Доц.архимандрит Тихон Агриков - Пастырское богословие, т.3 Страница 21

Таким образом, пастырь, приступая к всякому тайнодействию (Евхаристии, исповеди, крещению и проч.) должен быть соответственным образом настроен. Если у него нет этого настроения, он обязан силой напряжения духа, сокрушения сердца, пламенной молитвой, исповедью поднять свое настроение на благодатную высоту тайносовершителя, чтобы быть достойным святого места и не подпасть сугубому осуждению.

Глава III. Пастырь — душепопечитель

1. Сущность пастырского душепопечения

а) О пастырском осуждении

Способ воздействия на волю грешника Господь показал пастырям в известной евангельской истории о грешнице, уличенной в прелюбодеянии (Ин. 8,3–11). Преступница, видимо, была обручена другому, девица, взятая при совершении греха и наличии законного мужа. На вопрос фарисеев, что сделать с нею, Спаситель кротко и просто сказал: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень».

Подобно искре эти слова зажгли совесть обличителей, она жгуче запылала, начала жечь их и заставила постепенно разойтись. Осталась одна женщина и Спаситель.

Женщина, перенесшая муки и страдания при публичном обвинении в позорном грехе, горько раскаивалась. Господь отдал ее на суд ее личной совести, а Сам не осудил и лишь сказал: «И Я не осуждаю тебя, иди и впредь не греши» (Ин. 8,11).

Здесь мы видим, как Господь вопрос о грешнице из сферы наличного момента переносит в сферу всечеловеческой жизни, где идет вековая борьба между добром и злом. Безвозвратно осудить человека даже за явный грех значит предварительно осудить самого себя. Кто может поручиться за то, что не совершит такого же греха? Не имеющий права сказать этого в отношении себя не вправе бросать камни на могущего обновиться и очиститься. Возможность обновления с человеческой стороны достигается покаянием, с благодатным рождением водою и Духом. Покаяться значит отказаться от своевольной жизни и признать волю Божию. Призыв «покайтесь» (Мф. 3,3) равносилен словам: перемените свои мысли, основную точку зрения и сделайте собственной волю Божию, переоценив свои жизненные воззрения.

За коренной переоценкой следует подданство Христу Спасителю, угрызение совести и раскаяние.

В речи о пастырском воздействии на грешника решению подлежит вопрос о пастырском осуждении. Конечно, христианский пастырь подчинен закону: «Не судите и не судимы будете» (Мф. 7,1) или: «Не обвиняйте, и вас не обвинят».

«Не о суде гражданском идет речь, — замечает проф. А. Некрасов, — в судебных процессах народ и ученики Господа могли еще принимать участие, но в окончательных приговорах — никакого. Следовательно, здесь «сужу» употреблено не в юридическом смысле, а в смысле суда совести, суда нравственного»[80].

На основаниях чисто научного свойства мы должны заключить, что Спаситель положительно запретил всякому истинному христианину обвинять кого бы то ни было в нравственном смысле. В то же время мы знаем, что пастырю дано право духовного суда над пасомыми. По воскресении Господь сказал Своим ученикам: «Кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20,22–23).

Христиане имеют еще заповедь о бесконечной готовности прощать все ошибки своего брата (Мф. 18,21–22), вместе с заповедью «обличать согрешающих», а о непослушных «сказывать церкви» (Мф. 18,15–17). Под церковью по святоотеческому разумению следует понимать пастырей. Им дано право свидетельствовать о согрешающих, вразумлять их. Осуждают таковых не пастыри, а сами согрешающие судят себя нежеланием иметь нравственное просветление.

Святой Афанасий Александрийский говорит: «Мы не должны осуждать, когда видим кого согрешающим. Ибо тот же самый, если отойдет от нас на десять шагов, то мы уже не знаем, что он сделал для Бога или что с ним сделает Бог. Иуда предатель на рассвете четверга был со Христом и с учениками, а разбойник находится между злодеями и человекоубийцами. Настал пяток, Иуда пошел во тьму кромешнюю, а разбойник переселился в рай. По сей причине не должно осуждать человека, Отец суд отдал Сыну (Ин. 5,22)»[81].

Основной принцип пастырского вразумления можно выразить в таких словах: пастырь не должен освобождать себя от внутреннего наблюдения и руководствования всеми пасомыми до самого меньшего члена паствы включительно. У каждого из малых сих есть душа по образу Божию, есть и ангел — хранитель и каждого Христос приходил спасать Своею Кровию. Эта вера заставляет пастыря видеть в каждом человеке истинную овцу стада Христова, но только заблудшею и могущую упасть на дно пропасти. Раздуть искру Божию в душе человека грешного и вызвать ее к горению (к жизни), отделить в душе грешной, как в капле грязи природное от наносного — прямая пастырская задача. Она решается не простым знакомством с пасомыми, а разумным пониманием их.

Необходимость милости к грешникам Господь объяснял тем, что «не здоровые имеют нужду во враче, но больные» (Мф. 9,10,12).

По словам старца Силуана «Господь любит человека, несмотря на множество его грехов»[82].

Больным физически нужен особо нежный уход и болеющим грехом одинаково необходимо крайне внимательное, милостивое и любвеобильное попечение. Результат такого пастырского воздействия коротко описан Евангелистом так:

«И он (Матфей) встал и последовал за Ним» (Мф. 9,9). Раскрытие апостольской души в момент призвания произошло так. Отверженный фарисеями Матфей от сновавшей около него толпы слышит о явлении сильного словом и делом Пророка. Для мытаря в Нем было особенно замечательно то, что Он призывал к Себе всех забытых и отверженных грешников. Между ним (Матфеем) и Пророком очевидно не было пропасти. Все это слышал мытарь, и в его душе зародилась искра горячей симпатии к неведомому Человеку. Видел он, кк вереница страдальцев, тянувшихся к Пророку, получала исцеления от Него.

И потянулась исстрадавшаяся душа мытаря к Иисусовой любви, как чахлое растение тянется к светлым лучам весеннего солнца. Матфей не осмеливался, не мог надеяться на личное знакомство с Господом и тем более на избрание в число учеников. Но когда последнее случилось, и Господь — истинный Ловец людей — остановил на Матфее исполненный любви взгляд со словами «следуй за Мной», то в такое время не было нужды размышлять.

Тогда прошлое, казалось, все исчезло при виде настоящего солнечного блеска. Матфей не сказал ни слова Господу от изумления при явлении Его неожиданной любви и благости. Он только встал и последовал за Спасителем.

Отсюда ясно вырисовывается отличительная черта пастырского душепопечения. Христос ни разу в Своей жизни не осудил личности согрешившего, а осуждал только его греховную настроенность, признавая в каждом возможность возрождения. И пастырь, безусловно, должен воздерживаться от осуждения. Основа душевного состояния каждого, цепь сокровенных мотивов и в тайниках всякой души неведомы ему. Нередко Всевидящее Око смягчает приговор о падших из — за недостатка их воспитания, образования и жизненных коллизий вне их власти. Он нередко видит в кадрах грешных душ залоги покаяния и чистоты. Желающие осуждать никогда не найдут души ближнего. Для себялюбивых очей не в меру строгого судьи исуждаемая душа навсегда останется непроницаемыми потемками.

Нелюбящий ближнего и не поймет его, потому что только в великом акте самоотверженной любви человек сливается с человеком, и один читает душу другого. И Господь сказал взятой в прелюбодеянии грешнице: «Иди и впредь не греши» (Ин. 8,11), осудил грех, но не человека.

Поэтому на всяком месте духовное руководство бывает хорошим, когда пастырь господствует больше над пороками, чем над пасомыми, братиями по природе.

Сказал далее расслабленному: «Прощаются тебе грехи твои» (Мф. 9,2). Спаситель не обвинил его безвозвратно, но указал на его грех и признал за ним возможность исправления.

Старец Силуан говорит: «Великая наука смирять себя… и осуждать себя, а не судить другого»[83].

б) Пастырское воздействие на грешника и свобода воли

Факты доказывают, что осуждение человека только за то, что мы знаем про него, по меньшей мере, несправедливо и неблагородно. Сверх этого в нем есть что — то незнакомое нам, и то — главное. Господь о фарисеях говорил, что они самообманываются и менее великих грешников способны к исправлению. Благодаря проникновению в самые душевные тайны, только Господу Спасителю возможно не угашать курящегося льна (Мф. 12,20) и ценить в людях, вроде Никодима, Закхея, Самарянки зачатки добра.

Конец ночной беседы Никодима со Спасителем виден в подаче Никодимом голоса в защиту Господа на суде Синедриона и погребения святого со Креста бездыханного тела Христова.

Посещение Господом Закхея окончилось полным обращением последнего. А Самарянка, как говорит церковное Предание, потом вместе со своими детьми была замучена за Христа.