Джордж Вандеман - Что мне нравится в… Страница 2

Вот что такое Евангелие.

Вандеман: Ваши слова заставляют нас трепетать, они проникают вглубь наших сердец. Вы сказали, что Мартин Лютер сделал «великое открытие». Значит, в каком-то смысле он открыл пренебрегаемую прежде истину?

Гоффман: Конечно, так оно и несомненно было.

Нельзя сказать, что такая истина вообще отсутствовала. Нет, она была частью предания церкви, начиная с апостольского века, но наслоение веков скрыли ее и люди начали считать, что это они вносят во все это свой громадный вклад. Лютер твердо заявил свое «нет». Изучив Священное Писание, он выяснил, что вклад в наше спасение исходит от Бога. Благодаря Богу мы пребываем в Иисусе Христе, — как об этом поведал коринфянам апостол Павел. Тот человек, который сформирован под влиянием веры, — будет жить.

И Лютер стал таким человеком, каким мы его знаем, — с сильным характером, исполненным веры и любви, посредством которой действует наша вера. Мартин Лютер представил лучшие качества человека, когда он говорил о вере и любви.

Вандеман: И он перевел Библию на язык, доступный простому народу.

Гоффман: Да, конечно, он сделал такой перевод, и нужно признаться, превосходный перевод. Для Лютера за каждым греческим или иудейским словом текста Священного Писания стояла великая фигура Бога.

Он перевел Библию на тот язык, на котором говорили в то время. Он перевел тексты Священного Писания на понятный для каждого крестьянина язык, и Евангелие достигло цели. Силой Духа оно овладело сердцами народа и привело их к вере в Иисуса Христа.

Вандеман: Благодарю вас.

Вы были чрезвычайно любезны. Мне очень хотелось бы иметь в своем распоряжении хотя бы час, чтобы обстоятельно поговорить с вами об этой великой истине. Предположим, что Мартин Лютер воскрес, и сегодня ходит среди нас снова. Чувствовали ли бы мы себя уютно в церкви, носящей Его имя?

Гоффман: С того времени минуло 450 лет, а, как известно, нельзя игнорировать историю. Некоторые проблемы были разрешены. Наряду с этим возникли другие.

Но у меня такое ощущение, чисто личное чувство, если бы на сцене вновь появился Лютер и взглянул на ту церковь, которая называет себя лютеранской, то у него нашлось бы кое-что, чтобы сказать нам всем… И он, несомненно, сказал бы следующее:«Вы должны жить по Евангелию. Без Евангелия вы ничего абсолютно не значите. Вы должны провозглашать Евангелие, уповая на авторитет и силу Божью.

Вы должны нести благую весть прощения, весть, которой люди могут обладать, благодаря милости Божьей и через веру в Иисуса Христа».

Вандеман: Я согласен с вами. Благодарю вас, д-р Гоффман.

Мы по достоинству оценили все сказанное вами.

Да, на самом деле миллионы людей присоединяются к лютеранам, лелея надежду разделить вместе с ними наследие, оставленное Мартином Лютером. Я тоже нахожусь среди них.

Мне очень многое нравится в Лютеранской Церкви. Я восхищен лютеранами за то, что они сумели заставить свою веру работать на благо общества. Они занимаются организацией сиротских домов, больниц, центров по лечению алкоголиков, домов для престарелых.

Хочу еще раз повторить, — мне многое нравится в моих друзьях-лютеранах. Но есть одна черта, которую я ценю больше всего, как я уже об этом сказал: лютеранское движение было призвано Богом стать защитником пренебрегаемой истины, — это славное учение о том, что спасение можно получить только через веру. Лютер убрал паутину, оставшуюся после темных веков, и восстановил фундамент Евангелия.

Путь Лютера к открытию истины — это завораживающая история. Летом, после окончания университета, у него произошла потрясающая встреча: направляясь в родные места — к родителям, он попал в страшную грозу. Удар молнии повалил его на землю. В ужасе он закричал: «О, святая Анна, помоги мне! Я обещаю тебе стать монахом!» Он сдержал данное обещание. Лютер поступил в монастырь в Эрфурте и был посвящен в 1507 году. Размышляя о своем первом участии в мессе, он вдруг был охвачен сильным чувством своего полного ничтожества. Как он мог, грешник, стоять в святом присутствии Бога, если он сам не был святым?

Тогда Лютер принял решение стать святым. Он добивался своей чистоты, лишая себя всех жизненных благ и удобств, — даже самого необходимого. Ночами, лежа под тонким одеялом и дрожа от холода, он утешал себя такими словами: «Сегодня я не совершил ничего плохого». Затем в душе его поднимались опасные предчувствия: «Достаточно ли я постился? Достаточно ли я беден? Добился ли я приемлемой чистоты?» Но его душа не имела покоя. Он никогда не был до конца уверен в том, что своим поведением удовлетворил Бога. Наконец, он открыл, что тот душевный мир, к которому он так стремился, можно было получить только в качестве дара. Истина, которая освободила его, пришла к нему из новозаветной книги послания к Римлянам.

Он узнал, что Сам Бог принял наказание, которое заслужили грешники, чтобы мы могли получить прощение, свободное прощение в Господе нашем Иисусе Христе.

Лютер едва мог верить такой благой вести. Несмотря на свою греховность, он мог быть причислен к святым, так как Иисус, пострадавший за его грехи, был воистину святым.

Само собой разумеется, Церковь всегда указывала грешникам путь к Богу ради их спасения. но Лютер ввел здесь совершенно новое, жизненно важное измерение. Он открыл, что верующие, хотя они и грешники, могут одновременно считаться и праведными. Бог считает грешников святыми, как только они уверуют в Иисуса: даже до того, как и их добрые деяния проявятся в их жизни (что, конечно, произойдет только в будущем). В послании к Римлянам говорится: «А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность» (Римл. 4:5).

Таким образом, нечестивые, которые подчиняются Иисусу, оправдываются. Прощение дается не потому, что мы — святые. Не через наши дела, — как теперь это понимал Лютер, — а из-за веры в Иисуса.

Всю свою жизнь Лютер полагал, что несправедливо награждать бывших грешников вечной жизнью. Поэтому он верил в чистилище, где бывшие грешники очищались от несовершенства после смерти, чтобы тем самым подготовить христиан к жизни на небесах. Он искренне верил, что в чистилище праведные настолько очистятся от своих грехов, что Бог сможет назвать их Своей собственностью.

Лютер также верил, что страдания в чистилище могут быть сокращены, если получить от Церкви индульгенцию. Такие индульгенции выдавались верующим, которые посещали святые места и поклонялись святым мощам.

Лютер полагал, что эти святые накопили в избытке благости Христовой и могли поделиться ею с грешниками. Но теперь он понял, «что все согрешили и лишены славы Божьей» (Римл. 3:23). Апостол Павел говорит, что все обладают недостатками. Даже святые должны уповать на Господа Иисуса Христа.

И в силу того, что Христос является нашим Заместителем, следовательно, любой христианин уже является достойным небесной жизни.

На кресте Бог «призвал нас к участию в наследии святых» (Кол. 1:12). Значит, отпадает всякая необходимость в чистилище! Сердце Лютера наполнилось радостью. Наконец его беспокойная совесть обрела мир.

Но та благая весть, которая успокоила его сердце, зажгла искру конфликта с церковью.

Весь сыр-бор разгорелся из-за индульгенций. В церкви замка Виттенберг была собрана коллекция знаменитых реликвий. Среди них находился и шип, который, по свидетельствам, пронзил чело Христа на Голгофе. Эти реликвии ежегодно выставлялись на всеобщее обозрение в день Всех Святых. Паломники из близких и далеких мест стекались в Виттенберг, чтобы приобрести здесь индульгенции.

Лютера просто подмывало поделиться со всеми той доброй вестью, которая освободила его. 31 октября 1517 года в канун дня Всех Святых он прикрепил к дверям Виттенбергской церкви список девяноста пяти возражений против продажи индульгенций. Все они были составлены в присущем Лютеру зрелом стиле. Это были живые, смелые, решительные слова.

Реформатор бросал вызов любому и предлагал сразиться с ним в дебатах.

«Святые не обладают особыми заслугами», — громовым голосом оповещал он всех.

А заслуги Христа — вполне доступны всем.

Если Папа обладает властью освобождать грешников из чистилища, почему же тогда он во имя любви не закроет его вообще и не выпустит их оттуда?» Копии тезисов Лютера широко распространились по Европе и вызвали настоящую бурю.

Лютер не собирался поднимать мятеж, просто он хотел провести реформу. Но его провозгласили мятежником и еретиком. Лютеру сделали предупреждение и потребовали, чтобы он отрекся от своих высказываний, иначе церкви придется примерно наказать его, хотя она и не желает того делать.

Но реформатор чувствовал необходимость продолжать свои усилия.

Он признался своему другу: «Бог уже не направляет меня. Он меня толкает вперед; он меня просто уносит. Я уже не могу совладать с самим собой. Я всей душой стремлюсь к мирной жизни, но меня несет в эпицентр борьбы и коренных преобразований».