Протоиерей Александр Мень - Навстречу Христу. Сборник статей Страница 2

Жизнь начинает рисоваться св. Григорию с ее самых мрачных сторон. Во многих его стихах звучит мелодия, навеянная герак-литовским «все течет».

Какое преимущество между сгнившими?

Тот же прах, те же кости — и герой Атрид и нищий Ир, царь Константин и мой служитель, и кто злострадал и кто благоденствовал, у всех нет ничего, кроме гробов3.

Настроение, родственное настроению Экклезиаста, было не бесполезно для св. Григория. Оно окончательно решило его судьбу. Из двух путей он выбрал тесный и скорбный путь подвижничества, чтобы тем самым победить зло, которое проклятием тяготеет над миром. Он понимал, что только у ног Христа может найти настоящий покой страждущая душа, он чувствовал, что только Спаситель властен остановить бурю противоречий и страдания. Что такое жизнь без Света Божия? Св. Григорий рисует ее образ в стихотворении «Жизнь человеческая».

Эта краткая и многообразная жизнь есть какое-то колесо, вертящееся на неподвижной оси, и хотя представляется чем-то неподвижным, однако же не стоит на месте…

Посему ни с чем лучше нельзя сравнить жизнь,как с дымом или сновидением, или полевым цветком*.

Но самое замечательное произведение св. Григория — поэма «О человеческой природе». Здесь тема «свет во тьме светит» достигает своего наилучшего выражения. Св. Григорий сначала бесстрашно опускается в черную мглу пессимизма, а вслед за этим указывает заблудившейся и истомленной душе «Путь, и Истину, и Жизнь».

Вчера, сокрушенный своими скорбями, сидел я один вдали от людей в тенистой роще и снедался сердцем.

Ветерки жужжали и вместе с поющими птицами с древесных ветвей ниспосылали добрый сон даже и слишком изнемогшим духом.

А на деревах, любимцы солнца, сладкозвучные кузнечики из музыкальных гортаний оглашали весь лес своим щебетаньем.

Неподалеку была прохладная вода и,

тихо струясь по увлажненной ею роще, омывала мои ноги.

Но мною так же сильно, как и прежде, владела скорбь.

Ничто окружающее не развлекало меня,

Потому что мысль, когда обременена горестями, нигде не хочет встретить утешения…

Кто я был? Кто я теперь? И чем буду?

Ни я не знаю, ни тот, кто обильнее меня мудростию…

Далее св. Григорий дает самую мрачную картину человеческой жизни, не останавливаясь перед жестокими выражениями и страшными образами. Но в конце концов он побеждает печаль и, обращаясь к своей душе, говорит:

Все ниже Бога. Покорствуй слову.

Не напрасно сотворил меня Бог.

От нашего малодушия такая мысль.

Теперь мрак, а потом дастся разум, и все уразумеешь…*.

Св. Григорий, подобно большинству христианских учителей древности, начиная с апостола Павла, испытал влияние стоической философии. В стоиках св. Григория особенно привлекал своеобразный аскетизм и презрение земных благ. В стихотворении о философской нищете он во многом перекликается с Эпиктетом и другими стоическими писателями.

Ты и в болезни весел,

Роскошествуешь, если только богат, чувствуешь, правда, зло, но, однако, есть у тебя и врачевство от болезни.

А другой беден, но воздержан.

И он втрое блажен, потому что нет у него ни зла, ни врачевства от зла…*.

В поэме о смиренномудрии св. Григорий прямо ссылается на античных философов, в частности киников и стоиков, как на примеры воздержания и самообладания.

При всем этом св. Григорий был далек от стоической гордости и превозношения своими подвигами. Он сумел избежать того чувства собственного превосходства, которое порой возникает у людей, ведущих углуб-ленно-созерцательный аскетический образ жизни. Он не осуждал тех христиан, которые были неспособны вести такую жизнь и отдавали Церкви свои силы на трудном поприще общественной борьбы. У св. Григория есть по этому поводу следующее четверостишие:

Чему отдашь предпочтение — деятельной или созерцательной жизни?

В созерцании могут упражняться совершенные, а в деятельности многие.

Правда, и то и другое хорошо и вожделенно.

Но ты к чему способен, к тому и простирайся особенно *.

Эти мудрые слова свидетельствуют о глубоком проникновении св. Григория в законы христианской жизни.

Итак, св. Григорий избрал свой путь. Он решился «жить жизнью, чуждой жизни». Но Бог судил иначе.

Св. Василий Великий направил своего друга в качестве епископа в Сасимы. Св. Григорий в одной автобиографической поэме так характеризует это место:

Там всегда пыль, стук от повозок, слезы, рыданья, собиратели налогов, орудия пытки, цепи; а жители — чужеземцы и бродяги.

Такова была церковь моя в Сасимах!..*.

Эта обстановка была тяжела для св. Григория. Правда, в новом положении он сумел принести пользу делу св. Василия по собиранию воедино малоазийских церквей. Но в Сасимах он жить не смог и удалился в Нази-анз, где стал помогать своему отцу — епископу. Вскоре смерть похитила у него обоих родителей и горячо любимого брата Кесария. Через год скончался и св. Василий Великий, в самый разгар своей деятельности, не имея и 50 лет от роду (379 г.), и св. Григорий почувствовал себя совершенно одиноким.

Я один оставлен Тебе единому, Царь царей, Тебе, державствуюгцему над всеми.

Ты моя величайшая сила!

У меня нет попечительной супруги, которая избавила бы меня от неисцельных забот и своими ласками уврачевала сетующего.

Не веселят меня милые дети, при которых ободряется старость.

Не утешают меня ни единокровные, ни друзья,

Одних похитила жестокая смерть,

Другие, любя благоветрие, приходят в трепет при малом волнении, застигающем друга…*

И все же св. Григорий нашел в себе силу принять все испытания с глубоким смирением и упованием на Господа. Постоянно черпал он поддержку в молитве и приносил к подножию креста тяжесть наболевшей души.

Святитель не знал, что в этом же году в его жизни наступит коренной перелом.

В 379 году впервые за много лет, кончилась безраздельная власть ариан. Восточная империя перешла в руки православного полководца Феодосия, который пожелал, чтобы в Константинополе в противовес арианству была создана Православная Церковь. Нужен был епископ, который бы смог словом и делом положить начало общине в восточной столице. Выбор Феодосия пал на св. Григория. Святитель вспоминает:

Обо мне думали, что зачну нечто перед Богом,

Как человек, известный жизнью и словом, хотя всегда вел я сельскую жизнь.

Меня приглашали многие из пастырей и из овец,

приглашали быть помощником народу, защитником слову *.

Св. Григорий, прибыв в восточную столицу, начал совершать службу в домовой церкви одного своего родственника. Вскоре все, кто был верен Православию, стали собираться в этой маленькой церкви, и здесь св. Григорий вдохновлял их словом и личным примером. Он стремился показать константинопольцам, что идея Троичности — это вовсе не предмет праздных споров для изощренных диалектиков. Нас поражает у самого святителя особенная, живая любовь к Святой Троице, которая сквозит во всех его произведениях. Анализирующий ум философа сливается у него с благоговением богослова и любовью чистой души. Неуловимо звучат тонкие метафизические ноты в восторженном гимне, который одновременно отличается задушевностью лирического стихотворения:

Дай воспеснословить, дай прославить Тебя, Нетленного Единодержца, Царя, Владыку! Тобою песнь, и хвала, и ангельские лики, и нескончаемые веки;

Тобою сияет солнце, Тобою путь луны и вся красота звезд;

Тобою человек, отличенный честию, как животное разумное получил в удел мысль о Божестве.

Ты создал все, Ты каждой вещи указываешь ее чин и все объемлешь Своим промыслом.

Ты изрек слово — и совершилось дело.

Ибо слово Твое есть Бог Сын, единосущный и равночестный Родившему.

Он привел все в устройство, чтоб над всем царствовать.

А всеобъемлющий Святый Дух Бог хранит все своим промышлением. Воспеваю Тебя, живая Троица,

единая и единственно единоначальная,

Естество неизменяемое, безначальное, Естество неизглаголанной сущности,

Ум, непостижимый в мудрости,

Небесная Держава, непогрешимая, неподначальная, беспредельная,

Сияние неудобозримое, но все обозревающее,

От земли и до бездны ни в чем не знающее для себя глубины!

Будь милостив ко мне, Отец!

Даруй мне, чтобы всегда служил я сей святыне;

А грехи мои отринь, очистив совесть от всякого худого помышления.

О том противодействии, которое он встретил со стороны врагов Православия, св. Григорий писал в своей автобиографической поэме: «Город пришел в волнение, восстал против меня, будто бы я вместо единого Бога ввожу многих богов». В это время он произнес свои знаменитые Слова о богословии, которые принесли ему огромную известность и стяжали имя богослова.