Александр Введенский - Учение сектантов о церкви при cвете их жизни и евангельского учения Страница 2

Так, прекрасное обыкновение того времени поучать друг друга религиозным истинам в церковных собраниях не всегда отличались благоустроением. Случалось, как указывает апостол Павел, или то, что таких добровольных наставников набиралось много без всякой надобности, или же то, что пророки (учители веры) дозволяли себе говорить все разом. Апостол, обличая все эти непорядки, замечает: «Бог не есть Бог неустройства, но мира (тишины). Со стороны эти непорядки, по словам апостола Павла, могли казаться как бы некоторого рода «беснованием» (1 Коринф. 14 гл., 23–33 ст.).

Самое совершение важнейшего богослужебного действия – евхаристии или литургии – проходило иногда нестройно и даже прямо непохвально. Апостол Павел усматривает, что совершение евхаристии, вместо того чтобы быть актом общения верующих, вызывало какие-то разделения, приводило к расторжению союза между христианами. Так было в Коринфе. Изобличая этих христиан, апостол писал: не хвалю вас, что вы собираетесь не на лучшее, а на худшее; ибо, во-первых, слышу, что, когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти верю» (Коринф. 11 гл. 17–18 ст.). Это, как мы видим, «во-первых». А затем тот же апостол рисует картину еще более печальных настроений. «Далее, продолжает он, вы собираетесь так, что это не значит вкушать вечерю Господню. Ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу (т.е. пищу, принесенную в качестве пожертвования), так что иной бывает голоден (т.е. кто несколько опоздает), а иной упивается» (т.е. кто приносил, как жертву, кроме пищи и вино).

Маленькое примечание. В древности совершение евхаристии соединялось с особыми братскими трапезами, так называемыми «вечерями любви» (агапы), и именно эти вечери предваряли собою евхаристию (Есть обстоятельное по данному вопросу сочинение II. Соколова: «Агапы или вечери любви в древнехристианском мире» (Сергиев Посад, 1906 г.), где пространно повествуется и об описываемых апостолом нестроениях).

Затем апостол Павел укоризненно вопрошает: «Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете Церковь Божию и унижаете неимущих? Похвалить ли вас за это? Не похвалю» (1 Коринф. 11 гл., 20–22 ст.). Апостол заключает свою речь так: «Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение» (1 Коринф. 11 гл., 33–34 ст.). Апостол прямо сказал, что он не хвалит поведения обличаемых им в настоящем случае христиан.

В виду того самоотречения и неустанных трудов, какими ознаменовали себя апостолы, можно было бы ожидать, что между ними и обращенными ими христианами установятся отношения полнейшего доверия и теплой любви. Но и этого не было. Апостол Павел жалуется, что лишь только он оставил Коринф, как некоторые уже «возгордились», причем он замечает по поводу этих «возгордившихся»: «Чего же вы хотите? С жезлом ли к вам придти или с любовью и духом кротости?» (1 Коринф. 4 гл., 18–21 ст.). Апостол не разъясняет, в чем выражалась гордость этих сомнительных христиан. Но можно догадываться, что к числу их принадлежали и те дерзкие люди из христиан, которые осмеливались осуждать и критиковать апостола. Мы знаем, что в Коринфе встречались такие лица, которые приписывали ап. Павлу непостоянство и неустойчивость в его мыслях. Они говорили, что будто бы Павлово «да» сводилось на «нет» и что его «нет» означало «да» (2 Коринф. 1 гл., 17–18 ст.) Другие из коринфских гордецов находили несоответствие между образом действий апостола Павла и его посланиями. Они пустословили так: «В посланиях Павел строг и силен, а в личном присутствии слаб» (2 Коринф. 10 гл., 10 ст.). Другими словами, по их мнению, ап. Павел был храбр только на словах. Какая дерзость! А между тем их не исключали из общины; они были постоянными ее членами, и значит, не нарушали ее святости. В противном же случае, их бы немедленно изгнали из общины.

Среди тех же коринфян появлялись люди, которые причиняли ему «огорчения», даже прямо были его «обидчиками», они «вселяли в его сердце «скорби и стеснение». В подобного рода явлениях апостол Павел готов был видеть обнаружение «умыслов сатаны» (2 Коринф. 2 гл., 3–5 ст.; 11 ст.).

Не менее печально для апостола было и то, что по легкомыслию или неверию к нему, некоторые из христиан, бывших его чадами, переходили, по выражение ап. Павла, к «иному благовествованию», каковы были, например, галаты. «Удивляюсь, – писал апостол, – что вы от призвавшего вас благодатию Христовою так скоро переходите к иному благовествованию, которое в прочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово» (Гал. 1 гл., 6–7 ст.). Значит, галаты мало ценили авторитет апостола и предпочитали ему какого-нибудь говоруна. Как же это печально и оскорбительно было для такого человека, всецело преданного своему делу, каким был ап. Павел!

В числе крупных недостатков, характеризующих христианскую общину в Коринфе, мы должны отметить сутяжничество.

Сутяжничество это заслуживало осуждения уже по одному тому, что христиане для рассмотрения своих процессов обращались к языческим властям. Очевидно, тяжущиеся, под влиянием сварливости, забывали о том, как не благовидно для христианина жаловаться на своего собрата пред неверным, с которым у верующего не должно бы быть точек соприкосновения. А хуже всего то, что подобные тяжбы свидетельствовали о том, что христиане жили несогласно с евангелием. Апостол Павел говорит: «И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою, брат с братом судится. Для чего бы вам, – скорбит апостол, – лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения» (1 Кор. 6 гл., 1–7 ст.).

Другой же недостаток общественного характера апостол Павел усматривает и изобличает в христианских жителях Фессалоники.

Правилом апостольского времени был труд для всех. Апостол постановил заповедь: «Кто не хочет трудиться, тот и не ешь». Заповедь эта, однако, не всеми исполнялась. Некоторые из христиан оказывались людьми легкомысленными и по выражению ап. Павла «ничего не делали, а суетились», т.е. они делали вид, что исполняют заповедь о труде, а в действительности лишь бездействовали. Таких суетных людей апостол называет «безчинниками» (1 Солун. 3 гл., 10–11 ст.).

Обратимся теперь к характеристике нравственного состояния первенствующих христиан – нравственного в строгом смыслe сего слова. Постараемся, как и раньше, быть краткими. Нельзя отрицать того, что и в этом отношении христиане не стояли на высоте своего евангельского призвания. В доказательство наших слов приведем прежде всего некоторые места из послания апостола Павла к Коринфянам.

Он пишет: «Вы (т.е. некоторые христиане) сами обижаете и отнимаете (апостол не говорит, что именно), и отнимаете притом у братьев» (1 Коринф. 6 гл., 8–9 ст.), т.е. у таких же христиан. И затем угрожает: «Или не знаете, что неправедные царства Божия не наследуют?» В послании к Коринфянам тот же апостол пишет: «Я опасаюсь, чтобы мне не найти вас такими, какими не желаю, чтобы не найти у вас раздоров, зависти, гнева, ссор, клевет, ябед, гордости, беспорядков, и чтобы не оплакивать мне многих, которые согрешили прежде и не покаялись в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, какое делали» (2 Коринф. 12 гл., 20–21 ст.).

Очевидно, апостол, хотя точно и не знает, есть ли перечисленные грехи и пороки среди коринфян, но не сомневается, что они могут быть и вероятно бывают. Что некоторые нарушения христианских нравственных правил, и притом важнейших, в самом деле встречались среди коринфян, об этом довольно ясно дает понять апостол Павел, когда говорит: «Я писал вам, чтобы вы не сообщались с тем, кто, называясь братом (христианином), остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницей, или хищником» (1 Коринф. 5 гл., 11 ст.).

Апостол Павел в послании к Филиппийцам говорит: «Все (т.е. христиане) ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу». Положим, здесь апостол говорит гиперболически: «все». Мы должны помнить, что в то время, когда писалось это послание, апостол был под стражею в Риме (Деян. 28 гл., 30–31 ст.) и, естественно, на многое смотрел преувеличенно. Но тем не менее, принимая во внимание вышеизложенные нами недостатки религиозного и общественного характера, мы вправе утверждать, что по крайней мере некоторые христиане того времени искали не того, что нужно, искали своих сил (Филип. 2 гл., 21 ст.).

В том же послании к Филиппийцам апостол Павел еще говорит: «Многие, о которых я часто говорил, а теперь даже со слезами говорю, поступают, как враги креста Христова: они мыслят о земном» (Филип. 3 гл., 18–19 ст.).

Итак, по словам ап. Павла, «многие» из христиан явились «врагами креста Христова».

Положим, что это выражение «многие» не указывает на какой-нибудь определенный и очень большой процент «земная мудрствующих», а указывает на то, что таких было немало там, где не должно бы быть ни одного такого. Однако вышеприведенные нами исторические факты, несомненно свидетельствуют, что враги креста Христова действительно существовали. Врагом же креста Господня надлежит признавать всякого, кто, по выражению апостола Петра, «идет во след скверных похотей плоти» (2 Петр. 2 гл., 10 ст.), ибо чрез таких, по словам того же апостола, «путь истины», т. е. путь креста, «будет в поношении» (2 Петр. 2 гл., 2 ст.).