Андрей Снесарев - Невероятная Индия: религии, касты, обычаи Страница 21

Проследить за развитием касты на первом тысячелетии ее существования не представляется возможным. Можно лишь догадаться о некоторых этапах. Первые годы, судя по ведийскому источнику, отмечены резким разграничением победителей-ариев и побежденных. Войны ариев с туземцами — первоисточник кастового разграничения — выдвинули на видное место кшатриев, которые стали отсеиваться от общей массы; а позднее и прочие представители народа-победителя начали обособляться от побежденных, успевших слиться с победителями. Возможно, что в этом потоке групповых устремлений и наметились образы четырех каст или, вернее, четырех больших разрядов, которые и были закреплены религиозной нормой. Дальше, когда стала налаживаться совместная жизнь победителей и побежденных, среди последних появились группы вождей, жрецов, богачей, культурных ремесленников, которые заявили претензии на более высокие социальные позиции, чем ожидавшее всех побежденных положение шудр. В результате появились некоторые смешанные касты.

Около начала нашей эры касты уже представляли собой разветвленную систему. Документ, оставивший нам наиболее полную картину, носит название «Манава-дхармашастра», или «Законы Ману», или же его называют просто «Ману»[79]. В этом трактате нет слова «каста», но взамен его используются два — «варна» и «джати». Первое слово означает «цвет», и таких варн насчитывается четыре — брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. Почти очевидно, что автор под варной разумел не касту, а какую-то более сложную группировку; поэтому установившееся толкование, что «Ману» якобы проповедует о «четырех первоначальных кастах», надо считать ошибочным. Что касается слова «джати», то оно означает «вид, определенный рождением» или, скажем так, биологического индивидуума.

Очевидно, варна могла включать в себя несколько джати, но, как исключение, вся варна могла сводиться и к одной джати (случай с брахманами). Автор «Ману» отчетливо различает джати и варну[80] — насчитав пятьдесят различных джати, он упорно повторяет, что было только четыре варны. Отсюда напрашивается заключение, что ко времени автора «Ману» каста носила название джати.

Как понимал автор четыре варны? Брахманы, по его характеристике, представляли собой такую же группу людей, какую наблюдаем и ныне в Индии. Брахманы могли отдаваться любым занятиям, исключая тридцать перечисленных автором. Брахманы представляли собой не только одну касту, но и одно джати; чистота крови брахмана обеспечивалась сложным рядом правил. Брахманы занимали высшее положение в обществе.

Кшатрии, по-видимому, никогда не образовывали касту и никогда не составляли связного целого. К ним причислялись как правители некоторых племен, так и целые племена, которые господствовали над одним или суммой других племен. Термин «кшатрия» применялся вне зависимости от расы или цвета. Это давало возможность каждому завоевателю, или авантюристу, или целому предприимчивому клану попасть через ворота индуизма в разряд кшатриев.

Вайшьи также не представляли собой одной касты; они включали в себя скотоводов, земледельцев и торговцев. Характерно, что автор «Ману» рекомендует вайшье изучать цену камней и металлов, знать разные страны, цены, языки, уметь продавать и покупать[81], но он не советует ему изучать ремесла, например плотника, сапожника, цирюльника, медника, ткача и т. д. Это подтверждает теорию об арийском происхождении первых трех варн. В Индии арии, видимо, натолкнулись на давно здесь осевшее, «технически более передовое население»[82]. Как всегда бывало в таких случаях, занятия победителей[83] получили статус почетных, высоких, а занятия побежденных были низведены до степени низменных, грязных.

Варна шудр не представляла собою касты или группы каст, составленной из лиц одного и того же статуса. Сюда входили как низшие касты, так и правящие племена, пренебрегавшие священными правилами; среди шудр были и правители[84]. Шудры были и богатыми людьми[85], некоторые являлись собственниками рабов[86]. Где пролегала разница между вайшьей и шудрой? По-видимому, не в области занятий, потому что были шудры, которые являлись пастухами и земледельцами, и, наоборот, были вайшьи, занимавшиеся ремеслами; и не в области социальных различий, так как шудры занимали, по-видимому, все социальные ступени. Главная разница сводилась к тому, что вайшья был двиджа (дваждырожденный), а шудра таковым не был. Это приводит к выводу, что грань прокладывалась чисто этническая: для причисления к разряду двиджа нужно было иметь арийскую кровь. Об этом же принципе крови говорит и слово «джати» — термин, как мы видели, чисто биологический.

При этом расовые особенности, по-видимому, играли роль в распределении труда. Можно также догадаться, что многие прежние цехи превратились в касты. Приведем примеры этих каст.

Сайрандхра описывается как человек, искусный в услужении своему господину; он не раб, но живет, как раб, и промышляет ловлей животных. Майтреяка описывается сладкоголосым певцом, который звоном в колокол возвещает появление зари и непрерывно восхваляет великих людей. Каравара — кожевенник; пандусопака — делатель челноков; антьявасайи — занят в обряде похорон и презирается даже людьми, исключенными из общины ариев[87]. Далее текст говорит: «Для сут [подобает] уход за лошадьми и колесницами; для амбаштхов — врачевание, для вайдехаки — служение женщинам, для магадхов — торговля. Для нишадов — рыболовство, для айогавы — плотничество, для медов, андхров, чучу и мадху — охота на диких животных. Для кшаттаров, угр и пулькасов — ловля и умерщвление [животных], живущих в норах, для дхигванов — обработка кожи, для венов — игра на музыкальных инструментах»[88].

Все это были низкие касты, они должны были заявлять о себе особыми приметами — знаками, сигналами, звуками.

Но были и еще более низкие касты, которые могли опорочить человека не только своим касанием, но и приближением; такими считались чандалы и швапачи, которые признавались апапатра[89]. Они могли жить только вне деревни. «Одеждами [должны быть им] одеяния мертвых. Пища [должна им даваться] в разбитой посуде, украшения [их должны быть) из железа, и они должны постоянно кочевать»[90].

Относительно возможности переменить касту, повышая ее, текст «Ману» не даст определенной картины. Указание на Вишвамитру, сделавшегося брахманом благодаря скромности и добрым делам[91], говорит о давно минувшем событии и приводится с явно педагогической целью. Правда, есть один способ повышения в касте; если женщина из шудр выйдет замуж за брахмана, и ее дочь также будет иметь брахмана мужем, и так будет повторяться семь поколений, то конечное поколение может получить брахманство[92].

Случаев понижения в касте «Ману» приводит много. Наиболее повторяющийся случай — это брак с особой более низкой касты, приводящий к переходу в разряд смешанных каст или падение в разряд более низкой варны. В этом случае перед нами опять-таки биологический момент: «загрязнение» крови вызывает понижение в касте. К понижению в касте приводит также оскорбление брахмана, невыполнение установленных ритуалов, употребление запрещенных напитков, убийство лошади, осла, верблюда или оленя и т. д. Но все-таки кастовая система времен «Ману» прежде всего основывалась на чистоте крови[93].

Рядом с иерархией каст мы находим глубоко разработанную систему, согласно которой окружающий мир поделен на разрешенное и запретное. Пища, предметы, животные и люди и т. д. разделены на две категории — чистых и нечистых, и параллельно с этим перечислен ряд актов, предметов и церемоний, искупающих грех загрязнения или очищающих человека. Сюда автор относит строгость жизни, самообладание, огонь, воду, землю, священную пищу, ветер, священные правила, солнце, щедрость, священное писание и т. д. Непреложный тон, которым автор описывает осквернения и очищения, а также отсутствие какой бы то ни было мотивировки говорят о том, что все эти нормы проникли в систему касты очень давно и стали догмой.

Не приходится, конечно, удивляться, что варны, поставленные социально на разные ступени, пользовались неравными правами как в области правосудия, так и в сфере экономических привилегий. Одно обращение судьи к свидетелю на суде должно было меняться в зависимости от варны; к брахману судья обращался: «скажи», к кшатрию: «скажи правду», вайшью он должен был предупредить, что лжесвидетельство подобно краже имущества, а шудре он напоминал об ожидающем его в случае лжесвидетельства наказании[94]. Системы наказания за содеянное в зависимости от варны преступника были разнообразны: смертная казнь, например, очень часто ожидала представителей трех варн, но брахман был от нее свободен. При нахождении кладов брахман мог взять все, а представители остальных варн только часть, соответствующую их достоинству. При отсутствии наследников имущество умершего забиралось царем, но только не имущество умершего брахмана, которое распределялось между брахманами…