное[244].

3. Когда авва Даниил жил в Скиту, варвары напали на Скит и пленили авву. Он пробыл в плену у них два года. Некоторый христолюбец выкупил его. По прошествии краткого времени варвары опять напали на Скит и опять взяли в плен авву. Пробыв у них шесть месяцев, он бежал. В третий раз пришли варвары и, взяв авву в плен, немилостиво мучили и истязали его. Однажды, улучив удобное время, он взял камень и ударил им варвара, господина своего. Варвар умер от удара. Авва Даниил бежал и избавился от плена. После этого он стал тужить о убийстве, которое совершил. В этих чувствах он пошел в Александрию, исповедал архиепископу Тимофею случившееся с ним. Архиепископ не одобрил его поступка, сказав: лучше бы тебе положиться на Бога: избавивший тебя дважды неужели не мог избавить и в третий раз? Впрочем, ты не совершил убийства, потому что убил не человека, а зверя. Не удовлетворившись этим ответом, авва Даниил сел на корабль, приехал в Рим и там исповедал папе случившееся с ним. Папа дал такой же ответ, какой дал Александрийский архиепископ. Даниил возвратился в Александрию и сказал сам себе: Даниил, совершивший убийство, и сам да будет убит. Он пошел в претор и предал себя гражданской власти, сказав: я поссорился и, будучи увлечен гневом, ударил моего противника камнем, отчего тот умер, почему прошу предать меня суду: пусть умру за убийство, мной сделанное, чтоб наказание во времени избавило меня от наказаний в вечности. Авва был посажен в тюрьму; по истечении тридцати дней доложено о нем правителю. Правитель, призвав его из тюрьмы, расспрашивал о убийстве. Он рассказал обо всем со всею точностью и подробностью. Правитель, удивившись рассуждению аввы Даниила, отпустил его, говоря: иди, авва, и моли Бога о мне: жалею, что ты убил одного, а не шесть. Тогда старец сказал сам себе: уповаю на человеколюбие Бога моего, что простится мне совершенное мной убийство. Отселе даю обещание Христу моему служить во все дни жизни моей прокаженному за сделанное мной убийство. Он положил в себе: если умрет этот прокаженный, которого я взял, то пойду в Египет и возьму другого. Никто из скитских не знал, что старец имеет в келье прокаженного, потому что прокаженный находился во внутреннем отделении кельи, и никто, кроме старца, не мог иметь свидания с ним. Но однажды, в шестой час, старец позвал к себе ученика разделить трапезу по обычаю, и по смотрению Божию случилось так, что старец забыл затворить двери во внутреннее отделение кельи; он оставил их отворенными на то время, как прислуживал прокаженному. У прокаженного сгнило все тело от множества лютых ран. Ученик вошел в то время, когда были отворены упомянутые двери, и увидел, как старец прислуживает прокаженному, как приносит ему пищу, как возлагает пищу в уста, потому что у прокаженного не было рук; а как он не мог жевать пищу, потому что у него сгнил рот, то старец влагал пищу во уста его своими руками, и чего прокаженный не мог съесть, старец ел сам. Ученик, увидя чудный подвиг старца, удивился и прославил Бога, даровавшего такое терпение старцу в служении прокаженному[245].

4. Рассказывали об авве Данииле: когда варвары напали на Скит, – братия бежали из него. Но старец сказал: если Бог не печется о мне, то зачем мне и жить? И он прошел посреди варваров, а они не видели его. Тогда старцы сказали ему: Бог помог тебе, и ты не умер: сделай же и ты подобающее человеку: беги, как бежали отцы[246].

5. Сказал авва Даниил: любящий безмолвие пребывает не уязвленным стрелами врага: смешивающийся же со многими непрестанно подвергается язвам[247].

6. Поведал некоторый отец, что авва Даниил пришел однажды в селение для продажи рукоделия. Молодой человек, житель того селения, упросил его войти в дом свой и сотворить молитву о жене его, которая была бесплодна. Старец оказал ему послушание, вошел в дом его, и помолился о жене его. По благоволению Божию жена его сделалась беременною. Некоторые, чуждые страха Божия, начали злоречить, говоря: молодой человек не способен к чадорождению! Жена его зачала от аввы Даниила! Дошли эти толки и до старца; он послал сказать молодому человеку: когда жена твоя родит, извести меня. Когда жена родила, муж ее пришел в Скит и сказал старцу: Бог по молитвам твоим даровал нам дитя. Авва сказал ему: когда будут крестить дитя, сделай в этот день обед и угощение, призови меня, сродников и друзей твоих. Молодой человек сделал так. Во время обеда, когда все сидели за столом, старец взял дитя на руки и пред всеми спросил его: кто твой отец? Дитя протянуло руку, и показав пальцем на молодого человека, сказало: вот отец мой. Дитяти было двенадцать дней. Все, видевшие это, прославили Бога, а старец встал из-за стола и бежал в Скит[248].