Георгий Чистяков - Размышления о Евангелии от Иоанна Страница 21

Наверное, и мы перестаем быть настоящими христианами, когда выбираем действия «по сценарию», когда земное принимаем за небесное и начинаем решать наши земные проблемы со ссылкой на веру и ее авторитет. Так часто случается. Преследуя чисто мирские интересы, мы пытаемся окутать их духовным флером, одеть в какие-то духовные «одежды». В последние годы во многих школах стало модно преподавать предметы «с точки зрения православного вероучения». Как-то одна женщина, университетский преподаватель, сказала мне, что составила программу по истории культуры для старшеклассников «с точки зрения Православной Церкви». Я ответил ей, что Церковь оставляет нам свободу выбирать тот путь в культуре, который нам по каким-либо причинам близок. И давайте не будем пытаться с помощью цитат из Евангелия и святых отцов делать этот курс православным. Пусть он будет серьезным, высококачественным, но православной (или какой-либо другой, конфессиональной) история культуры быть не может, как не могут быть православными физика, химия или биология.

Некоторые преподаватели утверждают, что не нужно знакомить учащихся, скажем, с теорией эволюции, с палеонтологией, геологической историей Земли и т. д., потому что они якобы противоречат нашему вероучению. Но в чем наука может ему противоречить? Наука занимается конкретными фактами. Некоторые из них ученые пока не в состоянии объяснить. Но не надо пытаться в угоду идеологии их подтасовывать – одни замалчивать, другие подчеркивать и т. п. К фактам нужно относиться серьезно, даже, я бы сказал, благоговейно: изучая факты, мы изучаем Божие творение. Иначе говоря, наука становится «неправославной» только в тот момент, когда в ней «в интересах веры» начинают лгать.

И это действительно беда, потому что это означает, что мы не считаем нашу веру истинной, а то, во что верим, – истиной. Кто боится фактов? Только тот, кто знает или хотя бы подозревает, что он не прав. А если мы знаем, что правы, если наше вероисповедание зиждется не на темноте и необразованности, а на истине, открытой нам в Священном Писании Самим Богом, то мы не должны бояться научных открытий и археологических находок. На искажении истины, на замалчивании фактов строят свою идеологию только тоталитарные режимы. И если мы не хотим какого-то нового тоталитаризма, политического или интеллектуального, то не должны замалчивать факты, не должны заставлять Бога играть в спектакле, написанном по нашему сценарию.

Иисус отказывается играть роль Мессии по сценарию иудеев и уходит на гору, чтобы молиться. Это для нас хороший урок. Когда мы попадаем в капкан схемы, сценария, когда что-то Ему навязываем, необходимо уйти «в клеть свою» и, запершись, молиться. И в молитве Господь что-то нам откроет.

«Когда же настал вечер, то ученики Его сошли к морю и, войдя в лодку, отправились на ту сторону моря, в Капернаум. Становилось темно, а Иисус не приходил к ним.

Дул сильный ветер, и море волновалось. Проплыв около двадцати пяти или тридцати стадий (примерно 5 км. – Г. Ч.), они увидели Иисуса, идущего по морю и приближающегося к лодке, и испугались» (Ин., 6:16-19).

Представим себе эту картину. Над Галилейским озером сияет луна (приближается Пасха, значит, это время полнолуния). И в лунном сиянии сквозь белый туман по волнам, по направлению к лодке, в серебристом одеянии движется Иисус. Голгофа еще впереди, но здесь Он является ученикам как бы уже воскресшим. Вспомним: море, вода, волна – все это ветхозаветные символы смерти.

«Спаси мя, Боже, яко внидоша воды до души моея. Углебох в тимении глубины, и несть постояния. Приидох во глубины морския, и буря потопи мя» (Пс, 68:2-3).

Волна, как смерть, поглощает наши жизни, а Иисус идет над водами, над волнами именно как победитель смерти и, приблизившись, говорит находящимся в лодке: «Это Я; не бойтесь». По-славянски это звучит как «Аз есмь…», т. е., говоря о Себе, Он напоминает о Божием присутствии, потому что «Аз есмь» – это имя Божие, которое услышал Моисей при купине.

«Не бойтесь» – этот призыв, обращенный к нам, мы встречаем почти на каждой странице Священного Писания. Только избавившись от страха, мы становимся христианами.

«Они хотели принять Его в лодку; и тотчас лодка пристала к берегу, куда плыли» (ст. 21). Это видение, эта встреча с Иисусом, еще не распятым, но уже как бы воскресшим, – тоже Весть. Подобно тому, как чудо умножения хлебов – словно бы тень будущей Евхаристии, так и эта встреча на Галилейском озере – тень будущего Воскресения. Она описывается и Матфеем, и Марком, причем у обоих евангелистов эта сцена следует непосредственно за чудом умножения хлебов. Значит, эти два сюжета тесно связаны, как связаны Тайная Вечеря, Страстной четверг и Христово Воскресение. Вслед за чудом умножения хлебов Иисус является ученикам на море; вслед за Тайной Вечерей Умерший восстает из гроба.

«На другой день народ, стоявший по ту сторону моря, видел, что там, кроме одной лодки, в которую вошли ученики Его, иной не было, и что Иисус не входил в лодку с учениками Своими, а отплыли одни ученики Его» (ст. 22). То обстоятельство, что Иисус оказался на другом берегу, хотя и не входил в лодку к ученикам, волнует людей больше, чем все то, о чем Он говорит или что делает. Они фиксируют необычное. Чудо, которого они жаждут, должно быть громким, поразительным. Их волнует не истина, а сенсация…

Иисус говорит: «Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребйвающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий» (ст. 27). Его спрашивают: а как поступать, чтобы делать дела Божии? С точки зрения иудеев, нужно лишь выполнять Закон. А Иисус показывает: не в этом заключается то, чего ждет от нас Бог, а в том, чтобы люди верили в Того, Кого Он послал. Значит, дело не в выполнении предписанного Законом, а в вере. Вера сделает нас способными на реальные дела – на дела, которые преобразуют мир, совершаемые вместе со Христом.

«Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть», – говорят Его слушатели. Иисус отвечает им: «Не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру» (ст. 31-33). Далее Иисус говорит еще яснее: «Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда».

Но почему именно на хлебе останавливается Иисус, когда отдает Себя людям? Наверное, не в последнюю очередь по той причине, что хлеб – это всегда продукт совместного труда большого числа людей. Один пашет, другой сеет, третий собирает зерно, кто-то мелет муку, кто-то затем печет хлеб. Поэтому именно хлеб преподает нам Иисус как Свою плоть.

«Воля же пославшего Меня Отца, – говорит Иисус, – есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день» (ст. 39). И в другом месте: «Он Мне дал все». Значит, Христова миссия в этом мире заключается в том, чтобы никто не был погублен, все были спасены, а не только какие-то избранные, отличные от остальных.

Приходящий ко Христу, верующий в Него «не будет жаждать никогда». Но далеко не каждый может увидеть Его и уверовать. Значит, через Иисуса начинается дорога к Богу. Иисус, являя Себя человеку, приводит его к вере, и, обретая веру, человек спасается. И таких, кому Он являет Себя, становится все больше и больше. Потом (12:32) Иисус воскликнет: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (выделено мной. – Г. Ч.). Он молится: «Да будут едино…» (17:22), т. е. путь все будут едино. Очевидно: чем дальше, тем сильнее, именно как ключевое, звучит в Евангелии от Иоанна слово «все». Иисус пришел, чтобы спасти всех. В отличие от племенных религий, то, что предлагает Иисус людям, становится верой для всего человечества.

Мысль о том, что Бог объединяет всех, заложена в Ветхом Завете. В книге Бытие пять раз повторена фраза: «И благословятся в семени твоем все народы земли» (Быт., 18:18; 22:18; 26:4 и др.). Значит, через Авраама благословение Божие ниспосылается на все народы. Не случайно книга Бытие начинается с рассказа о том, как Бог призывает к жизни Адама и Еву, ставших позже прародителями всех людей. Таким образом, идея объединения всех в Боге присутствует уже в Ветхом Завете. Но здесь религия остается племенной. Иисус же делает эту Весть от Бога действительно всемирной. Читая жития святых первых веков, мы не сможем определить, кто был какого племени, на каком языке говорил. Христианами становились представители все новых и новых народов.

Евангелие от Матфея заканчивается тем, что Иисус дает великое поручение апостолам: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа…» (Мф., 28:19). Так вот, в греческом оригинале в словосочетании «все народы» использовано существительное среднего рода – «та этне», а «крестя их» передано с помощью местоимения «ус» – в форме мужского, а не среднего рода, т. е. «крестя людей». Смысл тот, что в таинстве крещения человек перестает быть представителем своего племени. Христианин принадлежит уже к религии всемирной. Крещение вырывает его из лап племенных предрассудков и делает представителем нового народа – народа Церкви, по всему миру распространенного и единого. Единого и теперь, когда Церковь распалась на конфессии (католики, протестанты, православные), не всегда мирно сосуществующие. Ведь Церковь учреждена не людьми, а Самим Иисусом и живет благодаря Его присутствию среди нас. И когда христиане идут путем распрей, то поступают хуже, чем те иудеи, которые хотели, увидев чудо, сделать Иисуса царем.