Георгий Митрофанов - Георгий Митрофанов История русской православной церкви Страница 22

Кстати сказать, большая часть членов Собора, я имею в виду тех членов Собора, которые были связаны с деятельностью политических партий, сочувствовала генералу Корнилову, понимая, что в нем — единственная надежда страны на спасение. Однако, постановление призывало, конечно же, к умиротворению. Вот несколько фрагментов из него.

Верная своим священным заветам, Церковь Православная не принимает участия в борьбе политических партий, и, однако, ныне, как во дни священномученика патриарха Ермогена, она не может оставаться равнодушной зрительницей распада и гибели Родины. Собор свидетельствует, что упавший воинский дух русской армии может быть восстановлен не прельщением вещественными благами, а только верой Христовой, которая побуждает к бескорыстным подвигам. Собор указывает, что непременным для того условием должно служить отрешение от односторонних точек зрения классов и партий. Власть должна быть не партийной, а всенародной. А народно русской может быть только власть, просвещенная верой Христовой.

Но тогда, конечно, такой власти уже не было, и только, пожалуй, Карташев был единственным человеком в правительстве, который, всячески стараясь помочь работе Собора, пытался повлиять на то, чтобы Церковь смогла занять активную позицию в событиях, происходивших в России. Состав Временного правительства осенью 1917 года был, действительно, весьма неприглядным. Оно состояло из социалистов, которые представляли собой третьеразрядных интеллигентов, по существу не имевших ни опыта государственного управления, ни воли к доведению войны до победного конца. Все члены Временного правительства, за исключением Карташева и военного министра генерала Верховского, входили в масонские ложи. Масонские ложи тогда — уже не только религиозные сообщества, но и хорошо законспирированные политические организации с определенной программой, которая тоже оказалась нереализованной. Вот такое было правительство. Конечно, говорить о его просвещении верой Христовой не приходится. Но и это мало что может объяснить в политике правительства, потому что реальной властью оно уже не располагало.

Отметим, что Временное правительство состояло большей частью из масонов, но евреев там не было ни одного, а свергли масонское Временное правительство как раз большевики, еврейский элемент среди которых был очень велик, но среди которых масонов практически не было. После того, как выступление Корнилова не удалось, после того, как была провозглашена Временным правительством, вопреки всем законам, республика в России, стало ясно, что страна летит в пропасть. Собору нужно было в этой ситуации очень четко постараться в первую очередь определить, какие вопросы нужно решать в эти остающиеся, может быть, недели, месяцы нормальной работы. И, конечно, таковыми вопросами должны были стать вопросы о Высшем Церковном Управлении, о создании новых органов высшей церковной власти, которые могли бы при любом развитии событий государственной жизни позволить Церкви независимо от государства, на основе церковных канонов, церковной традиции, осуществлять самоуправление.

Уже в октябре 1917 года, за две недели до Октябрьского переворота, Собор выпустил послание, в котором по–прежнему призывал всех русских людей, ожидая созыва Учредительного собрания, не предпринимать никаких попыток захвата власти. Но тщетным был этот призыв. В процессе работы Собора, буквально в первый месяц, было поставлено три важных вопроса, которые были камнем преткновения в отношениях Временного правительства и Церкви.

На Соборе было заявлено о недопустимости правительственного законопроекта о превращении Закона Божия в необязательный предмет в школах, о нежелательности оставить четырнадцатилетний возраст как возраст, дающий право на самостоятельный выбор вероисповедания (4–е положение Закона о свободе совести). И далее настаивали на отмене закона о переходе Церковно–приходских школ в ведение Министерства народного просвещения. 11 октября 1917 года при содействии Карташева состоялась встреча представителей Собора во главе с архиепископом Тамбовским Кириллом (Смирновым), будущим митрополитом, с председателем правительства Керенским.

Обратим внимание на эту деталь: Временное правительство — «на последнем издыхании», а Собору кажется, что эти вопросы можно еще решить. Керенский обещал частично пересмотреть закон о необязательности преподавания Закона Божия в школах, обещал отменить пункт 4–й закона о свободе совести, то есть увеличить возраст выбора вероисповедания до 21 года (возраст совершеннолетия в России), но отказался пересмотреть закон о переходе церковно–приходских школ в ведение Министерства просвещения. На Соборе такая недостаточная уступчивость Керенского вызвала критику. Пройдет всего лишь месяц, и к власти придет правительство, с которым не то что переговоров никаких невозможно будет вести, а которое просто поставит своей задачей физическое искоренение Церкви.

Были сформулированы важнейшие, касающиеся Высшего Церковного Управления, вопросы первой сессии Собора, которая должна была завершиться в декабре. Главная тема заседания первой сессии Собора — это вопрос о восстановлении патриаршества и избрание Патриарха. Нужно было разработать определение о его правах и обязанностях, чтобы он мог сразу же на основе соборного решения действовать в Церкви. Кроме того, предполагалось выработать определение о соборных органах высшей церковной власти, которые будут в перерывах между Поместными Соборами помогать Патриарху в управлении Церковью. Очень легко было предположить, что вторая сессия Собора может быть сорвана, поэтому нужно было максимально разработать вопрос о Высшем Церковном Управлении и избрать не только Патриарха, но и членов новых соборных органов власти. И, наконец, на этой же сессии было решено принять определение, которое прояснило бы правовое положение Церкви в Российском государстве при любых возможных перспективах развития государственности в России. Кто бы ни пришел к власти, Церковь должна была четко — для всех возможных режимов — декларировать свою позицию по отношению к государству. Но первым был вопрос о восстановлении патриаршества.

Предварительная работа по подготовке постановления Собора о восстановлении патриаршества велась в соответствующем отделе в Высшем Церковном Управлении, и 11 октября 1917 года епископ Астраханский Митрофан (Краснопольский), будущий мученик (он погибнет в 1919 году), выступил с докладом. В процессе обсуждения этого вопроса 32 члена отдела высказали свое особое мнение, которое сводилось к тому, что патриаршество в Русской Церкви восстанавливать нецелесообразно. И вот это было характерно. К началу работы Собора немало было среди его членов людей, которые усомнились в целесообразности восстановления патриаршества. Среди членов отдела, которые свое мнение зафиксировали, были и такие действительно авторитетные профессора Духовных Академий, как профессор Бриллиантов, и будущие обновленцы, например, профессора Духовных Академий Титлинов и Завитневич.

Что касается отдела, то резюме доклада звучало следующим образом (мнение большинства членов отдела):

Принимая как исходное положение в дальнейших своих работах восстановление сана Патриарха, присвояемое первому среди равных епископу, возглавляющему управление церковными делами Российской Православной Церкви, вместе с органами этого управления, подотчетного Церковному Поместному Собору, отдел переходит к рассмотрению законопроекта о Высшем Церковном Управлении.

Большинство членов отдела предлагало восстановить сан Патриарха, присвоить его первому среди равных епископу, который должен возглавлять управление церковными делами и сделать его, то есть Патриарха, вместе с органами Высшего Церковного Управления, подотчетным Поместному Собору. Эта точка зрения и получила поддержку у большинства членов Собора.

После оглашения доклада отдела должны были наступить прения. Совершенно очевидно, что аргументация сторонников восстановления патриаршества была более сильной, чем противников. Очень различен был и уровень двух сторон в споре о патриаршестве.

Действительно, позиция противников патриаршества поражает своей примитивностью, и, что самое важное, секуляризованностью. Мы не находим среди противников восстановления патриаршества крупных богословов, крупных церковных деятелей. Но зато среди них есть некоторые будущие обновленцы. Вот несколько их классических аргументов. Протоиерей Цветков указывал на то, что патриаршество не соответствует апостольскому идеалу, что Патриархов не было первоначально в Церкви. Действительно, титул Патриарха появляется лишь в IV веке, но речь–то шла не о титуле как таковом, а о том, что в каждой церковной иерархии должен быть Первоиерарх. Были Первоиерархи в апостольской Церкви: апостолы, епископы своих Церквей. Но особенно интересен следующий момент: попытка противопоставить апостольский период Церкви последующему периоду истории. Это характерный метод протестантов: апостольская Церковь—подлинная, а дальше Церковь, вроде бы, уже и не Церковь, а сборище людей, которые свои частные богословские мнения выдают за истину.