Виктор Санчес - Тольтеки нового тысячелетия Страница 2

Виктор Санчес: Моя работа сосредоточена прежде всего на приобщении к тому знанию, которым обладают индейцы (в особенности те из них, кто является потомками древних тольтеков Мексики), и на практическом применении положений Карлоса Кастанеды. Я пытался преобразовать эти положения в практические указания, чтобы читатели Кастанеды или другие интересующиеся люди могли применять их в своей повседневной жизни. Мой подход к положениям Кастанеды оказался тесно связан с тем знанием, которое я получаю от доживших до наших дней тольтеков. Я использую эти полученные от индейцев знания в качестве опорных пунктов для применения положений Кастанеды.

Корреспондент: Вы начинали свои исследования в качестве обычного этнографа?

Виктор Санчес: Да, я работаю в той же среде, где работают и обычные этнографы, но мой подход к изучению общин аборигенов существенно отличается. Я называю проводимую мной работу "антиэтнографией", "антиантропологией". Это означает, что я направляюсь в индейские общины не для того, чтобы проверить свои собственные представления о нашем мире, и не для того, чтобы проводить исследования в рамках какой-либо политической идеологии, - нет, я иду туда, чтобы самому научиться восприятию нашего мира через практику индейских традиций. Духовная традиция тех индейцев, с которыми я связан, не оформлена в какой-то свод верований. Это, скорее, система практик. Практическое применение такой традиции и ведет вас к иным путям осознания. Эти практики очень эффективны для человека, стремящегося достичь новой высоты осознания. Таким образом, я занимался совместным с индейцами применением их традиционных практик. Занимаясь этим, я и сам преобразился: стер свою личную историю, оказался вовлечен в процесс непрерывных изменений. Таким образом, вся моя жизнь стала продолжением этого опыта, и именно в этом смысл "антиэтнографии": жить с людьми, заниматься их практиками, жить, как они, и учиться на этом опыте.

Корреспондент: Обычными этнографами это, наверное, рассматривается как просто превращение исследователя в аборигена?

Виктор Санчес: Мне кажется, я не понял последнюю часть Вашего вопроса. Это, наверное, потому, что я не очень хорошо знаю английский.

Корреспондент: Выражение, которое я употребил, означает превращение в того, кого вы изучаете, вместо того чтобы сохранять дистанцию от объекта изучения, не отождествлять себя с ним.

Виктор Санчес: Официальная этнография зачастую ставит себя как бы над реальностью аборигенов, как будто этнограф - это человек, который может понять реальность иного лучше, чем этот самый иной... Но такой этнограф оказывается в ловушке ограниченности своего собственного мировосприятия. Если вы действительно хотите войти в контакт с реальностью аборигенов, начать ее действительно ощущать, то должны воспринять их идеи, отказавшись при этом от своих собственных, от своей собственной практики. Мы переворачиваем традиционную этнографию с головы на ноги, потому что идем в общины аборигенов не как учителя, мы идем туда учиться.

Корреспондент: Виктор, я был одним из тех многих, кто читал ранние книги Карлоса Кастанеды, в 70-е годы мы называли их "книгами дона Хуана". Насколько помню, я успел прочитать первые пять или шесть из этих книг до того, как мое внимание переключилось на другие предметы. Одна из наиболее полезных практик, которую я помню с тех пор, заключается в том, чтобы в состоянии сновидения посмотреть на кисти своих рук. Эта практика помогла мне приобщиться к тому, что называют "ясным сновидением". Это очень ценная методика, описание которой я обнаружил в тех книгах. Но в своем "Учении дона Карлоса" Вы по-новому подошли к этим практикам и смогли дать им новые объяснения.

Виктор Санчес: Вы хотите поговорить именно о сновидений?

Корреспондент: Нет, это просто пример практики, которую я смог позаимствовать оттуда. Но Вы в "Учении дона Карлоса" пишете и о многом другом.

Виктор Санчес: Мне удалось обнаружить у индейцев различные способы применения техники сновидения. Это одна из наиболее важных практик в общинах виррарика.

Виррарика - название индейского народа, с которым я поддерживаю контакт. Я думаю, именно в этой общине индейцев наиболее сильно влияние наследия древних тольтеков. Они используют очень сложные техники, сохранив их в предельно чистом виде. Сновидения - одна из тех многих вещей, в которых они знатоки, потому что их внимание приковано к сновидениям с момента рождения. Наше общество сталкивается с проблемами, в основе которых лежит неверие в реальность сновидения и утрата связи с телом сновидения, - ведь нас с самых ранних лет учат забывать нашу связь с нашим телом сновидения. Мы привыкли думать, что сновидения нереальны. Если родители, если все общество думает, что сновидения нереальный совершенно бесполезны, то и дети обучаются забывать свои сновидения. В общинах же индейцев виррарика наблюдается нечто прямо противоположное, потому что они, например, всегда расспрашивают своих детей о том, что те видели во сне.

Если они собираются принять важное решение, то им необходимо сначала увидеть во сне, что они принимают это решение. Здесь они могут войти в контакт со своим собственным духом и с духами иных энергетических полей; все это посредством сновидений. Очень многие пытались работать во сне по известной технике отыскания взглядом своих рук, но большинство так ничего и не добилось. Многие говорили мне: "Я так пытался увидеть свои руки во сне, я старался столько лет, но у меня так ничего и не получилось". Другие говорят: "Мне удалось добиться этого один или два раза, но я не смог контролировать этот процесс". И спрашивают: "Что я могу сделать?" Некоторые из предлагаемых мною техник позволяют достичь прогресса в управлении процессом сновидения посредством практики недеяния, ибо сновидение - это недеяние обычного сна. Мир сновидения и мир бодрствования взаимосвязаны; они противостоят друг другу, но они и связаны друг с другом. Если вы хотите изменить что-то в мире сновидения, вы должны прежде всего добиться определенных перемен в мире бодрствования. Практика недеяния в мире бодрствования будет влиять на недеяние в мире сновидения так, что вы окажетесь в состоянии увидеть во сне свои руки и начнете проникать в более глубокие слои сновидения. Сам Кастанеда уделяет довольно мало внимания такого рода техникам. Я же полагаю, что они очень полезны, и сам использую те практики, которые применяются индейцами в их повседневной жизни для правильной организации опыта сновидения. Мне кажется, что здесь мы можем достичь заметного прогресса.

Корреспондент: Мне кажется, что я могу бодрствовать в своих снах, моту смотреть на свои руки, могу дедать так, чтобы все происходило так, как я этого хочу, но я так и не смог научиться читать во сне. То, на чем я сосредотачиваюсь, начинает...

Виктор Санчес: Вы пытались читать в своих снах?

Корреспондент: Да.

Виктор Санчес: Это совсем не просто.

Корреспондент: Это трудно. Языки меряются, и буквы пляшут по страницам.

Виктор Санчес: Если Вы достигли такого момента, что пытаетесь читать во сне, я думаю, что в целом Вы достигли довольно больших успехов. Но чтение в сновидении - это действительно крайне сложно, потому что для этого вы используете совершенно особую часть осознания. Чтение совершенно нормально в нашей повседневной жизни, но чтение во сне предполагает, что вы создаете контакт между вашим рациональным умом и вашим же телом сновидения, а это очень сложная техника. Однако если вы сможете освоить ее, то сможете использовать открывающиеся во сне возможности с большой пользой для себя.

Корреспондент: Я хотел спросить у Вас вот о чем. Когда я впервые увидел Вашу книгу Учение дона Карлоса, я был настроен несколько предвзято, - сами знаете, как некоторые авторы пытаются прикрываться именами знаменитостей. Вы действительно знаете Карлоса Кастанеду? Есть ли у Вас его позволение использовать его имя так, как Вы это делаете?

Виктор Санчес: Я встречался с Кастанедой несколько раз, десять или двенадцать лет тому назад. Это было на лекциях; кроме того, мы имели дружескую беседу в доме у одного из моих знакомых; были и другие встречи. Десять или двенадцать лет тому назад КарлЬс Кастанеда еще не давал столь часто лекции перед большими собраниями людей, он соглашался выступать лишь перед небольшими группами людей. Я был на некоторых из таких бесед. Карлос Кастанеда никогда не направлял мое обучение, он не был моим личным учителем. Я никогда не был его учеником, потому что связан с такой традицией, где фигура учителя просто отсутствует. Мы практикуем самообучение. В традиции тольлеков нет ни пророков, ни апостолов, ни учителей, ни учеников. Ты должен заниматься практиками и учиться непосредственно у Духа. Когда я работал с книгами Кастанеды, то пытался практиковать описанные там упражнения самостоятельно. Когда же встретил Кастанеду, то не пытался найти в нем учителя, да и он не искал учеников. Я вел свою деятельность совершенно независимо, принимая те его идеи, которые казались мне подходящими, и совершенствуя конкретные методики. На самом деле, описанные в моих книгах методы, их исследование и развитие, - все это сделал я сам. Я не имею ни личного покровительства, ни благословения Кастанеды, потому что г-н Кастанеда обычно занят только своими собственными делами.