Андрей Горбунов - Знакомство с Библией Страница 18

Однако не нужно думать, что после грехопадения Бог полностью отверг человека. Бог не отнял у него Своего образа, ни свободы воли, ни разума, способного постигать духовные начала, ни других его способностей. По широко распространенному мнению толкователей, Бог поступил с человеком как врач и воспитатель: одеждами прикрыл наготу человека, трудом и болезнями умерил в нем самость и гордыню, плотские похоти и страсти. Бог подверг человека физической смерти, чтобы не предать его окончательной духовной смерти, т. е. чтобы греховное начало в человеке не развилось до крайних сатанинских размеров.

Но естественная узда страданий и смерти не искоренила самый источник зла. Человеку нужна была такая сила, или – точнее – сверхъестественная помощь, которая бы совершила в нем самом внутренний переворот и дала бы ему возможность из глубины падения повернуться к победе над грехом и к постепенному восхождению к Богу.

Наказав человека и изгнав его из рая, Бог, как повествует книга Бытия, не оставил людей без утешения и тогда же дал им обетование, вселившее в них надежду на грядущее, пусть и в отдаленном будущем, восстановление утраченного блаженства. Согласно тексту Библии, проклиная змея-искусителя, Бог сказал ему: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее: оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту». В Септуагинте и основанном на ней славянском переводе это место звучит так: «Той твою сотрет главу, и ты блюсти будешь его пяту». Но змей, у которого раздавлена голова, не может более жалить.

Все толкователи видят здесь первое обетование о семени жены, которое должно стереть главу змея, т. е. победить дьявола и дать людям возможность обрести спасение и достигнуть блаженной и вечной жизни на небе. Это первое библейское пророчество о грядущем приходе Спасителя мира, часто именуемое «первоевангелием», т. е. первой благой вестью о рождении Избавителя людей от рабства греху и дьяволу. Согласно христианской традиции, под именем жены, чье семя поразит змея, здесь подразумевается не только и не столько прародительница человеческого рода Ева, сколько Дева Мария как мать Иисуса Христа.

Доисторическая часть книги «Бытие». Всемирный потоп

По сути дела, история человечества, описанная в книге Бытия, начинается в точном смысле слова с момента изгнания первых людей из рая. Ведь в раю было особое, космогоническое время, измеряемое днями творения, и лишь после изгнания Адама и Евы из рая началось время историческое. Именно тогда застучал тот самый маятник, по которому люди живут и по сей день.

Есть смысл остановиться и рассмотреть ветхозаветную концепцию времени несколько подробней, тем более что проекцию этой концепции в той или иной форме легко обнаружить и в светской литературе древности и Нового времени. В Библии время существует как бы в двух аспектах. Один из них определяется кругооборотом природы (время космическое), а другой разворачивается вместе с течением событий (время историческое). Согласно Библии, Бог управляет обеими формами времени, направляя их совместно к одной цели.

Космическое время. Древние израильтяне твердо верили, что Бог-Творец Сам установил ритмы, которым повинуется природа: чередование дня и ночи, движение светил, управляющее ими, и кругооборот времен года. Возвращение времен года с определенной периодичностью служит знаком порядка, введенного Богом в его творение. Соответственно, космическое время, измеряемое календарями, – это не чисто светское дело; оно имеет священный характер, ибо связано с повторяющимися праздниками: годичными, трехгодичными, субботними (каждые семь лет) и юбилейными (каждые 50 лет), а также охватывает недельный круг внутри года. Таким образом, все существование человека охвачено сетью обрядов и праздников, освящающих это существование. Место священного календаря в жизни Древнего Израиля очень велико, как велико оно и сейчас в жизни христиан.

Если космическое время циклично, то время историческое подчиняется иным законам. Согласно Библии, история направляется замыслом Бога, развивающимся и проявляющимся в ней. По истории, как вехи, расставлены события, которые имеют одиночный и неповторимый характер. Так Бог проявляет Себя посредством священной истории. События, из которых складывается эта история, представляют собой Его деяния в земном мире. Священная история, охватывающая всю судьбу народа Божия, располагается между двумя крайними точками: началом и концом. Божие руководство, и только оно одно, направляет историю к концу, к таинственной цели, которая осуществится, когда время придет к своему концу и вместе с тем к своей полноте.

В Библии историческое время имеет и свои особые мерила длительности. Первоначально оно было как бы семейным, измерялось по поколениям. Само слово толедот (родословие, генеалогия) означало в практической жизни историю. С момента установления царской власти счет стали вести по царствованиям. Позже появились эры. А потом уже накануне Рождества Христова у писателей-апокалиптиков обозначились две эпохи: нынешний, безнадежно погрязший во зле век и будущий, прекрасный, когда все противоречия исчезнут, а время как бы взорвется.

Античное мышление, представляя себе человеческое совершенство, обычно относило его к первобытным временам, за которыми следовала постепенная деградация – золотой, серебряный, медный и железный века. Иногда допускалось возвращение золотого века с возвратом Великого Года, что было связано с циклическим пониманием времени. Иное дело Библия. Она также относит состояние некого первоначального совершенства ко времени появления первых людей. Однако с момента грехопадения в истории действуют два противоположных начала. С одной стороны, в ней наблюдается поступательное развитие зла, духовный упадок, неизбежно навлекающий Божий Суд. Но, с другой, мы также видим развитие добра, подготавливающее спасение людей.

Сам же исторический процесс осмысляется в Ветхом Завете как драма человеческого непослушания и греха и как путь к спасению вопреки этому непослушанию и греху. Израильский ученый И. Кауфман даже назвал Ветхий Завет летописью человеческого непослушания, сказав, что история Древнего Израиля с самого начала и до конца мотивируется вызовом Богу. Погрязший в идолопоклонстве мир верит лишь своей силе и мудрости, пренебрегая Богом, но Бог через испытания и наказания ведет человека к истине.

Согласно книге «Бытие», плоды первородного греха не замедлили сказаться вскоре после изгнания из рая в новой для Адама и Евы жизни. Их первенец Каин, занимавшийся земледелием, коварно убил своего брата Авеля, который был скотоводом. Поводом для братоубийства стала зависть. Бог принял жертву Авеля и отверг жертву Каина. Опираясь на подобный выбор Яхве, ряд ученых (у нас И.Ш. Шифман) усматривают здесь отголоски отношений, характерных для древнего скотоводческого общества, считавшего свой образ жизни предпочтительным в сравнении с земледелием. Но сам текст не дает никаких оснований для подтверждения или опровержения подобной гипотезы, потому что библейского автора волнует совсем иное – религиозно-нравственный аспект убийства. С помощью немногих деталей этот автор высвечивает внутреннюю драму Каина. Бог поставил его перед выбором, с которым он не сумел справиться. «И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и дар его не призрел» (Бытие, 4:4–5). В языке Библии выражение «Бог, Который смотрит» является синонимом успеха в каком-либо деле. Каин удручен своим неуспехом. Но библейский автор ничего прямо не говорит о причине такого различного отношения Бога к братьям. Из контекста мы, однако, понимаем, что Каину нужно было больше доверять Богу. «И сказал Господь Бог Каину: почему ты огорчился? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Бытие, 4:6–7). Из этих слов совершенно очевидно, что Каин свободен в своем выборе и может победить искушение, не впав в грех. Но он не выдержал испытания и сознательно пошел на преступление. А потом, уже совершив убийство, он борется со своей совестью. На вопрос Бога, где Авель, Каин отвечает: «Не знаю, разве я сторож брату моему?» (Бытие, 4:9).

Последствия братоубийства трагичны. В мир теперь реально входит смерть. Учение о воскресении мертвых, как мы уже говорили, возникло у иудеев много позже, незадолго до Рождества Христова. Тем не менее, согласно первобытным верованиям, надолго сохранившимся у евреев и отразившимся в текстах Ветхого Завета, смерть не была полным уничтожением. Тело опускалось в могилу, но нечто от усопшего, какая-то его тень продолжала существовать в царстве мертвых, шеоле. Оно представлялось как зияющая яма, глубокий колодец, место молчания, гибели, тьмы, забвения. Там все умершие разделяют общую несчастную участь, независимо от их земной жизни: они преданы праху и червям. Отныне их существование – лишь сон: ни надежды на память о Боге, ни признания Его чудес, ни Его прославления. Бог даже не вспоминает о мертвых. Для прошедших через врата шеола – нет возврата. Согласно этим поверьям, Бог в земной жизни оберегает праведников, даруя им долголетие, а потом их жизнь продолжается в их потомках. Перспектива, как видим, весьма мрачная.