Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 5) Страница 18

К кафедре Новгородского архиепископа издавна тянули "погосты, и села, и земли, и воды со всеми пошлинами". Из числа этих владений случайно упоминаются в летописях волость Вель, находившаяся в Заволочье, на которую в 1398 г. сделал нападение боярин великого князя московского Василия Дмитриевича, и городок Молтовици, подвергавшийся пожару в 1401 г. 171 Кроме разного рода доходов с вотчин, в казну владыки поступали пошлины с церквей и духовенства и пошлины судные с духовенства и мирян, и как те, так и другие, при обширности епархии, были, без сомнения, очень немалы. Владыка жил в богатых палатах, имел своих бояр, столников и многочисленную прислугу, а для управления вотчинами - своих волостелей, для заведования казною - своего казначея 172. К чести Новгородских владык надобно сказать, что свои экономические средства они употребляли не на себя только, а преимущественно на построение и украшение храмов Божиих и святых обителей: почти каждый из них, как мы видели, соорудил одну, две или три церкви и монастыря, а, например, владыка Моисей устроил пять монастырей, владыка Евфимий II - шесть церквей. Вместе с тем не щадили владыки своих денег и для дел общественных. Владыка Василий в продолжение двух лет (1331-1333) поставил "город камен", т.е. каменную ограду вокруг кремля, или детинца, начиная от церкви святого Владимира, находившейся на одних из ворот кремлевских, до церкви святого Бориса, а в следующем году и покрыл всю эту ограду. Тот же владыка в 1338 г. построил новый мост через Волхов своими людьми 173. Владыка Иоанн в 1400 г. продолжил каменную ограду вокруг детинца, начиная от церкви святых Бориса и Глеба, а в Пскове дал свое сребро для сооружения костра (каменной башни) над Исковою в детинце псковском 174. Владыка Евфимий в 1428 г. для выкупа пленных у князя Витовта приложил свою тысячу рублей к тем пяти тысячам, которые поднесли ему новгородские бояре 175. В случаях крайней нужды новгородцы и сами пользовались, конечно не без согласия владыки, софийскою казною, как будто общественною: по крайней мере, был такой случай в 1391 г., когда после страшного пожара новгородцы взяли пять тысяч сребра у святой Софии с полатей "скопления владычня Алексиева", разделили на пять концов, по тысяче на каждый, и воздвигли каменные костры у всякой улицы 176.

О других наших епархиальных архиереях того времени сохранилось гораздо менее сведений. Для управления своими епархиями, которое совершалось, без сомнения, по общим законам отечественной Церкви, они имели у себя наместников и десятинников, о тех и других упоминается еще в "правиле" Владимирского Собора 177. Наместников, может быть, имели у себя и не все архиереи и не всегда, а только некоторые и в случаях нужды, по обширности ли епархии или по своей болезни. Так, когда епископ Ростовский Кирилл сделался крайне дряхл и слаб, в помощь ему, с его согласия и по благословению митрополита Кирилла, "изведоша архимандрита св. Богоявленья Игнатья, и бысть причетник церкви св. Богородицы в Ростове", а в следующем (1262) году, по смерти Кирилла, занял самую его кафедру 178. Десятинники заведовали судебною частию в своих десятинах, или церковных округах, и собиранием судебных пошлин, и иногда, если не всегда, были люди светского звания 179. По гражданским делам значение наших иерархов было очень немаловажное. Епископы благословляли князей на княжение; по благословению своих епископов князья давали жалованные грамоты; епископов приглашали они в качестве свидетелей при написании своих духовных завещаний 180; епископов отправляли князья друг к другу для переговоров о наследстве, о разделе земель и вообще для взаимных объяснений 181; епископов же посылали иногда для заключения мира после военных действий 182. А в другое время епископы и сами примиряли князей и предотвращали между ними кровопролитие 183. Весьма замечательно в этом отношении послание от лица пяти наших архипастырей с несколькими архимандритами и игуменами, писанное в 1447 г. к углицкому князю Димитрию Шемяке после того, как он, дав клятву признавать Василия Васильевича великим князем московским, начал снова домогаться великокняжеского престола. В послании святители напоминали Димитрию, как напрасны были все усилия его отца и брата овладеть великим княжением, представляли потом целый ряд его собственных действий против великого князя и отечества и с особенною подробностию обличали его последнее вероломное нарушение клятвы, а в заключение убеждали Шемяку исполнить свято все условия заключенного договора и, между прочим, говорили: "И о том тебе, господину нашему, напоминаем и бьем челом, пожалуй, пощади свою душу и свое христианство, соблюди свое крестное целование и пред своим братом старейшим исправься во всем чисто... Молим тебя, смирись сокрушенным сердцем, и Божия благодать и милость, а нашего смирения молитва и благословение будут с тобою. Если же захочешь остаться в твоем жестокосердии, то сам на себя наложишь тяжесть церковного проклятия и чужд сделаешься от Бога, и от Церкви Божией, и от православной христианской веры, и не будет на тебе милости Божией и Пречистой его Матери и силы того истинного и животворящего креста, который ты целовал в знак верности своему брату старейшему, великому князю Василию Васильевичу; также не будет на тебе нашего святительского и священнического благословения и молитвы, ни на тех, кто станет вместе с тобою замышлять зло на великого князя и его детей. И если при таком твоем упорстве прольется христианская кровь, то вся эта кровь будет на тебе" 184. Голос архипастырей подействовал на Шемяку: он просил великого князя Василия Васильевича принять его в дружбу и любовь 185, хотя вскоре за тем снова нарушил мир. При всем уважении, каким пользовались наши иерархи среди своей паствы, были, однако ж, примеры и неприязненного отношения к ним князей и народа. В 1295 г., когда Ростовский епископ Тарасий отправился в Устюг, вслед за ним поехал и князь ростовский Константин, "и ят владыку, и люди около его избиша" неизвестно за что 186. Незадолго пред тем временем народ муромский, подозревая своего архипастыря Василия (? 1295) в нечистой жизни, вздумал сам, без всякого законного расследования, изгнать его или умертвить. Напрасны были все убеждения святителя в своей невинности: на другой день он должен был удалиться из города, и хотя совершившееся при этом чудо засвидетельствовало о его непорочности и пробудило в муромцах чувство раскаяния, но владыка уже не захотел возвратиться к ним, а перенес свою кафедру в Рязань 187. Точно так же жители Ростова изгнали епископа своего Иакова по одному подозрению его в нечистой жизни и без всякого суда со стороны митрополита. Иаков построил себе хижину в двух верстах от города на берегу озера Неро и хотя простил ростовцев, но уже не согласился, несмотря на все их просьбы, снова занять свою кафедру и скончался (1292) в основанной им обители, в которой доныне почивают его святые мощи 188. Для содержания наших епархиальных архиереев точно так же, как и самого митрополита, служили прежде всего церковные и судные пошлины, собиравшиеся для каждого из них в его епархии 189. Кроме того, по господствовавшему обычаю времени, епископы владели землями, селами и вообще вотчинами. Например, Рязанский владыка имел несколько таких сел и земель, которые частию были куплены, а больше подарены князьями 190. У владыки Перемышльского и других западнорусских иерархов издавна были земли, села с людьми и подворья 191. О волости Тверского епископа Олешне и о том, что он имел "слуги довольны", упоминают летописи 192.

После владык наибольшим уважением пользовались настоятели монастырей архимандриты и игумены. И их приглашали князья в качестве свидетелей при написании своих договоров 193; и их посылали друг к другу для заключения мира, как примирил (1386), например, преподобный Сергий Радонежский рязанского князя Олега с великим князем Димитрием Иоанновичем 194. И игумены позволяли иногда себе сами говорить смело князьям и убеждать их к справедливости и любви. "Слышал я, государь князь великий, - писал преподобный Кирилл Белоезерский к Василию Димитриевичу московскому, - что произошло великое несогласие между тобою и сродниками твоими, князьями суздальскими. Ты, государь, выставляешь на вид свою правду, а они свою, и из-за этого несогласия между вами открылось сильное кровопролитие в народе христианском. Но, государь, вникни без предубеждения в их дело и, в чем будет их правда пред тобою, уступи им со смирением; а в чем будет твоя правда пред ними, стой за свою правду. И если они будут просить у тебя, государь, милости. Бога ради окажи им милость по их мере. Я слышал, государь, что доселе они были в утеснении у тебя, и это было причиною всей брани между вами. Итак, Бога ради покажи на них свою любовь и милость" 195. При том всеобщем уважении, каким пользовалось у нас не только настоятели монастырей, но и вообще иноки, очень естественно, если не одни князья, а и бояре, и мужи служилые, и люди всех сословий делали на монастыри свои вклады, особенно пред смертию и в своих духовных завещаниях, и если монастыри наши владели разного рода угодиями и вотчинами 196.