Василий (Кривошеин) - Архиепископ Василий (Кривошеин) Преподобный Симеон Новый Богослов Страница 19

В 20–ом Огласительном Слове пр. Симеон указывает на другую важную черту жизни под руководством духовного отца, а именно на подражание духовному отцу, а вместе с ним Христу. Пр. Симеон начинает с настаивания на необходимости молиться Богу, чтобы Он послал духовного отца. «Брат, — говорит он, — усердно моли Бога, чтобы Он указал тебе человека, способного хорошо упасти тебя. Ты должен слушаться его, как Самого Бога, и без сомнения совершать то, что он тебе говорит, если даже приказываемое кажется тебе, согласно с твоим представлением, противным и вредным» [296]. Дух Святой показывает нам духовного отца, и нужно слушаться призыва Духа и быть верным тому, кого Он посылает: «И если сердце твое имеет больше доверия от благодати к тому, кого ты уже имел духовным отцом, твори то, что он тебе говорит, и спасайся… Если же Дух Святой пошлет тебя к другому, не колеблись нисколько… Поступи, следовательно, брат, и ты, как мы сказали, и уйди к человеку, которого Бог, или тайно через Самого Себя, или явно через Своего раба, укажет тебе… И, как бы видел и говорил с Самим Христом, так почитай его и так учись у него тому, что полезно» [297].

Послушание духовному отцу не является, таким образом, абсолютным, но вдохновляется Святым Духом. Или, вернее, оно становится таковым только после того, как Дух указал человека, за которым нужно следовать. В таком случае, вместе с духовным отцом и следуя за ним, ученик должен идти туда, куда он его ведет — в чужую страну, на гору Преображения, посреди городов. И всегда с неколеблющейся верою. «Если ты увидишь его, — продолжает пр. Симеон, — ядущего вместе с блудницами и мытарями и грешниками, не помысли ничего страстного или человеческого, но все только бесстрастное и святое, и «Я был всем для всех, чтобы всех приобрести» помышляй в своем уме, видя его снисходящего к страстям. Но даже видя глазами, не доверяй им совсем. Заблуждаются и они, как я научился на деле» [298]. Если ученик приглашен ко столу, как на Вечери, — пр. Симеон все время говорит в этой евангельской перспективе — он должен всегда все принимать смиренно: сидеть рядом с наставником, допускать, чтобы ему умывали ноги, «чтобы ты научился из того, что с тобою делается, великой высоте богосоделывающего (θεοποιοϋ) смирения, и тогда больше получишь пользы, если у тебя есть сознание, чем когда ты умывал бы ноги твоего отца» [299]. Тем не менее, существуют границы, которые не полезно переступать: «Но упасть на перси твоего отца тебе не полезно, ибо если и Иоанн от большой любви ко Христу, как к человеку, дерзнул (на это), но и он вместе со всеми получил повеление называть себя бесполезным рабом, когда все сделает» [300]. Он также должен следовать за своим духовным отцом на страдание, в его темницы, на смерть, похоронить его в могиле. «Верь, что он со дерзновением предстоит пред Богом, хотя ты и положил тело его во гробе, и без колебаний призывай его ходатайства. И он поможет тебе здесь и сохранит тебя от противников, и примет тебя при исходе твоем из тела, и приготовит тебе вечную обитель» [301]. Наконец, он должен следовать за наставником в Пятидесятнице: «Ибо найдет на тебя и ныне равная сила Пресвятого Духа, не в виде являемая чувственного огня, ни с большим шумом и бурным дохновением — это было тогда ради неверных, — но в виде умного света, со всякой тишиной и радостью умственно явится тебе то, что является предначинанием вечного и первого света и отблеском, и светочем пребывающего блаженства» [302].

Можно, следовательно, сказать, что для пр. Симеона духовный отец был харизматическим лицом, живым образом Христа, Самим Христом. Слушаться его — это значит подражать Христу во всей Его земной жизни, переживать главные события Евангелия — Преображение, Страдания, Смерть и Воскресение. И даже за пределами жизни Христа, в Пятидесятнице, воспроизводимой внутренне в каждом подлинном христианине с неуменыпенной силой со времен апостольских. Святой Дух посылает духовного отца, как плод наших исканий и напряженных молитв. Духовный отец порождает нас для духовной жизни, без него мы даже не родились для вечной жизни. Он ведет нас и соединяет со Христом. В его выборе, как и в нашей верности ему, соединяются свобода человека и всецельный ответ на Божественный призыв. Отеческая любовь соединяет духовного отца с его чадами.

4. СВЯТАЯ ЕВХАРИСТИЯ

Центральное в жизни Церкви с самого ее возникновения таинство святой Евхаристии, богословие и духовность которого выражены в анафорах древних литургий, нашло значительное место в творениях святых отцов. Ему не посвящали отдельных догматических трактатов систематического характера, однако таинство Евхаристии стало предметом благочестивых созерцаний и богословских размышлений крупных церковных богословов, как св. Игнатий Антиохийский, св. Ириней Лионский, св. Кирилл Иерусалимский, св. Григорий Нисский, св. Иоанн Златоуст в особенности, св. Кирилл Александрийский и пр. Иоанн Дамаскин (мы упоминаем только греческих отцов). Евхаристия рассматривается у них в общих рамках тайны спасения и в ее значении для христианской жизни. Но если посмотреть на специфически монашескую письменность, аскетическую и даже мистическую, можно увидеть, что место, посвященное Евхаристии, причастию Тела и Крови, и ее значению для духовной жизни, сравнительно ограничено. Не потому, что древние монахи не причащались или причащались редко, напротив, у нас много свидетельств, что монахи, даже отшельники, причащались ежедневно или, по крайней мере, раз в неделю, в некоторых местностях во всяком случае [303], но их духовность была скорее сосредоточена на молитве и аскезе и они не особенно любили богословские дискуссии. Так, в Изречениях подвижников пустыни и в Лествице пр. Иоанна Лествичника, этих двух основных памятниках монашеской духовности, причащение хотя и предполагается, но редко упоминается, и притом скорее мимоходом. Исключение составляет пр. Исихий Синайский, у которого имеется замечательная страница о связи между приобщением и хранением сердца [304].

Значение пр. Симеона Нового Богослова состоит в том, что он, может быть, первый среди аскетических писателей, отводит св. Евхаристии главное место на пути к Богу. Верный в основном отеческому преданию, он много говорит о св. Евхаристии в одному ему присущей манере. Не вдаваясь в излишнюю систематизацию, мы постараемся последовательно изложить его учение о Святом Причастии и о его практическом применении.

Можно было бы сказать, что основная мысль пр. Симеона касательно Евхаристии состоит в том, что причащение евхаристических даров вотелесняет нас Телу Христову, рожденному от Девы Марии, также как и Церкви, которая тоже есть Его Тело, и дарует Божество тем, кто приобщается достойно и с верою: «(Христос), став однажды нашим сродником по плоти, — пишет пр. Симеон, — и соделав нас сопричастниками Своего Божества, сделал всех таковых своими сродниками. А так как преподанное нам через причастие Божество неделимо и нераздельно, совершенно необходимо, чтобы и мы, воистину ему приобщившиеся, были бы нераздельными со Христом одним Телом во едином Духе» [305]. Это постоянное вотелеснение: «Это таинство не только было… от начала Христовым во всем мире, но и на каждом из древних святых произошло и доныне всегда бывает. Потому что, принимая Дух нашего Владыки и Бога, мы становимся сопричастниками Его Божества и сущности. А вкушая Его всенепорочную плоть, я говорю о Божественных Тайнах, мы становимся воистину всецело сотелесниками Его и сродниками» [306]. Для того, чтобы показать всю действительность этого вотелеснения, пр. Симеон ссылается на Еву: «Как Ева, — говорит он, — была взята из плоти и из костей Адама, и оба были одной плотию, так и Христос, преподав нам Себя в причастии из Своей плоти и из Своих костей… из них самих дает нам есть и едиными с Собою через это причастие делает нас» [307]. Благодаря причастию, мы имеем в себе всего воплощенного Бога, но это духовное единство, и Христос не рождается телесно от нас, как от Матери Божией, телу Которой мы приобщаемся во Христе. «Эту Его пречистую Плоть, которую Он восприял из чистых ложесн всепречистой Марии и Богородицы, с которою Он и родился телесно, от нее Он преподает нам в пищу. И вкушая ее, мы имеем в себе всего воплощенного Бога и Господа нашего Иисуса Христа, Самого Сына Божия и Сына Девы и всенепорочной Марии, сидящего одесную Бога и Отца, каждый из нас верных, достойно вкушающих Его плоть … никогда из нас не происходящего или телесно рождаемого и отделяющегося от нас. Ибо Он больше не познается по плоти, будучи в нас, как младенец, но пребывает бестелесно в теле, неизреченно смешивающийся с нашими сущностями и природами и обоготворяя нас, как сотелесных Ему, сущих плотью от Его плоти и костью от Его костей» [308].