Алексей Сидоров - Творения древних отцов–подвижников Страница 22

7. Что же касается греховных страстей, то монах ведет великую брань с ними и понуждает себя успешно одолеть их; однако [часто] бывает не в силах сделать это. Впрочем, если он настойчив в молитве и в призывании [Бога], всё вверяя Господу, то Господь исторгает эти страсти из него и уничтожает их, поскольку [монашествующий] все попечение о себе возложил на Него. Затем благодать Божия осуществляет в [иноке] многие действия свои. Часто его посещает действие [утешения], когда его охватывает столь великое вожделение [к Богу] и столь неизреченная радость, что он оплакивает свое бессилие, так как душа его не может покинуть тело и отойти ко Господу. А иногда, под [действием] благодати Господней, душа его испытывает внутреннюю радость, ибо Господь и строг во всем, и щедр[405]. Однако часто наступает тот час, когда благодать Господня попускает сатане вести брань с монашествующим: тогда на него восстают злые страсти, наводя на [инока] сон, уныние, расслабление и многое другое, что и словом выразить невозможно. Это происходит для того, чтобы [монах], угнетаемый и одолеваемый страстями, с твердой верой призвал Господа, прося Его [облегчить] мучения. Тогда благодать, если видит [монаха] стойким и подлинно взыскующим милости Божией, отражает все поношения врага; она, как того и сама желает, радует сердце его и очищает его от всех козней вражеских. Ибо благодать желает, чтобы человек тяжким трудом и в борении стяжал ее, но она не хочет, чтобы он всегда пребывал в радости и ум его по этой причине впал в леность. Поэтому [монашествующему] следует [постоянно] бодрствовать, борясь с сатаной. Богу слава. Аминь.

1. Дух дышит, где хочет (Ин. 3, 8). Он дышит в душах светлых, сияющих и божественных, которые со всем усердием жаждут служить Ему. И если они подчиняются этому достойному поклонения Духу, то Он сначала дарует им страх Божий и теплоту [сердечную]. Когда [эти дары] обнаруживаются в душах, тогда Дух уже творит в них ненависть ко всему миру и ко всем пагубным предметам [мирских] вожделений: золоту, серебру, прелестным украшениям тела, отцу, матери, жене и чадам[407]. [Вместо них Дух] творит в человеке дело Божие, которое слаще меда и медовых сот, делая сладостным для человека все Божие, то есть труд поста, бодрствования, безмолвия, служения [ближним] и милостыни.

2. Когда же [Дух] научит человека всему этому, тогда Он отдает его на искушение. И всё, что было для человека до этого сладостным, становится тяжким и мучительным. Многие из подвергающихся подобному искушению, не имея [духовного] опыта, не выдерживают тяжести [испытаний] и становятся плотскими[408]. О них [апостол] Павел говорит: начав духом, теперь оканчиваете плотью? Столь многое потерпели вы неужели без пользы? (Гал. 3, 3–4). [Перенесенное] же без пользы есть [напрасно] понесенные ради Бога труды: когда [человек] полностью отчаивается в них и отступает, тогда он не только лишается мзды за свои труды, но и подвергается тяжким наказаниям, ибо пренебрег он горней силой и не избрал ее.

3. Однако если человек дал [достойный] отпор сатане в этом первом искушении, то Бог дарует ему теплоту постоянную, спокойную и невозмутимую[409]. Ибо первая теплота — непостоянная, ненадежная и изменчивая, а вторая лучше ее: она порождает [духовное] видение и созидает терпение, будучи невозмутимой, надежной и постоянной[410]. Как судно с двумя свернутыми парусами [обретает покой] в тихой гавани, так и вторая теплота дарует отдохновение.

4. Итак, возлюбленные чада мои, стяжайте себе вторую теплоту, дабы обрести вам во всем облегчение[411]. Ведь эта теплота по Богу отсекает всякую страсть, извергает из человека всякую дебелость и позволяет Божеству обитать в нем, чтобы стал он храмом Божиим, по написанному: вселюсь в них и буду ходить в них (2 Кор. 6, 16).

5. Поэтому если желаете, чтобы отступившая теплота вновь вернулась к вам, надлежит делать следующее: необходимо заключить союз с Богом и сказать пред лицем Его: «Прости меня за соделанное по моему нерадению. Я не буду больше непослушным». А чтобы на будущее уберечь себя от нерадения, не следует давать никогда никакого послабления ни телу, ни душе; должно усиленно [открывать] свои помыслы Богу днем и ночью, всякий час рыдать пред Ним и, скорбя, изобличать душу свою, [говоря]: «Как могла ты быть нерадивой до сего дня и бесплодной во все дни [жизни своей]?» И чтобы помнить о [вечных] мучениях и вечном Царстве, каждый день осуждай себя, внушая: «Почему нерадив ты, когда Бог почтил тебя столь великой честью? Ведь Он подчинил тебе все творение, а ты отверг [все Его благодеяния]». Когда [человек не устает] говорить это своей душе, изобличая ее днем и ночью и во всякий час, то к нему сразу же подступает [вторая] теплота Божия, которая во всем лучше первой.

6. Блаженный Давид, видя, что тяжесть [уныния] давит его, изрекал: Помыслих дни первыя, и лета вечная помянух, и поучахся (Пс. 76, 6). Еще он глаголал: Помянух дни древния, поучихся во всех делех Твоих, в творениихруку Твоею поучахся. Воздех к Тебе руце мои; душа моя яко земля безводная Тебе (Пс. 142, 5–6). И ты, когда [видишь, что] уклоняешься [от пути правого], предайся размышлению о чудных [делах] Божиих. Тогда будешь спасен по благодати Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Великое послание

I, 1. Владыка и Создатель всяческих, человеколюбивый Бог, всегда дарует роду человеческому благие поводы для познания будущих благ, а мановением [Своей] доброты вкладывает [стремление] избрать удел лучшего преуспеяния в желающих этого, всегда увлекая к благу человека, созданного по образу Его. Ибо душе по природе присуще обладать стремлением к прекрасному, и она всегда старается желать лучшего, но левая сторона зла[412] с помощью ужасного коварства взращивает в душах простецов[413] мечтание о прекрасном для помрачения подлинно прекрасного. Вследствие этого неизреченная любовь благодати Христовой научает нас через Богодухновенные Писания ведению истины[414] словами пророка: благости и наказанию и разуму научи мя, яко заповедем Твоим веровах (Пс. 118, 66). Стало быть, [Бог] желает изгнать из нас всякую причину зол, дабы мы смогли отстранить неведение — причину всех пороков[415] — и сущее в нас плотское и неразумное помышление, обманом возобладавшее над обетованием ведения; тогда, познав, что ведение истины есть причина спасения, и водимые повсюду светом истинного знания, мы сможем отогнать [от себя всякий порок].

I, 2. Поскольку вы, дражайшие и возлюбленнейшие братия, не раз высказывали желание получить от нас [ответы] на [свои вопросы] и узнать: какой должна быть отшельническая жизнь; как удалившимся от плотских наслаждений и обмана века сего и собравшимся вместе для [достижения] этого следует жить по апостольскому образу[416], став священным союзом и сомкнутым строем братства[417], чтобы, свободно избрав такой [образ жизни], всегда в благочестии сопребывать друг с другом; как должно проводить вместе время и какое иметь устроение добрых обычаев и нравов; какова цель пути, простирающегося к высшей добродетели, и какова воля Божия — благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2); каково борение и ристалище у желающих достичь совершенства и всегда поспешающих прийти в меру полного духовного возраста (Еф. 4, 13)?[418] Или, дабы сказать просто и не простирать своей речи до бесконечности, — поскольку вы спрашивали нас обо всем этом и о вытекающих из этого вещах, прося, чтобы мы письменно запечатлели их для постоянного памятования и душеполезного размышления, то мы выполняем вашу просьбу, стараясь [изложить все], насколько это возможно, стройно и по порядку. Только прошу вас при чтении внимательно и постоянно исследовать написанное, чтобы вам, обретшим твердое знание добродетели, [никогда] не впасть бы в прегрешение. Ибо предложенное [нами сочинение] полезно [лишь] для тех, которые весьма тщательно рассматривают [написанное][419].

I, 3. Начать же должно со следующего: полностью доверяйте божественному и священнейшему определению истинного и благочестивого учения и веры, поскольку оно право догматствует о едином поклоняемом Божестве, единосущии Троицы, единой воле, единой славе и едином поклонении одному триипостасному Божеству, как благочестиво исповедывали мы благое исповедание пред лицом многих свидетелей во святом Таинстве Святого Крещения[420].

I, 4. Поэтому мы, видя ваше стремление к благу и желание [достигнуть] высоты добродетели, не стали медлить и в краткое время составили памятку[421], беря за основу [своих] мыслей Богодухновенные Писания, а также приводя свидетельства их для полной удостоверенности в несомненности [нашей] веры, дабы никто не подумал, что мы говорим что‑нибудь [только] от самих себя, или не заподозрил, что произносим мы надутое пустословие (2 Пет. 2, 18).