Жак Дукан - Стенание земли Страница 20

Валтасар был внуком Навуходоносора по материнской линии. В данной главе отношения родства между этими двумя

людьми упоминаются семь раз (5:2, 11, 13, 18, 22). Валтасар, несомненно, помнил своего знаменитого деда.

1. Тост царя

С самого начала поведение Валтасара связано с этими воспоминаниями. И своими действиями он словно стремится досадить Навуходоносору. Он приказывает принести сосуды, которые его дед забрал из иерусалимского храма, и использует их для питья (5:2). Почему именно эти сосуды, а не какие-нибудь другие? Этим поступком Валтасар свидетельствует о своем желании переделать историю. Он напоминает о завоевании Иерусалима, которое будто бы является доказательством превосходства вавилонского бога над Богом Израильским. Продолжение рассказа подтверждает это намерение: "Пили вино и славили богов золотых и серебряных, медных, железных, деревянных и каменных" (5:4).

Любопытно, что здесь перечисляются те же самые металлы, из которых был сделан истукан, которого Навуходоносор видел во сне; причем они перечисляются в том же самом порядке. Валтасар, провозглашая тост, как будто нарочно стремится противоречить своему деду. Если в истукане металлы символизировали земные царства в порядке снижения ценности и на пути к исчезновению, то поступок Валтасара направлен на то, чтобы их обожествить и превознести. Таким образом Валтасар показывает свое несогласие с дедом и с помощью смелых и зрелищных действий желает дать своим вельможам яркий урок религиозного национализма.

Такая позиция находит свое объяснение прежде всего в историческом плане. Отец Валтасара Набонид, происходивший из вавилонских жрецов, известен своим стремлением восстановить все священные места и вновь ввести старые обряды. Так же и позиция Валтасара направлена на восстановление культа, который Навуходоносор отверг в свое время.

Набонид в это время еще жив, и его влияние в значительной степени определяет рвение его сына. Согласно одному из

вавилонских историков86, Набонид, обосновавшись в Тейме (на западе), доверил управление Вавилоном своему сыну, который управлял, видимо, в качестве регента. И если этот пир не что иное, как церемония интронизации Валтасара87,, то тем более знаменательным является этот поступок, официально открывающий его царствование.

Это желание пить во славу вавилонских богов из сосудов, принесенных из иерусалимского храма, означает гораздо больше, чем простое стремление к реформации. Оно направлено именно против этого Бога. Среди принадлежностей многочисленных культов, представленных в его храме, он выбирает именно иерусалимские. Страсть, с которой он стремится к осквернению именно этих предметов, показывает его личное отношение к Богу евреев.

Валтасар испытывает неприязнь к этому Богу, потому что ощущает угрозу с Его стороны. В глубине души он осознает, что это и есть истинный Бог. Он хочет уничтожить истину, потому что она его мучает. "Он оскверняет то, что его пугает"88. И он действует не по глубокому убеждению. Им движет скорее смутное ощущение своих заблуждений и своей слабости, с которыми он не желает смириться. Именно так совершаются преступления на религиозной почве. Человек убивает не потому, что обладает истиной, но потому, что в глубине души он ощущает угрозу, исходящую от истины, которой обладает другой человек и которую он сам отказывается принять. Убийство становится средством придать себе уверенность. Оскверняя священные предметы, человек хочет показать, что на самом деле они не являются священными, и тем самым он оправдывает их осквернение.

Профанация - это один из способов доказать свою правоту путем зла и насилия, способ спровоцировать Бога и бросить Ему вызов. Увы, слишком часто Бог не отвечает на такой вызов, и Его молчание, кажется, поощряет разного рода палачей и инквизиторов. Но в случае с Валтасаром было не так. Бог, вопреки ожиданию, принял вызов.

2. Надпись на стене

Неожиданно, прямо напротив лампады, в хорошо освещенном месте, появляется рука и пишет страшные слова на стене, покрытой белой известью (5:5). Это упоминание о лампаде и об извести на стене сделано намеренно, чтобы подчеркнуть, что это видение не могло остаться незамеченным. Лучшего места невозможно было выбрать. Рука и появляющиеся буквы усиливают впечатление. Валтасар полностью теряет самообладание. Им овладевает страх, он меняется в лице. В этом месте можно заметить тонкую иронию: после упоминания о белой извести автор сразу же говорит о бледнеющем лице. Сцена представляет собой гротеск: царь только что наслаждался своим величием, а теперь "связи чресл его ослабели, и колена его стали биться одно о другое" (5:6). Царь весь в страхе, это заметно и это естественно. Царь начинает кричать - и это крик страха и ужаса. Царь зовет на помощь знатоков магии.

Надпись закончена, рука исчезает. Остаются только слова - дантовское свидетельство работы руки. Теперь эти слова приковывают внимание царя.

К несчастью, никто из мудрецов не может ни прочесть, ни объяснить надпись. Молчание астрологов является тем более зловещим, что они не оправдали надежд царя. Это молчание весьма знаменательно. После этого впервые говорится, что "Валтасар чрезвычайно встревожился" (5:9). Он понимает, что значит это молчание. Оно означает, что эта тайна находится за пределами возможностей человеческой магии. Но Валтасар "чрезвычайно встревожился" еще и потому, что такой ход событий ему знаком. Он вспоминает случай, когда Навуходоносор тоже обратился к астрологам, но безрезультатно. Только Даниил, слуга Бога Израильского, смог объяснить тайну. Валтасар смутно осознает, что находится сейчас в таком же положении, в каком оказался в свое время его дед. Снова Бог Израилев дает почувствовать Свою силу. Валтасар охвачен страхом.

3. Упрек царицы

В этот момент входит царица. В странах древнего Ближнего Востока этикет предусматривал очень строгие правила относительно доступа к царскому двору. Никто не рискнул бы предстать перед царем, не получив предварительного официального приглашения. Пример Есфири показывает, что даже для супруги царя это было весьма рискованно (Есф. 2:11, 16).

Царица, о которой здесь говорится, по-видимому, не была супругой Валтасара. В пользу этого свидетельствует и ее хорошее знакомство с эпохой Навуходоносора. Она не могла быть и матерью Валтасара, супругой его отца Набонида, чьим соправителем он являлся, поскольку Набонид жил далеко от Вавилона, в Тейме. Что касается матери Набонида, то она умерла еще на девятом году его правления, в 547 году до Р. Хр.89.

Судя по всему, это была супруга самого Навуходоносора, которую Геродот отождествляет с Нитокридой.

Эта царица, присутствие которой вызывало у придворных воспоминание о ее муже, покойном царе, внушала к себе глубокое уважение. Почитание к ней было настолько сильным, что она могла позволять себе приходить к царю в любое время. Библейские тексты свидетельствуют, что мать царя обычно имела большое влияние даже в политических вопросах (3 Цар. 15:13;4Цар. 11:1-3; 24:12; Иер. 13:18).

При виде ее Валтасару приходится все-таки вспомнить того, о ком он хотел забыть. И царица затрагивает в нем живую струну. Три раза в одной и той же фразе она упоминает о родственных отношениях между Навуходоносором и Валтасаром: "во дни отца твоего... царь Навуходоносор, отец твой... сам отец твой, царь" (5:11). Она как будто угадала затруднение Валтасара. Царица говорит о прошлом, о том, что мучает и терзает Валтасара, а именно о религиозном опыте Навуходоносора. И, конечно же, она говорит о Данииле и о его Боге: "Есть в царстве твоем муж, в котором дух святого Бога" (5:11).

4. Валтасар призывает Валтасара

Свидетельство царицы не оставляет Валтасару выбора. Он вынужден позвать Даниила. Впрочем, он мог бы сделать это и раньше, ведь Даниил - один из мудрецов царства; среди астрологов страны он пользуется исключительной репутацией. Валтасар не мог его забыть; к тому же он носит одинаковое с ним имя. Об этом напомнила ему и царица (5:12). Отсутствие Даниила нельзя объяснить его преклонным возрастом (ему уже восемьдесят пять лет). Напротив, когда дело касается мудрости, то возраст является преимуществом. Если царь не позвал Даниила, то именно потому, что стремился во что бы то ни стало избежать встречи с ним. Валтасар боялся Валтасара.

Интересно заметить, что царь, обращаясь к нему, не называет его вавилонским именем, как можно было бы ожидать. В Книге пророка Даниила вавилонский монарх или чиновник, обращаясь к евреям, всегда называет их вавилонским именем. Здесь же мы имеем совершенно особый случай для всей Книги Даниила. Царь называет его еврейским именем (5:73), совсем не упоминая о вавилонском имени. "Ты ли Даниил, один из пленных сынов Иудейских, которых отец мой - царь привел из Иудеи?" (5; 13). Валтасар хочет показать, что не признает вавилонского имени. Это лицемерие обусловлено его смятением90.