Генри Келли - Сатана. Биография. Страница 20

В «Большом Мидраше» на Бытие (Genesis Rabbah, 56:4) тоже рассказывается о трёх попытках отговорить Авраама приносить в жертву Исаака, но в роли искусителя выступает не Сатана, а Ангел по имени Саммаэль («Яд Бога»). Когда ему не удаётся уговорить Авраама, Саммаэль обращается к Исааку, и на этот раз более успешно: ему удаётся убедить Исаака попросить отца не приносить его в жертву, однако его мольбы остаются без ответа.

Другой пример мы находим в «Большом Мидраше» на Второзаконие (Deuteronomy Rabbah, 11:5). Ангел Смерти (иногда эту роль играл Саммаэль) приходит к Моисею и говорит: «Бог послал меня к тебе, так как пришло твоё время умереть». На каждую из трёх попыток Ангела (в одной из которых он цитирует Псалмы) Моисей отвечает цитатами из Второзакония. В конце концов он соглашается с Ангелом, видя, что такова действительно воля Бога. (Далее — см. 5.3, — рассматривая Послание к Евреям и Послание Иуды, мы увидим, что Дьявол иногда исполняет обязанности Ангела Смерти. В Послании Иуды он спорит с Архангелом Михаилом о теле Моисея.)

Одним из результатов инсценировки у Матфея техники искушения, используемой Сатаной, является постановка отношений между ним и Иисусом на «джентльменскую» основу. Иисус с готовностью отвечает на вопросы Сатаны и не обвиняет его в том, что он «зло». Карл Кун «критиковал» Матфея за изменения, внесённые им в эпизод с искушением, описанный у Марка, так как он потерял смысл[14]. Он писал, что Марк следовал традиции изображать искушение как часть жизни в этом мире. А Матфей свёл это к мини-дебатам, изобразив дело так, что Иисус победил Дьявола, просто цитируя верные отрывки из Священного Писания. Другие исследователи, однако, считают этот эпизод более важным, видя в нём отражение трёх основных испытаний, которым подверглись израильтяне во время сорокалетнего хождения по пустыне.

Тем не менее подмена тремя специфическими дебатами глобального и долгого испытания приводит у Марка к замечательной иронии, особенно в случае со вторым искушением. Мы помним, что Марк уже показывал Иисуса, говорящего с Сатаной, в роли которого выступал один из его учеников — Пётр. Иисус воспротивился Петру и его уговорам, назвав его Сатаной. Мы предположили, что это был вариант искушения, подобного тому, которому подвергся Иисус в пустыне. Но теперь, по рассказу Матфея, мы видим, что предложение Дьявола подвергнуть себя опасности в Иерусалиме было отвергнуто Иисусом на том основании, что нельзя таким образом искушать Бога. Однако, когда Матфей доходит в своём Евангелии до описания разговора Иисуса с Петром, получается, что Иисус обвиняет Петра в том, что он протестует против плана, согласно которому Иисус не просто подвергается опасности, но встаёт на опасный путь, в конце которого он будет убит. Иисус называет Петра Сатаной, повторяет, как в Евангелии от Марка, что Пётр выступает против Бога, и добавляет: «Ты Мне соблазн [skandalon]!» (Мф. 16:23). Мы цитировали этот фрагмент ранее, когда говорили о Сатане как помехе в случае с Павлом (см. 3.1-3.2).

Возможно, Матфей развил тему искушений Иисуса Дьяволом под впечатлением от двух эпизодов в описании Страстей Христовых у Марка, которые Матфей тоже включил в свой рассказ о Крёстных Муках. Оба описания включают три испытания, не имеющие отношения к Дьяволу. Первое из них — молитва в Гефсиманском саду. Марк пишет, что Иисус предупреждает своих последователей, чтобы они не впали в искушение. Вначале он обращается к Петру. «...И творит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час?» Потом к Иоанну и Иакову: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение [peirasmos]: дух бодр, плоть же немощна» (Мк. 14:37-38; Мф. 26:40-41).

Второй эпизод — троекратное испытание Петра, которое он не проходит, во дворе у первосвященника (Мк. 14:66-72; Мф. 26:6975). Иисус предупреждал Петра об этом ещё на Тайной вечере: «Истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоёт петух, трижды отречёшься от Меня» (Мк. 14:30; Мф. 26:34) — и в Гефсиманском саду (Мк. 14:37; Мф. 26:40).

Вопрос, насколько Сатана злой, мы обсудим, продолжая говорить о других добавлениях Матфея к информации, данной Марком. Для начала нужно отметить, что в притче о Сеятеле вместо слова «Сатана» употребляется «Злодей» («the Evil One»){ 66 } (Мф. 13:19). По крайней мере, именно так обычно переводится греческое слово ho Poneros. Но я с этим переводом не согласен, потому что он заранее даёт ответ на вопрос о моральной принадлежности Сатаны. Прилагательное poneros похоже на латинское malus и английское bad: оно многозначно. Оно может означать и «лукавый», и «причиняющий беспокойство». Тем не менее «зло» неизбежно означает моральную злобность очень интенсивного свойства. Мы сами наделяем его такой глубиной злобности, мы персонифицируем его, говоря о «существовании Зла». Для нас странно говорить о «равнодушном зле» или о «злой погоде», разве только в случае, когда мы позволяем себе юмористическое преувеличение. Точно так же кажется забавным говорить о «существовании Плохого» или о «широком распространении Скверности».

Однако сама странность таких выражений помогает нам сохранить нашу решительность и предохраняет от преждевременных выводов, которые ещё не могут быть обоснованы. Мы предположили, что Сатана не несёт вины за «всеохватывающее зло», то есть за всю совокупность всех чинимых несправедливостей или злых поступков, и мы видели, за какие специфические проступки он может быть признан виновным. Другое возможное толкование ho Poneros — «Пагубный» («the Harmful One»), или «Причинающий Беспокойство» («the Troublesome One»), или просто «Вред» («Harm»), или «Беспокойство» («Trouble»). Равным образом мы можем говорить «Злоба» («Malice»), не думая о ней как о всецело находящейся по ту сторону всех пределов или как о мильтоновском негодяе, чуждом всех добродетелей и благих намерений и бесповоротно осуждённом на вечное наказание.

Молитва «Отче наш», которой Иисус научил апостолов (Мф. 6:9-13), заканчивается такой фразой: «и не введи нас в искушение [peirasmos], но избавь нас от лукавого» или «от Лукавого». Мы не можем сказать, какое значение имелось в виду, так как существительное стоит в родительном падеже: аро tou ponerou — и может означать нейтральное to poneron («лукавое») или ho Poneros (существительное мужского рода, означающее «Лукавый»). В любом случае Иисус учит нас просить нашего Небесного Отца не вводить нас в искушение и избавить от проблем. Он не даёт дальше подробного разъяснения этому, но можно понять, что является самым важным обращением этой молитвы. Мы должны прощать долги других нам прежде, чем Бог станет прощать нам наши. «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный...» (Мф. 6:14).

Матфей сокращает число притч о Вельзевуле с пяти до четырёх, употребив слово «сатана/Сатана» только один раз, но подчёркивая тем самым, что у него есть своё царство. «И если Сатана Сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?» (Мф. 12:26).

Далее Матфей добавляет другие интересные примеры использования слова «плохой» («bad») (poneros):

1) «Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой [bad] человек из злого сокровища выносит злое» (Мф. 12:35).

2) «Но Он сказал им в ответ: род лукавый [bad] и прелюбодейный ищет знамения...» (Мф. 12:39).

3) «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идёт и берёт с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого.

Так будет и с этим злым [bad] родом» (Мф. 12:43-45).

В следующей главе, после того как Иисус рассказывает притчу о Сеятеле, Матфей сообщает, что Иисус рассказал притчу о ещё одном сеятеле, который сеял хорошие семена, в то время как враг сеял сорняки. Он объяснил, что плевелы есть «сыны Лукавого», а враг — «Дьявол». И в конце века Сын Человеческий пошлёт своих ангелов, и они соберут все соблазны (skandala) и всех, кто творит беззаконие, и ввергнут их в печь огненную, а праведники воссияют, как солнце (Мф. 13:38-43).

В данном отрывке мы узнаём об ангелах, которые служат Иисусу, но в другом упоминании — о конце света — Иисус говорит об ангелах Дьявола. Он обещает, что все мужчины и женщины, не совершившие хороших поступков, будут отправлены «в огонь вечный, уготованный Диаволу и ангелам его...» (Мф. 25:41). Это означает либо что Дьявол и его ангелы будут наказаны за свои грехи, либо что они будут наказывать людей за их плохие поступки.

Мы увидим, как Сатана будет наказан огнём в тексте Апокалипсиса (см. 6.2). Но идея о том, что он будет отвечать за эсхатологическое (в конце времён) наказание, выводится из текста «Книги Образов» («Book of the Similitudes»), которая была добавлена к «Книге Еноха» в I веке н.э. (она составляет главы 37-71 «Книги Еноха»). В данном тексте говорится о видении Еноха.