Василий Великий - Творения. Ч. 1. Страница 19

Сие сказано мною в доказательство величины светил и в подтверждение, что в богодухновенных словах нет ничего напрасно сказанного даже и до единого слова, хотя наше слово и не коснулось почти ничего главного. Ибо о величинах и расстояниях солнца и луны можно многое найти посредством умозаключений, если кто не поверхностно рассмотрит их действия и силы. И нам должно искренно признаться в своей немощи, чтобы кто не стал нашим словом измерять величайших созданий, а, напротив того, из немногого нами сказанного сам вывел заключение о том, сколь многое нами опущено, и как оно важно.

Посему измеряй луну не глазом, но рассудком, который при открытии истины гораздо вернее глаз. Повсюду распространились смешные какие–то басни — бред пьяных старух, будто бы луна, сдвинутая с своего основания какими–то чародействами, низводится на землю. Каким же образом наговоры чародеев подвигнут ту, которую основал Сам Вышний? Да и где поместится она сведенная с неба?

Хочешь ли из малых признаков заимствовать доказательство об ее величине? Города, наиболее отстоящие один от другого во вселенной, все равно принимают лунный свет на стогны свои, обращенные к востоку. Но если бы луна не была всем прямо противоположна, то она, без сомнения, освящала бы узкие улицы, на одной прямой с нею лежащие, а в улицы, выходящие из ее широты, бросала бы наклоненные лучи, идущие наискось. Это можно видеть на светильниках, зажигаемых в домах. Когда около светильника стоят многие, тень стоящего на одной с ним прямой лежит прямо, а прочие тени уклоняются в ту или другую сторону. Посему если бы лунное тело не было огромно и не имело превосходной величины, то не находилось бы одинаково против всех. Ибо когда луна восходить в местах равноденственных, одинаково видят ее живущие в холодном поясе под кругом Медведицы и жители жаркого пояса, вдавшегося на полдень. Ко всем им обращена она прямо своею широтою, и тем дает самое ясное свидетельство о своей величине. Кто же будет еще спорить, что тело ее весьма велико, как равняющееся вдруг столь многим предметам и на таких больших расстояниях? И сего довольно о величине солнца и луны.

Но Даровавший нам разумение, чтобы и из малейших творений познавать великую мудрость Художника, да подаст силы из великих тварей приобрести еще большие понятия о Творце, хотя в сравнении с Создателем и солнце, и луна не более муравья и мошки. Ибо из них нельзя заимствовать такого умозрения, которое было бы достойно величия Бога всяческих, но могут они возводить нас только к малым некоторым и неясным представлениям, равно как и каждое из самых малых животных или былий. Удовольствуемся сказанным, и возблагодарим — я Даровавшего мне cиe малое служение слова, а вы — Питающего духовными брашнами. Он и ныне напитал вас малоценностью моей речи, как бы ячменным каким хлебом, и да питает всегда, по мере веры подавая вам «явление Духа» (1 Кор. 12, 7), о Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

7–ая беседа

О пресмыкающихся

«И рече Бог: да изведут воды гады душ живых по роду, и птицы летающия по тверди нeбecней», по роду (Быт. 1, 20). По сотворении светил наполняются и воды животными, чтобы и эта область была украшена. Земля получила уже украшение в свойственных ей произрастениях, и небо имело также цветы свои — звезды, и, как бы два ока, украшала его чета великих светил, оставалось и водам дать приличное украшение. Вышло повелите; и тотчас реки производят, и озера рождают свойственные себе и естественные породы, и море чревоболезнует всякого вида плавающими животными. Где только ни была вода, в болотах и тинистых местах, — она не остается бездейственной и не участвующей в размножении тварей. Ибо нет сомнения, что из воды воскипели жабы, мошки и комары. Видимое ныне служит доказательством и прошедшего. Так, всякая вода спешила исполнить повеление Зиждителя, деятельная и самодвижная жизнь тварей, которых породы даже неисчислимы, немедленно явлена великою и неизреченною Божией силой, потому что повелением Божиим сообщена водам способность живорождать.

«Да изведут воды гады душ живых». Теперь в первый раз созидается животное одушевленное и одаренное чувством. Ибо растения и дерева, хотя им приписывается жизнь, как имеющим питательную и растительную силу, еще не животные и не одушевленные твари. Для сего–то «да изведут воды гады». Все плавающее, плавает ли по поверхности вод, или рассекает водные глубины, принадлежит к природе пресмыкающихся, потому что влачит тело по воде. Хотя некоторые из водяных животных имеют ноги и могут ходить (особенно таковы многие из водоземных, как то: тюлени, крокодилы, бегемоты, жабы и раки), но им свойственнее плавать. Посему «да изведут воды гады». Какая порода опущена в сих немногих словах? Что не включается в этом зиждительном повелении? Не включаются ли живородящие, каковы: тюлени, дельфины, гнюси и подобные им так называемые хрящеватые рыбы? Не включаются ли мечущие икру, каковы почти все породы рыб твердочешуйных и мягкочешуйных, снабженных перьями и не снабженных ими? Глас повеления краток, или лучше сказать, это не глас, а только мановение и устремление воли, но мысль, заключающаяся в повелении, столько же многообъемлюща, сколько есть различий и сходств у рыб, которых всех описать подробно то же значит, что и счесть морские волны или попытаться ладонью вымерять воду в море.

«Да изведут воды гады». В числе их находятся и морские, и прибрежные, и водящиеся в глубинах, и живущие на камнях, плавающие стадами и по одиночке, киты, огромный и мелкие рыбы. От той же силы, от одинакового повеления получает бытие и великое, и малое.

«Да изведут воды». Сим показано тебе, что плавающие животные имеют естественное сродство с водою, почему рыбы, не надолго разлученные с водою, умирают, ибо не имеют дыхания, чтобы втягивать в себя этот воздух. Но что для земных животных — воздух, то для породы плавающих — вода. Причина сему очевидна. В нас есть легкое, наполненное пустотами и скважинами, и грудобрюшня, которая, чрез расширение груди принимая в себя воздух, проветривает и прохлаждает внутренний жар, а у них расширение и сжатие жабер, принимающих и выпускающих воду, заступает место дыхания. У рыб собственное свое назначение, собственная своя природа, отдельная пища, своеобразная жизнь. Поэтому ни одно из плавающих животных не может сделаться ручным и вообще терпеть прикосновения руки человеческой.

«Да изведут воды гады душ живых по роду». Теперь повелевает произойти начаткам каждой породы, и как бы некоторым семенам естества, а множество живых тварей сокрыто в последующем преемстве, когда нужно им будет расти и множиться. К иному роду принадлежат, так называемые, черепокожные, например: раковины, гребенки, морские улитки, веретенки, и тысячи разнообразных устриц. Иной опять кроме сего род составляют так именуемые мягко–черепные: крабы, раки и тому подобное. К иному сверх сего роду принадлежат, так названные, слизняки, имеющие плоть мягкую и губчатую: полипы, каракатицы, и им подобные. И между сими опять есть бесчисленные различия, ибо драконы, мурены, угри, которые водятся в илистых реках и озерах, по сходству природы своей, приближаются более к ядовитым пресмыкающимся, нежели к рыбам. Иной род мечущих икру, и иной — живородящих. Живых детей рождают вьюны и мокрицы, и вообще животные, так называемые, хрящеватые. Живородящие суть: большая часть китов, дельфины и тюлени, о которых рассказывают, что они новорожденных детей своих, чем–нибудь испуганных, приняв опять в чрево, прячут там. Да изведут воды по роду. Иной род составляют киты, и иной — мелкие рыбы. И опять, между рыбами есть бесчисленные разности, различаемые по родам. У них и имена свои, и пища несходная, и наружность, и величина, и качества плоти — все разделено между собою, имеет весьма великие разности и относится к различным видам. Кто из наблюдавших свойства рыб в состоянии перечислить нам разности пород? Хотя они говорят о себе, что в великих стадах рыб могут определять даже число, однако же кто из состарившихся на взморьях и берегах может рассказать нам подробную историю всех рыб? Иные породы известны рыболовам Индийского моря, иные — рыбным промышленникам Египетского залива, иные — островитянам, иные — Маврузиям [19]. Но все, и малое и великое, одинаково произведено оным первым повелением, оною неизреченною силою. Много несходств в образе жизни, много разностей и в расположении каждой породы. Большая часть рыб не насиживают яиц, как птицы, не вьют гнезд, не вскармливают с трудом детей своих, но вода, приняв выметанную икру, производить из нее животное. И у каждой породы способ размножения неизменен и бывает без смешения с другою природою. Невозможно такое же размножение рыб, как распложаются лошаки на суше, или невозможны такие же совокупления, какие бывают у некоторых птиц, производящих от себя смешанные породы. Между рыбами нет вооруженных зубами в половину, как у нас вол и овца. Ибо ни одна из них не имеет жвания, исключая разве скара, о котором cиe рассказывают. Но все рыбы снабжены весьма частыми и острыми зубами, чтобы пища при продолжительном жевании не растекалась, ибо, если бы не скоро была раздробляема и передаваема чреву, то во время самого измельчения могла бы уносима быть водою.