Виктория Карпухина - Вам поможет святая Варвара Страница 2

Благодаренье святой Варваре

Многим людям помогала святая Варвара, некоторые рассказы об этой помощи вы найдете в этой книге. Но вначале позвольте привести собственную историю.

Никогда не покидало чувство, что дата маминого ухода (4 декабря) должна для меня проясниться во всех отношениях: и обрести смысл, и высветиться из черноты восприятия. Чернота долго была необоримой, вследствие несправедливости судьбы – мама ушла за 2 недели до дня моего рожденья: мне исполнялось 17 лет, ей было 43.

Православный праздник Введения во Храм Богородицы, который приходится на 4 декабря, значительно утоляет печаль, но сопряжение «смерть – Причастие» все равно не укладывалось в сознании окончательным разъяснением. Кроме того, в отличие от меня, православной, мама была католичкой по крещению, а по взглядам и укладу жизни, видимо, агностик.

С детства зная, что я родилась в день памяти святой великомученицы Варвары по православному обряду, – о западном обряде я не задумывалась ни разу. Когда прочла, что католики почитают св. Барбару 4 декабря, предощутила радость в абсолютном понимании, радость – как задачу христианина: радуйся несмотря ни на что!

«…радуйся яко радость твоя вечна есть во светлости святых…»

Это не просто эмоция, это уверенность – и путь к ней долог, и, может быть, непреодолим. Но предощущение пришло, поскольку остро болезненно было долгое время сознавать, что мама ушла без покаяния и без молитвы, без отпевания… и даже без меня в смертный час. Но была, оказалось, святая Варвара – рядом, в свой день календаря. Святая Варвара, просящая Бога о нераскаявшихся рабах Его. И ее присутствие – это мамино и мое спасение, самое памятное – душевное спасение, хотя было потом и другое, физическое.

Истории о нездоровье обычно забываются, но благодарность остается. История нехитрая: по нелепому стечению обстоятельств и вследствие разрыва кровеносных сосудов мне довелось оказаться на краю жизни-смерти. Врачебная помощь была поблизости, но все время чем-то затруднена: поздний вечер и нет хирурга, ремонт в одной операционной, нет ключа – от другой операционной… Я на каталке и сопровождающие медсестры умудрились застрять в лифте между этажами… Когда лифт, наконец, поехал и хирурга привезли – реаниматолог запаниковал: у нее агония!

Агония имела традиционно художественное наполнение, но вместо бесконечного туннеля в моем видении был сквер, раскинутый широко, как киноэкран. В сквере прогуливались радостные люди, и к ним следовало бы присоединиться. Но не очень хотелось, а главное, меня крепенько держал за предплечья некто, не отпуская за парапет сквера, будто парапет – рампа (а я, стало быть, – зритель): стой здесь!

Очнувшись от наркоза, не узнала обстановку и механически (никого рядом не было, мне казалось) произнесла вслух:

– Где я?

– В больнице. Чего-нибудь хочешь?

– Жить.

Точно помню, что подумала и помедлила прежде, чем ответить.

Мне дали воды и на всякий случай поинтересовались:

– Еще чего-нибудь хочешь?

– Жить.

– Больше нельзя!

Моим собеседником был реаниматолог, он не различал в слабом шепоте «жить» и «пить» (я это угадала, но промолчала: мне было хорошо, хоть мало сил). Через некоторое время мы с реаниматологом веселились над его непонятливостью и моей настырностью, но доктор при этом заметил: ты оказалась очень живучей.

Моей заслуги в живучести нет, но есть чудо: «жить» я просила 8 августа, в день Четырнадцати святых помощников, который давно-давно почитался у католиков.

Среди тех Четырнадцати – и святая великомученица Варвара. Меня ли она оберегает или над маминой судьбой витает, Господь один ведает! Но прямо в больницу мне передали особенный нательный крест из Ясногурского монастыря в Польше (мой племянник учился тогда на ксендза). Монастырь называется Санктуарий Пресвятой Девы Марии Ясногурской. Мне не довелось быть в Ясной Гуре, поэтому спустя несколько лет я рассматривала устройство тамошнего монастыря по книжке.

«Монастырь имеет четырехугольную форму, по углам располагаются мощные бастионы стреловидной формы. Бастионы носят имена:

• бастион Морштынов

• бастион св. Барбары (или бастион Любомирских)

• королевский бастион (или бастион Потоцких);

• бастион Св. Троицы (бастион Шанявских).»

В тот момент не только на имени святой Барбары остановила взгляд, но и на князьях Любомирских: городок, в котором живу, триста лет назад был в их владении. Оказалось, наши местные средневековые князья почитали святую Варвару. И Святая Троица рядом – все, как должно быть!

А вот про 8 августа и день Четырнадцать святых помощников узнала годы спустя.

Из Тбилиси в Киев прилетела моя подруга. Грузины верят, что святая Барбаре покровительствует Тбилиси. И мы отправились во Владимирский собор поклониться бесценным мощам нашей общей покровительницы. Когда же вышли из собора, подруга сообразила и изумилась: вчера ведь 8 августа было, знаешь что это?!. С тбилисским темпераментом она поведала мне историю праздника Четырнадцати святых и, не давая опомниться и вставить слово, спросила:

– У тебя ничего не связано с 8 августа, ты же на Варвару родилась… а католическая Варвара, знаешь когда?.. А мы елки ставим на православную…

Мне бы вот что еще хотелось сказать в этом отступлении в автобиографию: я не ищу наперед знаков присутствия святой великомученицы в своей судьбе, поскольку не заслуживаю ее участия. Мне хочется только при малейшей возможности бывать рядом с ней, в ее памятных местах. Надмирная жизнь святых от нас сокрыта. Но великодушию святой Варвары к прихожанам, открытым к взаимной любви, видимо, нет границ. Поэтому разговор о ней – это всегда рассказ о многих, в том числе о себе.

Хочу рассказать о святой великомученице Варваре. Очень прошу передать это всем знакомым христианам, кто потерял родных.

У меня почти все близкие знакомые посещают храм, некоторые работают в церкви, рассказывают друг другу о Божиих откровениях, что посылает Господь в разных случаях. Одна наша знакомая потеряла мужа 37 лет. Он просил во сне поставить свечку св. вмч. Варваре, потому что он редко причащался. Как известно, она молится за усопших, умерших без Причастия.

Чудо исцеления от мощей великомученицы Варвары

В. Григорян в одном из номеров Христианской газеты Севера России «Вера»-«Эском» (№ 490, май 2005 года) рассказывает о матушке Виктории и о чуде ее исцеления от мощей святой великомученицы Варвары.

В миру матушку Викторию звали Зинаидой. Зина росла в послевоенное время в обычной советской семье. В Бога никто не верил, старые иконы на ее глазах часто шли на растопку печи. И Зина выросла комсомолкой и поступила работать на должность машинистки в серьезном учреждении. Однако, незадолго до этого тайно крестилась. Не оттого, что приняла Бога, а оттого что настоятель церкви указал ей на ее грехи и напугал ответом за них. А дальше было вот что.

Однажды мать одноклассницы позвала ее на гулянье по случаю ноябрьских праздников. Про эту женщину ходили разговоры, что она колдунья, но Зинаида не придавала этому никакого значения. Увидев девушку на месте, условленном для встречи, знакомая явно испытала облегчение. Кто-то играл на гармошке, собравшиеся пели революционные песни, запела и Зина, как вдруг колдунья стремительно приблизила к ней лицо и дунула в рот, открывшийся с тем, чтобы по-птичьи весело пригрозить старому миру полным разрушением. Это был последний день Зининой юности.

Какой-то сгусток или червь покатился по горлу девушки, застрял, она начала задыхаться и в ужасе отпрянула от колдуньи. Домой шла, держась за голову, которая страшно разболелась. Понимала, произошло что-то очень плохое, но надеялась, что наутро все пройдет. Не прошло. Отправилась к одному врачу, другому, третьему. Они разводили руками, наконец, отправили в психиатрическую клинику, в которой Зинаиду обследовали по месяцу каждый год, не в силах поставить диагноз, а голова все болела и болела…

Обрекая на гибель святые иконы, мать Зинаиды – Мария – отеческие образа сберегла. В их числе свою венчальную икону святой Варвары. Для Зины это стало спасением.

Вглядываясь в лик великомученицы, она чувствовала, как страдание отступает. «Меня тянуло к ней», – говорит матушка Виктория. Сначала молилась своими словами, потом кто-то из ссыльных батюшек подарил комсомолке Зине Лыткиной потрепанную книжечку с акафистом святой деве. С этого момента она стала читать его каждый день. Вспоминает: «Мне так утешительно было молиться! Дома не разрешали, а я в бане спрячусь, карандашом крестик на оконной раме нарисую и читаю. А в другой раз на вышку поднимусь и там молюсь. А слезы льются. Прижму книжку к груди, потом опять читаю. И так тепло, хорошо становится». В какой-то момент поняла, что помнит акафист наизусть.